Облепленная снегом голова верблюда

Багдад выходит в эфир
рассказать как багдадский халифат
лишил спокойствия туркменских кочевников и разбойников с большой дороги.

Снежная буря неслась над кривыми барханами,
белые хлопья крутились над черными землями,
ветер трепал зыбь кустов и ягоды ранами
пахли, как сказки еще не написанных слов.
Много было дорог туда и оттуда,
но мы пришли и видим никого.
Вот облепленная снегом голова верблюда
покоится у шатра и глотает снег
покров серого неба.
Серое бескровное лицо месяца вздыхает,
ему невмочь.  Надвигается ночь...
Глухо звякнул колокольчик.
Расправив широкие плечи восстал в чалме белоснежный шах.  Тегеран.  Облака сосед.
Обвел угрюмым взглядом высокий минарет.
Катая темный шарик гашиша,
темная тень озябшего абрикосового дерева свернула листок в трубочку,
сложила пополам и закурила,
пуская колечко облаку.
Звезда пьет золотистый чай в высохшем саду сомнений
и мне хорошо видно, как призраки гости расселись на цветастые циновки перед горой 
подрумяненных лепешек,
ковшами с растопленным коровьим маслом, сметаной и медом.
Это было доводом обвить мои руки вокруг твоей шеи и рассказать что было дальше...

Вид античен, необычен, поэтичен,
как будто открылся сам Сезам –
тяну за кольцо черной невольницы фантазии...