Пределы
кончаются мои пределы:
торшер, столешница, панно
грузинской тетки Изабеллы
и башенки любимых книг
под куполами чайных чашек.
Там, за стеклом, устал и сник
подъемный кран – он не из наших:
поляк, наверно. Может, чех.
Как в общепите, ложка с верхом -
кирпич в бадье. Скрипит – и-эх.
А у меня прочитан Чехов,
Шекспир закончен, и Жюль Верн –
в литературе я всеядна -
/нет, не из наших. Видно, венгр/ -
карету мне, а лучше – яда!
Незаменимы и малы,
как «мама мыла», «маша ела» -
уже давно из-под полы
синопсис нового предела
не предлагает мне никто,
а зря – какие наши годы.
Подъемный друг, надев пальто
из туч и прочей непогоды,
мигнет сигнальным фонарем:
что, дескать, как дела у Тани –
поймала мяч? Окно мое –
смешно –
предел его мечтаний.
Свидетельство о публикации №120061204864
Жюль Верна я в детстве, конечно, проглотил.
А вот Шекспира не дочитал...
Юрий Макашёв 16.06.2020 13:11 Заявить о нарушении
Сейчас тоже читаю, но выборочно - тех авторов, которые нравятся.
Елена Бородина 13 17.06.2020 09:00 Заявить о нарушении