день ноября

надев, не замечая дыр, демисезонное старушечье пальто, уже с налётом зимнего
ноябрьского узора,
обидевшись на то, что не заметили вокруг фальшивой
ноты музыки позора-
слезы не проронил никто-
День ноября меня позвал
покинуть этот мир...
чтоб не расплачиваться за бесплатный сыр.
и, мне на сердце дуя, торопясь согреть и запустить в нём токи вновь, тот День седой так
громко проклинал любовь, и обещал забвение всех бед, и яростно сдирал в моей норе обои, состаренные в чёрный цвет...
и говорил, идём, нас двое.
он, друг, не мог понять, что от себя-тебя не убежать, на том-на этом свете всё - оно :
показывают ежечасно мне кино одно, в котором счастье лишь с тобой, какие двери-окна-стены не закрой...
хоть в вечности себя зарой.
сама себе я часто снюсь.
во снах исход ещё не точен.
там я летать и падать не боюсь
и эйфория радостно хлопочет
раскрепостить,
растормошить,
расплавить,
заставить
верить в смелость...
скажи, старик, куда всё это делось?
дышу ещё. тихонько пульсом
бьюсь.
останусь, День ноябрьский,
здесь, в своей норе.
и если через год, в тоскливом бесконечном ноябре, себя доволочу, ты постучись ко мне.
в пальто из прошлогодних дыр
проведай через прутья-сетки, жива ли? дверь заколочу.
бесценен сыр.
я - заплач’у.
я заплач’у.