Нарцисс

Когда человек открывал в себе человека,
То лучшее, что он придумать, наверное, мог,
Ловить отражение в омут скользящего века,
Космический сумрак асфальтовых низких дорог.

И боги, что дали ему беспечальное имя,
Бруснику и белок, снующих по кедрам и мхам,
Решили, что он увлечётся такими хорошими ими,
А он увлекался всё боле собою неведомым сам.

Искусства создал, производства,
                чтоб книги печатать,
И все о себе, для себя, и чуть-чуть без забот.
Но что-то так много кругом, так много
                нежданной печали,
Что с именем, столь беспечальным, ему не везет.

Гляди же, гляди же в зелёную воду заката,
Покрытую патиной медь, остановленный ритм квадриг.
Там нет человека, там не о чем мыслить и плакать,
Создатель уходит в созданье, собой многолик.

Глядит человек на зерцало серебряной глади.
Не видит себя, а прекрасный лилейный цветок.
И медленно, медленно, будто бы в школьной тетради,
Метаморфозы ему преподносят античный урок.