Золотым поэтам

     А к вечеру над Чёрной речкой
     Набухли горем облака…
     …Летит, летит через века
     В сердца мартыновская пуля…
     …Никак не может обрести покой
     Мятежный дух Есенина Серёжи.

           Лариса Яшина


1
Сегодня начала венок сонетов
И чувствую: задача не легка,
Случалось, даже бойкая рука
На полпути бросала дело это.
Я посвящу его своим кумирам,
Точней, моим собратьям по перу,
Прославившим святую нашу Русь
Своею удивительною лирой.
Хочу понять деяния их судеб:
Одной рукою они дарят людям,
Другою с жизнью отнимают дар.
Играя роль защитников и судей,
Мы все однажды подсудимы будем,
Но принимаю на себя удар.

2
Я принимаю на себя удар,
Вполне не обнажая бессердечность,
Кому из них оставить человечность,
Кого лишить той чести навсегда.
Кому из всех земных цветов – венки,
Из уст людских – горячие признанья,
Кому земное наше наказанье:
Из тех же уст бесчисленных – плевки.
Чьей славы и потомкам не допить,
Чьего стыда потоками не смыть.
Хоть капля в океане – роль сонета,
Не мне судить преступников так строго,
Не мне казнить и миловать за Бога –
Хочу найти достойные ответы.

3
Хочу найти достойные ответы.
И если Ты во всей вселенной есть,
Восставших за поруганную честь,
Прошу Тебя, не наказуй Поэта.
За то, что для повторного удара
Другой не предоставил он щеки.
Владетелям божественного дара
Подобные поступки не легки.
И та дуэль у малой Чёрной речки,
Где Человек сражался с человечком,
Белее ликом, но душой, как вар.
Кто уходил в бессмертие и вечность,
Кто навсегда оставил человечность,
Кто вечно молод, а кто вечно стар.

4
Кто вечно молод, а кто вечно стар.
Есть грубый мир, и есть, наверно, тонкий,
Где убиенных и убийц потомки,
Дожившие, быть может, лет до ста,
Блаженствуют и маятся до срока.
И всё зависит от людских молитв.
За нашего великого пророка
Душа у человечества болит.
За тех, кто не пройдя земные сроки
Оставил нам бессмертной силы строки,
А потому и сам бессмертным стал.
Пройдут года, века и времена,
И позабудут люди имена,
Чьи навсегда затворены уста.

5
Чьи навсегда затворены уста,
А чьи «глаголом» жгут «сердца людей».
Волшебник слова, маг и чародей,
Он навсегда из вечности восстал.
Хоть «всякому бесчувственному телу»
Уже «равно повсюду истлевать»,
Великого поэта забывать
Сама судьба его не захотела.
«Металися смущённые народы,
И высились, и падали цари»,
И даже разбивались алтари,
Щетинилась попранная природа,
И с ветром улетали наши годы,
А он живёт и снами говорит.

6
А он живёт и с нами говорит.
И мне всегда мила беседа эта.
Звезда великомудрого поэта
Над родиной избранника горит.
Он и сейчас «живее всех живых».
Года летят – века бредут не быстро.
Блеснут иные и сгорят, как искра,
А он переживёт меня и их.
За «чувства добрые» «любезен» он народу,
В «жестокий век» восславивший «свободу»,
Не замыкавший гневные уста.
Кого из нас он не очаровал?!
Он мир открыл, в котором побывал
И малое дитя, и млад, и стар.

7
И малое дитя, и млад, и стар,
Другое имя чествуют уста.
Будь у него в запасе десять лет,
Он стал бы равным Пушкину поэт.
Его судьба была ещё скупее:
Он не дожил трёх лет до тридцати.
Цветок, едва успевший расцвести,
Певец незавершённой эпопеи.
Блистательного Лермонтова слово
В саду у муз всегда цвести готово,
Не гаснет и не тлеет, а горит.
Вплетаю я в изысканный венок
Ещё один сияющий цветок,
Чьё имя ярче утренней зари.

8
Чьё имя ярче утренней зари,
Переживёт грядущие Помпеи.
Но, слава Богу, мы ещё успеем
Его высоким слогом говорить.
На все века и даже времена,
На времени настоянные перлы.
Он был и остаётся среди первых,
Затмив иных и прочих имена.
Средь строк его не знаю нелюбимых,
Глаза мои не пробегают мимо
Его одной-единственной строки.
Уходят все из времени реки.
Но память о судьбе его ранима,
Как сброшенные с розы лепестки.

9
Как сброшенные с розы лепестки
Не в пору увяданья, а расцвета,
Подножье обагрила кровь поэта
Горы Машук у небольшой реки.
О чём он думал «в тот кровавый миг»,
Рассматривая спелую черешню,
Как мальчик, любопытный и безгрешный,
Всеведущий и мудрый, как старик.
Не ведая, что за кустом черешни
Мир никому неведомый, нездешний
Стелил ему охотничьи силки,
И день вставал зарёй кровавой, судной.
О, как легко порой и безрассудно
Уходим мы из времени реки!

10
Уходим мы из времени реки:
Грехами отягчённый и безгрешный.
Срывал поэт кровавую черешню,
Не протянув сопернику руки.
К губам своим он ягоду поднёс,
Груди открытой не прикрыв рукою.
Друзей не убивают за такое,
Великодушный думал он всерьёз.
Противник же великодушным не был,
Он целился не в сторону, не в небо,
Жестокий, метил точно в грудь поэта.
Порой уходят глупо и нелепо
Избранники Земли, равно и Неба,
Неведомо в какой, с какого света.

11
Неведомо в какой, с какого света.
Но верю я, они живут в раю
И там святым и ангелам поют,
Бессмертные волшебники – поэты.
А обагрившие чужою кровью руки
К нечистым духам попадают в плен.
С потомками в четырнадцать колен
Терпеть таким немыслимые муки.
Судьбу их описал великий Данте,
Но верить ли словам комедианта?
Как он прошёл крутой обратный путь?
Но вы, мои любимые пророки
Не сократили ли земные сроки
Желанием «забыться и заснуть».

12
Желанием «забыться и заснуть»…
Какой поэт глаголом не играет?
Зачем он говорил: «Не надо рая».
Не сократил ли он свою весну?
Он слишком жизнь любил, Сергей Есенин.
Я лжи о нём не верю, не терплю,
Что сам себе накинул он петлю,
Такой красивый и такой весенний.
Но не терпел примазавшихся к лире,
Цветок изящный в этом грубом мире,
Дерзнувший средь репейника блеснуть.
И потому не прижился никак,
Как роза, в окружении сорняка.
Такие сами сокращают путь.

13
Себе вы сами сокращали путь.
Не понимал он собственное время,
Таская в чемодане лиры бремя,
Не зная, где сегодня отдохнуть.
Всё изменилось. Времена не для
Чувствительных, прямых и благородных.
И если пуля – то из подворотни,
Ну, а ещё надёжнее – петля.
Страшней не знать, кто друг, кто лютый враг,
Чья дружба не потянет на пятак,
Кто ненавидел, кто любил поэта?
На памяти у нас зияет рана:
Как лилипуты гробили титанов…
Но мне пора заканчивать сонеты.

14
Пора мне завершить венок сонетов
О слишком ранней гибели поэтов.
Судьба других – губителей титанов -
Мне, грубо говоря, по барабану.
Но как живётся вам, мои кумиры,
В том, никому неведомом краю,
Где души, словно воду, счастье пьют,
И музам так легко, как в масле сыру.
О чём поют несчастные поэты,
Где нет зимы – всегда весна и лето,
Где круглый год ликуют соловьи,
И все вокруг купаются в любви?
Пора кончать фантазии! Ну и
Сейчас я доплету венок сонетов.

15
Сейчас я доплету венок сонетов
И принимаю на себя удар.
Хочу найти достойные ответы,
Кто вечно молод, а кто вечно стар.
Чьи навсегда затворены уста,
А кто живёт и с нами говорит,
И слушает того и млад и стар,
Чьё имя ярче утренней зари.
Как сброшенные в воды лепестки,
Уходим мы из времени реки,
Неведомо в какой, с какого света.
Желанием «забыться и заснуть»
Себе вы сами сокращали путь…
Заканчивать пора венок сонетов.