из пыльцы и ртути

/На этом чистом, безупречно-белом –
Кому до нас с тобой какое дело/
максим жегалин

***
и вот нас не бывало как легко
плывёт над этим знанием прелестным
створоженное солнцем молоко
и облаково мокро далеко
предобморочно плавать и тебе с ним

покуда ты не столько человек
насколько муравей и куропатка
пока ещё беззвёздно под лопаткой
и сухо между сдвинутых бровей
пока твой голос белый суховей
не поборовший хриплого припадка

и божьему закону всё к лицу
к обеду ложка к вечеру смеркалось
и ты не договаривал отцу
что было прежде я мешала суп
и так нас мало дома оставалось

но всюду стынь всё новое навзрыд
не озеро не печка не/отложка
рукалицо нонфикшен кружкаложка
и важных нас ещё совсем немножко
и всё что я хочу сказать то стыд

но я скажу в реке заподлицо
утоплены полночные рыдания
ты в первый раз придёшь без опоздания
и анна пална выплюнет задания
тебе на парту вот такое знание
такое несадовое кольцо

такая нефиговая замута
не нам с тобой полуденная нежить
но важно так и сложно почему-то
и в воздухе июнь и перламутр
и нежность боже
ну конечно
нежность

***
нас ничто не спасёт от главного
жёлудь жёлудь в глухом ларце
в самом жёлтом пыльцы лице
не бывает односоставного

скрип прицепа вагон вагон
узкобёдрая узкоколейка
всхлип из раковины за стенкой
предсердечный предвечный звон

это я собирала мёд
голосила болотной цаплей
и рябиновой бурой каплей
маломальский кропила лёд

это твой загорался свет
ближнийближний и дальнийдальний
и в твоей полудетской спальне
неимущий исповедальный
не выстреливал пистолет

зарывайся лицом в соцветие
золотое до звездеца
жёлудь жёлудь на ветер ветер
из распахнутого ларца

***
ближе к ночи в четыре утра
по полудню по половодью
свечерело и ты мне вроде
всыпал лунного серебра
из речной волны стыл камыш
спали мыши в полях смеркалось
я алкала но мы же мы ж
рас-те-ка-лась
так и было во всякий дом
под любовные половицы
горловой подступает ком
то ли ртути а то ли водицы
и уже насовсем не спится
в половине семи в шестом

***
снишься мне всамомделишный
жаркий полуживой
скрадена ощупь беличья
кожа на коже - зной

быть-то тебя не может быть
там где под сердцем тьмы
электростанций множимых
синие бдят дымы

брось меня в этом омуте
сладок терновый куст
память в полночной комнате
материальна вхруст

в самом ли деле утро мне
мне ли разрез гардин
сна и бессонной утвари
нутренный бог един

***
с тем чтобы ты мне дорог
долог ли разговор
вот этот мир в котором
всякий - делец и вор

вот же по букве лета
вылуплен волчий глаз
вылеплено из пепла
небо вольна пчела
с тем своим материнским
что и во смерти мёд

быть бы тебе мне близким
только ладонь неймёт
завтрашнему распутью
сбыться звенеть ключом
непоправимой ртутью
воздух сей наречён

и по такому свету
этому не тому
знать тебя так что ведать
в мире где всякий - ветер
в чьём-то чужом дому

***
вот тебе и ответ
преосвещённой лжи
всё ещё ничего
в сущности не перечит
если наоборот
всё что не смерть то жизнь
раньше чем крона ствол
смолченность прежде речи

значит ли что тоска
вправду ли невзаправду
так ли остра игла
алая под пятой
я не могу сказать
отроду безотрадна
но говорю и ты
мертвенно так не стой

с той или этой тьмы
списана долгота
сточена широта
угольно узелково
всё что сейчас дымы
завтра рожденье льда
стуженная вода
скважины поселковой

вот тебе юрьев день
темень в ночи купалы
папоротник в цвету
бедственный эдельвейс

я говорю любовь
слышится что попало

ты говоришь и свет
жимолость и ранет
пижма и смерти нет

и золотишься весь

***
гусеничной куколки
золотого мальчика
сточено по буковке
ничего не начато
ничего не кончено
буковая лодочка
молоко испорчено
распашонка-скобочка

вот они мы _куриная слепота_
и горделивый выпаленный _подсолнух_
я говорю тебе –
стуженная вода
ты говоришь мне –
солнце - и после - сонник
после того что после
пожар пожар
люди бегут несчастия
всем предсмертно
я тебя обезвожженно обожа
обетованно бедственно всем на свете
каждому кто придумал что он земля
всякому возомнившему будто воздух
я сообщаю –
всё что ни есть зола
зря вы
пока никто из вас не подсолнух

и колосится в поле трава-полынь
ты меня не приемлешь мне так красиво
круглой быть безупречной и апельсинной
складывать стопкой простыни мыть полы
и совершать всенощное видеть сны
сниться кому-то прочему не сбываться
я говорю
попробуй остыть и статься
ты говоришь
так мало в нарыв десны

всё ещё успеется
будут наваждения
между клумбой ирисов
буковой скамьёй
и в окружном воздухе
признаки брожения
и над миром илисто
сожжено содеянно
золы реют присные
истины самой

***
такое это знаешь прозябание
пока не смерч и не метеорит
в ранетах тихо за дощатой баней
колюч репейник и кипрей киприт
кипрее прочих

выстужены спицы
тепличных рёбер
всё им нипочём
мы влеплены
коленом и плечом
вот в эту глину
лебеди-сестрицы

и братья-лисы
бог с ним - всё пырей
осот и ощущение печали
мы в заводи кувшинок одичали
и ничего теперь нас не добрей
не ласковей не строже не грубее
такое это чудо-остриё
моё лицо такое же твоё
как озера на мятликовой шее

прощай меня за всё что сам не свой
за всякий колосок на коже лета
пока не истребитель не комета
такой неописуемый и стой
и стынь на ветер выставив лицо
и сердце и ладонь и боже боже

никто из нас как водится не может
но озеро похоже на кольцо
и на ранетку с малолетней кожей
напитанную солнцем и концом