Как собеседника на пир...

КАК СОБЕСЕДНИКА НА ПИР
Алексей Смирнов. На пиру суде;б. М., Новый Хронограф, 2020. - 376 с.

Главы этой  книги носят названия других книг Алексея Смирнова, опубликованных им в прежние годы. Это книги стихов («Спросит вечер», «Кораблик», «Зимняя канавка»), поэма об афганской войне «Дашти Марго», книги переводов, биографии: «Дар Владимира Даля» и «Иван Цветаев: история жизни»; издания, посвященные разбору и освоению материалов, связанных с образом Козьмы Пруткова, роман о детстве «Виолончель за бумажной стеной» с приложением - ранее публиковавшейся аналитической статьей Ирины Роднянской "Остров радости" («Новый мир», 2016, №8).
Короткая рецензия не может дать представления обо всём материале, рассмотренном в книге. Но у нее есть лейтмотивы. Поэзия и проза Алексея Смирнова глубоко антропоцентричны. Его отношение к истории сориентировано на "Слово о полку Игореве", аутентичный перевод которого  был опубликован им в 2007 году. Переводчик и комментатор "Слова" задается вопросом: если неповторимы особенности людей, облеченных властью, то не зависит ли ход истории, в частности, и от них? Привязанность "кремлёвского горца" к людям с изъяном и наклонность играть их услугами - не отсюда ли возведенный во главу угла остракизм? Сентиментальность Брежнева - не она ли положила тысячи жизней афганцев и русских в отмщение за убийство главы Афганистана, брежневского любимца Тараки? Игровой азарт Ельцина  - не он ли тому виной, что будучи не в состоянии легитимно "сменить Горбачева на пестром ковре союзных республик, он выдернул из-под ног Президента этот самый ковер, сделав Горбачева Президентом уже не существующего государства"?
Автор книги вправе был бы сказать о себе как о «призванном собеседнике на пир». Три большие исторические драмы косвенно или прямо прошли через его жизнь: разгром школы генетиков при Сталине, война в Афганистане и распад Советского Союза.
Я познакомилась с мамой автора Еленой Сергеевной Смирновой уже на склоне ее жизни. Эта и в старости красивейшая женщина, признанный в мире специалист по орхидеям, будучи в послевоенные годы аспиранткой знаменитого ботаника академика П. М. Жуковского - сподвижника Вавилова, оказалась в эпицентре гонений на генетику, учиненных на сессии ВАСХНИЛ 1948 года.  Начавшись как дискуссия, сессия  быстро вылилась в политическое  "судилище с подлейшей подоплекой", на десятилетия остановившее в СССР развитие важнейшей области знаний.
В 90-е годы в Москве ходила по рукам маленького формата книжечка – первое издание поэмы Алексея Смирнова «Дашти Марго». Дашти Марго в переводе с пушту – долина смерти. Это солончаковая пустыня, по которой гуляет разрушительный  ветер афганец. Полисемия слова помогает гармонизировать огромный материал. Афганец – ветер, чьи порывы приходят и к Аральскому морю. Афганец – житель Афганистана. Афганец – советский солдат или офицер, участник афганской войны.
Борис Чичибабин, большой русский поэт, ставший знаменитым в годы перестройки,  так отозвался на поэму "Дашти Марго": «...в литературе нашей рано или поздно должно было появиться выстраданное и продуманное, взволнованное и волнующее, подробное и глубокое произведение об этой войне. Я рад, что его написал мой друг, единомышленник, собрат по литературному цеху Алексей Смирнов».
В книге "На пиру судеб" представлены этапы подступов к поэме:  возникший в школьные годы, интерес автора к Востоку, чтение Корана, а позже  -  реконструкция событий, произошедших в Кабуле и окрестностях. Глава рецензируемой книги –  это рассказ о том, что привело к войне, о судьбах властителей и политиков в России и Афганистане, ставших и виновниками, и жертвами войны. В новой книге они названы поименно.
Первые годы перестройки были временем надежд для поколения «семидесятников». У Смирнова начинают публиковаться стихи, он пишет и детские книги. Ученик великого педагога Григория Михайловича Левина, Смирнов после ухода из жизни учителя принимает его легендарную литературную студию "Магистраль".  А на последнем, 1700-м семинаре академика В. Л. Гинзбурга в ФИАНе читает новонайденные (на самом деле придуманные им) афоризмы Козьмы Пруткова. Многие попадаются на удочку. Ну, чем не Прутков: «Роза розе розь», «Простая вещь яблоко, а попробуй сделай!», «Петербург купили в магазине, а Москву нашли в капусте»...
Алексей Смирнов много переводит.  Большую эпическую поэму Емилиана Букова «Андриеш». Потом по заказу издательства «Художественная литература» - индийских поэтов. Вместе с индологом Людмилой Савельевой отправляется в длительное путешествие по Индии. Общается там с учёными, поэтами, журналистами, плохо понимающими, что означает «перестройка» в дружественном Советском Союзе.
После первого всплеска эйфории Смирнов, как и Борис Чичибабин, как и замечательный армянский поэт Сэда Вермишева, видит в распаде СССР не столько новый этап развития, сколько народную беду сродни Чернобылю, Афгану, Спитаку.
Алексей Смирнов – один из тех, кому дано спасать уцелевшее, отбирать лучшее в былом. В тональности его новой книги не мало трагических нот, но в ней нет уныния. Многое из того, что упомянуто и комментировано в книге, написано уже не в СССР, а в России. Далеко не первая книга Алексея Смирнова вышла в издательстве «Новый Хронограф». Это издательство выбирает именно такие книги, где история представлена глазами ее свидетелей и творцов. Не случайно Алексей Смирнов с его замечательной памятью и умением создавать словесные портреты  входит здесь в число любимых, предпочитаемых авторов. Снимая с полок «Хронографа» книгу за книгой, веришь, что пир не кончен и споры не умолкли.