Пилат

Я, занимаюсь спиритизмом
Решил я духов вызывать.
Пришлось купить свечей  для мессы.
И на Саратовском заводе
                Хрустальный шар мне заказать.
Купил коньяк, купил я водки
И пива «Козел» целый жбан.
И до Ивана до Купалы
Я две недели целых ждал.
Ах, эта ночь, ведь всем известно
Играет нечисть тут и там
Все упыри, все вурдалаки
Цветок шукают по лесам.
А ровно в полночь на  прогулку
Из адских врат выходит САМ.
А коль хозяина нет в доме
Всяк по себе гуляет сам,
И вызывается на  волю
Послушный воле пентаграмм.
И всякий дух и царь, и нищий
И предок  дальний и чужой
До петухов гуляет вольно
И шанс есть встретиться с тобой.
Кто веселиться кто проказит
Кто в одиночестве с тоской
По лесу бродит, клады ищет
Крещёный люд пугает вой.
И вот я медиум….
Поставил свечи…
                В углах три чёрные  свечи
Пергамент древний с пентаграммой
Пред зеркалами расстелил
А в центре  шар, хрустальный,               
                чистый
Я на  подставке  водрузил.
И,  наконец, поставил стопки
Налил коньяк, налил и водки
Из жбана пива нацедил
И чёрны свечи, затеплил.
За пять минут до полуночи
Все стопки  мигом осушил
И что бы враз не замутило
Всё пойло пивом осадил.
На шар уставился, и быстро
По новой  стопки все налил.
Смотрю сквозь шар.
Мерцают свечи.
И затуманился  хрусталь
А  мой язык отяжелевший
Всё заклинания шептал.
Как вдруг, откуда  неизвестно
Повеял  тленом  ветерок.
Передо мною дух явился
Я опознать его не смог.
Смотрю, сидит полупрозрачный.
Свечу колеблет ветерок.
Ну, слава богу, получилось
Не зря получен был урок.
С поклоном к духу обратился
Прости, мол, если что не  так
Скажи, откуда ты явился.
И как тебя  звать, величать.   
И как к тебе мне  обращаться
Чтоб на себя  бед не наслать
  И мне ответил тихо призрак
Да, ты сумел меня позвать
Благодари же  пентаграмму
Я, Понтий  батенька,  Пилат
И удивился я, тот самый
Из глубины веков пришёл
Ты, прокуратор Иудеи
Пришёл и сел со мной за стол…
Благодари же  пентаграмму.
Пергамент твой совсем уж ветхость
Последний раз меня позвал.
Тебе отвечу, что захочешь.
Беседа  наша  коротка.
Как прокричит проклятый кочет
И я  исчезну, навсегда.
И твой пергамент уж не в силах
Ни потревожить, ни позвать.
А коль создали боги чарки
Их надо чаще  наливать.
Нальём  и треснем по единой
Закусим и ещё нальём
Живём мы в грешном,
                скучном  мире
А веселее  лишь с вином.
И мы по первой, по второй
И разговор пошёл рекой.
Спросил про старые дела.
Сказал, что служба тяжела.
Одни предатели кругом.
Восстанья, смута и вражда
Вот были все мои друзья.
Один надёжный «Крысобой»
Начальник стражи был
                со мной
Стоял как панцирь за спиной.
        Спросил тогда  про Самарянин
Как Тирахабу осаждал
Как акведуки к градам строил
        И как повстанцев распинал.
И про дворовые интриги
И как Тиберий умирал…
Его сменили Кай с Агриппой.
Агриппа - друг  детства
С которым с Кай и возрастал.
Кай – император внял наветам
       И на Сицилию сослал. 
                Ох уж эта мне карьера
Во все века и времена
О тебе одна забота
Жизнь за нею не видна.
                Я  спросил, а в личном плане,
Как с евреями ты жил.
Как в дешевом  мемуаре
С кем дружил, кого любил.
Про евреев как услышал
Дёрнул чёрт же  за язык
Заворочался на креслах
Головою враз поник,
            За ругался  грязно – грязно.
           Плюнул раза три подряд
                Что бы сгладить неприятность
                Стал я рюмки наливать.               
   Пригубили, закусили
                И изрёк тогда   Пилат
Ты поверь в мой горький опыт
Надо их уничтожать.
Этим племенем  жидовским
Не возможно управлять.
Или рано, или поздно
Через сотни тысяч лет
Принесут не мало бед.
Всё евреи, да евреи
Одним словом  мужики.
Ну а что же иудейки
Ты про них мне расскажи.
Да, признался, иудейки
Очень даже  хороши…
Вспоминаю их всегда.
Как дарили наслажденья
Не мешала и вражда.
Но одна  из них на  диво
Статью голосом  взяла.
Ну а если  выйдет в танце
Сразу кругом голова.
Каждый мускул в напряженье
Как звенящая струна.
Ритм разносят тамбурины
С поволокою глаза.
Губки алые пунцовы…
Не земная красота.
Но потом, забросив пляски
Лютню, звонкий тамбурин.
Удалилася в пустыню,
Где сектант какой-то жил.
Раздарила  все подарки
В грубом рубище, босой
И питаясь подаяньем
Захотела стать святой.
Я искал её, напрасно.
К  жизни силой не вернуть
Дать хотел ей жизнь в довольстве.
Избрала тернистый путь.
Странны, странны иудеи
 Непонятны их идеи.
Ждут пришествия царя.
Что спасёт их всех от гнёта
Мертвых всех он оживит
Опустеет весь Аид…
И на вечны времена
Будет счастлива  земля.
Звать того царя, не помню
Толь Иегошуа*  зовут
Толь Христосом величают    
            Иеговою* ль рекрут.
Вер там  много намешалось
Все божатся, что не врут.
Ну а этот, что был распят
На Голгофе   на  кресте
Говорят, потом воскрес он.
Нет, не помню, не при мне.
Мы там многих распинали
И пытали, убивали
Не случается чудес
Ни один и не воскрес…
Разве всех врагов запомнишь
Коль уж  мёртвые они.
Помни - если ещё  живы
Вот о них похлопочи…
Внял я доброму совету
И от радости такой
Я опять наполнил рюмки
Этой влагой огневой.
Было что, потом не помню
Толи сон, а  толи бред.
Проморгался, в доме тихо
Ни каких Пилатов нет.
И пустые три бутылки
Похмелиться, пива  нет
И нет денег на обед. 22.07.04