Короли и Королевы Таро XVI. Башня

XVI Башня/Разрушающаяся Башня.

Башня — концентрат пресловутой "эпохи перемен" из знаменитого китайского проклятия. Устоять на ногах тут в любом случае не получится; только тот, кто это вовремя поймет и расслабится, получит от встречи с Шестнадцатым Арканом пользу и возможно даже удовольствие.

"Петроград"

Эпиграф: "Тем, кому ерунда – потрясенье основ, кто не ждет и не просит спичек и свеч…" (Канцлер Ги)

На улице – стылый январь. Фонари не горят, снег почти везде не убран. Ходить крайне неудобно – улицы покрыты льдом, местами только протоптаны узкие дорожки, по которым можно идти, не боясь свернуть ногу или выбить зубы. Дворникам нынче никто не платит…

Сегодня ходил справляться по поводу работы. Опять безрезультатно. «Не то происхождение», – говорят они. Как будто я могу повлиять на собственное происхождение!

Домой вернулся уже в сумерках – зимой в Петербурге совсем рано темнеет. Нет, теперь его называют Петроградом… Дом не протоплен. В нашей большой квартире жилыми остались всего две комнаты – кухня и моя спальня.

На ужин – хлеб и чай, но, возможно, скоро не будет и того: в городе совсем плохо с продуктами.

В комнате едва светло – лунный свет отражается от белого снега на Неве. Свет странный, как будто призрачный. Свечей мало и их тоже приходится экономить. За окном – широкая белая полоса замёрзшей реки, редкие прохожие и санки, иногда – бричка. На мосту стучат копытами кони, дребезжат повозки. Жизнь продолжается…

Я сижу у окна, и мне кажется, что самая жизнь моя растворяется в этом лунном свете, в этом снеге, низких облаках и бескрайних загородных лесах, зацепляется обрывками за обвисшие под снегом еловые ветви, распадается на снежинки, чтобы по весне исчезнуть окончательно, как Снегурочка в опере Римского-Корсакова.

Друзей моих в городе осталось совсем мало: кто уехал за границу, кто – в Белой Армии, иные сидят по поместьям, надеясь переждать «ненастье». Те же, кто остались в Петербурге, с трудом выживают, прозябая в холоде и сырости. Некоторые совсем сгинули или попали под революционные пули. О судьбе иных и вовсе ничего не известно.

Скорее бы весна…Под солнцем всегда легче дышится, чем серой петербургской зимой.

1918 год, Петроград.