Пересохшим гусиным пером...
Добывая в чернильнице влагу,
При лучине – часу во втором –
Он стихами марает бумагу.
Холодает. И нянюшка спит.
На столе опрокинута кружка.
Всё именье похоже на скит.
Тридцать семь отсчитала кукушка.
В Петербурге остались друзья.
И, увы, не спешат повидаться.
Но унынью сдаваться нельзя,
Даже если так хочется сдаться!
Он сегодня из всех голосов
Уловил при лучинном огарке
В однозвучном кряхтенье часов
Бабий лепет скучающей Парки.
Этот голос, похожий на бред,
Обязал быть когда-то поэтом...
Третий год Родионовны нет.
Только он забывает об этом.
Свидетельство о публикации №120060509927