Шестьдесят пять строк, два примера

Задание на внимание. Шутка

Ох! недолго нам солнце светило,
не насытились мы теплотой.
Мелкий дождик с умеренной силой
освежает, наполнит мечтой.
Той мечтой, что в дождливое время
прилетает, как будто, с небес.
Станет легче нужды моей бремя,
и умоется Марков наш лес.

Если в дождь тебя голод не мучит,
если в доме под крышей, в тепле,
верь, промчатся дождливые тучи.
Верь в уют, в тишину, станет лучше,
лучше жить на родимой земле.

Летом будущим еду на Волгу.
Лгу? А разве нельзя помечтать?
Буду долго глядеть, долго-долго
пароходы на Волге считать.

Дождь сильнее, сильнее и пуще.
Потемнела небесная гладь.
Стало сумрачно в небе ревущем.
Грохотание грома, я слышу,
вижу молнии отблеск над крышей.
Затаилась в избе благодать.
За окном – омовение – лесу.
Наблюдаю я ливня завесу,
а на сердце печали печать.
- А тебе притаиться под крышей?
  Ишь! бездельник! Бумагу марать?
  Что? стихи свои слабые пишешь?
  Лучше б старые перебирать,
  исправлять и готовить к изданию.
  Вот какое, голубчик, задание.

Не успел дописать про берёзы,
ряд статей, пару томиков прозы.

Льются с неба дождливые слёзы.

От жены истекают угрозы,
от детей – назидания вОзы.

Пролетят эти летние грозы,
и завянут любимые розы,
а за осенью – зимние позы -
очаруют снегами морозы,
и в ладони вопьются занозы,
что от колотых дров.
Знать, такая любовь
к формализму, что был у Спинозы.

Я не молод, не нов:
хлам замызганных слов,
рифмоплётства банальные грёзы.
 -Расскажи, - ты здоров?
  Может, дёргает бровь?
Пустословия едут обозы.
Пусть – могилою – ров,
а телегою – кров.
Лишь бы рядом родные берёзы.
PS:
Я не забыл цветы мимозы.
У Валентины, знаю, - козы.
Склерозы, остеохондрозы,
или тромбозы, нет, артрозы…
А содержание лактозы?
Бред… Гибель от смертельной дозы?
Ох! эти мне метаморфозы!

И разрослись, страшней заразы,
одной лишь рифмы метастазы.
- Навоз из перегнивших слов.
  А где к поэзии любовь?



;
Полёт в Барселону
Рассказ пилота Марии

Снова я сама взлетаю,
набираю высоту.
Пусть работа не простая,
но полёты страстно жду.
Думать нужно постоянно,
за приборами следить,
бдить весь рейс, я не устану,
разрешили б посадить.

Мы летим на Барселону,
аэробус милый мой,
стюардессы – по салону,
управление – за мной.
Командир следит спокойно,
он уверен – справлюсь я,
пусть второй пилот, достойно
отработаю, друзья.

Пролетаю над Смоленском,
вспоминаю в Минск я путь.
В стиле русском, деревенском
есть кафе, чтоб отдохнуть.
Вот уже и Минск я вижу.
Виден new-аэродром.
В Острошицком, к Минску ближе –
дяди Славы дачный дом.

Пролетаю над УкрАйной.
«Добре» - слышу я в ответ.
У славян какие тайны
от родных, друзей иль нет?
Польшу вижу подо мною.
вновь знакомая мне речь.
Баба Маня с той страною
cвязь имела, polska, ведь.

Слышу голоса Европы.
Там – boungiorno, здесь – bonjour.
Ох! Марсель, дороги-тропы.
Вспомню фильм «Такси». Внизу -
тот же здесь аэродром.
Вон – Авианосец.
Истребителя мы ждём?
Вид – пилота сносит.

Трасса Формулы один,
правда, слева, впереди.
- Мне не видно.
- Погоди.
  Ручку влево, вот – гляди.
Крен исправив, дальше в путь.
Ницца. Море. Красота.
С неба ясно вижу суть.
На земле же маята.

Побережье Каталонии.
С моря будет мой заход.
Нас ведут из Барселоны -
к развороту плавный ход.
Получили подтвержденье.
Траектория ясна.
Начинается сниженье.
Полоса же не видна.

Между глаз бежит разметка.
Плавно тает высота.
Посадила точно, метко,
а рулёжка – легкота.
Здравствуй, здравствуй. Барселона!
Ну, а ночью буду дома.
Ждёт в Москве мой сын Мишутка.
Как люблю, тебя, малютка!