60 строк, Два примера двух авторов

Ночью дождь моросит

Снова дождь сильней и пуще
моросит, наводит страх.
Страх сомнений, что в грядущем
превратятся в тлен и прах.

А пока разуверенье
гложет душу, в сердце – боль –
ни к чему стихотворенье,
ни к чему любви юдоль.

«Будь невеждой равнодушной,
и к себе тяни добро.
Безучастный и бездушный.
Быдло, хам, - твоё нутро», -

Вот какое отношение
проповедают снобЫ.
Мiр так близок к завершению,
что всё чаще зрю гробы…

Да, гробы, нужду и слёзы,
ложь, обман и воровство,
унижения, угрозы,
зверя лик, что естество.

И средь этой круговерти
Покаянья час настал.
Накануне самой смерти
упаду я ниц, устал.

Как ничтожны наущенья,
им не внемлет род людской.
Лишь сугубое моленье
для души создаст покой.

Помози, родной Всевышний!
Ты – ЗиждИтель и Творец!
О Iисусе, слышу, слышу,
слышу гул людских сердец.

Гул протяжный, заунывный.
Крики, вопли… Яркий свет, -
будто колокол призывный, -
ограждение от бед.

Всё отчётливей звучание,
и ясней картины ада.
Но молитва, как молчание,
возведёт ему преграду.

Утвердим преграду верой,
воздадим благодарение
Господу… И той же мерой
мне в ответ придёт прозрение.

Надоел Тебе, я знаю,
с пустяками, сплошь нытьё.
Не остави! умоляю!
Упование моё.

Даждь ми силушку, терпение,
воли твёрдость, сердца жар,
мысли быстрое стремление,
чтобы злобу я сдержал.

- Верь, живи, роптать – пустое.
  Труд поможет. Воля есть.
  Чтобы нЕ было простоя:
  дождь пройдёт, бельё развесь.

Прочитавши, не поверил.
Это правда или ложь?
Лишь ещё разок проверил:
жизнь прекрасна, коль живёшь.




Николай Гумилёв, Беатриче

I

Музы, рыдать перестаньте,
Грусть вашу в песнях излейте,
Спойте мне песню о Данте
Или сыграйте на флейте.

Дальше, докучные фавны,
Музыки нет в вашем кличе.
Знаете ль вы, что недавно
Бросила рай Беатриче,

Странная белая роза
В тихой вечерней прохладе…
Что это? Снова угроза
Или мольба о пощаде?

Жил беспокойный художник.
В мире лукавых обличий –
Грешник, развратник, безбожник,
Но он любил Беатриче.

Тайные думы поэта
В сердце его прихотливом
Стали потоками света,
Стали шумящим приливом.

Музы, в сонете-брильянте
Странную тайну отметьте,
Спойте мне песню о Данте
И Габриэле Россетти.

II

В моих садах – цветы, в твоих – печаль,
Приди ко мне, прекрасною печалью
Заворожи, как дымчатой вуалью,
Моих садов мучительную даль.

Ты – лепесток иранских белых роз,
Войди сюда, в сады моих томлений,
Чтоб не было порывистых движений,
Чтоб музыка была пластичных поз,

Чтоб пронеслось с уступа на уступ
Задумчивое имя Беатриче
И чтоб не хор менад, а хор девичий
Пел красоту твоих печальных губ.

III

Пощади, не довольно ли жалящей боли,
Темной пытки отчаянья, пытки стыда!
Я оставил соблазн роковых своеволий,
Усмиренный, покорный, я твой навсегда.

Слишком долго мы были затеряны в безднах,
Волны-звери, подняв свой мерцающий горб,
Нас крутили и били в объятьях железных
И бросали на скалы, где пряталась скорбь.

Но теперь, словно белые кони от битвы,
Улетают клочки грозовых облаков.
Если хочешь, мы выйдем для общей молитвы
На хрустящий песок золотых островов.

IV

Я не буду тебя проклинать,
Я печален печалью разлуки,
Но хочу и теперь целовать
Я твои уводящие руки.

Всё свершилось, о чём я мечтал
Ещё мальчиком странно-влюблённым,
Я увидел блестящий кинжал
В этих милых руках обнажённым.

Ты подаришь мне смертную дрожь,
А не бледную дрожь сладострастья,
И меня навсегда уведёшь
К островам совершенного счастья.
1910
;


Рецензии