По машинам!

Проснувшись утром после кошмаров,
думаешь: наступил новый день.
Потом вспоминаешь, что ты за поиппень,
и сознаешь: день старый.
Персонаж Горького говорил, человек – это система фраз.
Просто в какой-то момент, на границе фаз,
когда заболеть уже нечем, да и лечить уже нечего,
новые фразы перестают возникать, и наступает вечность.
Требовали: займи пьедестал,
будь собою, паршивая сука!
Уж кем-кем, а собою я стал:
наполовину страх, наполовину скука.
Вспышки гнева, моторы проклятий,
строительство ада для врагов и особенно – бывших друзей.
В итоге складывается жутковатый с привидениями музей.
Как и у большинства людей, мысли спонтанны и кажутся рвотой.
Но если к мыслям подыскивать рифму, мышление станет работой,
что само по себе уже лучше.
Ибо там, где возникла цель, возникает одновременный лучник.
А это, какой-никакой, а в темненьком царстве тощенький лучик.
В конечном счете, все мы – метафоры, сгустки переносного смысла,
будь справедлив: нет вины молока, в том, что оно прокисло.
Если вдуматься, квантовый физик прав: материя не состоит из материи,
и я не могу состоять из матери и
других родственников, и даже из себя самого.
Самосвал не может свалить сам себя из себя самого.
Хотя президента можно свалить посредством как бы импичмента.
Смерть в этом случае – освобождение субъекта от хлама личности.
Потом ты вселяешься в любое сознание, это сущая простота,
если результат обнулен, и ты теперь пшик, пустота.
Кто был ничем, как Интернационал,
тот может стать кем угодно.
Перед тобою зрительный зал,
где каждое место свободно.
Выбор дела неважен, дурное оно иль благое,
если цель – само будущее, будущее как таковое.
Выбирай себе страх и скуку, какие еще не знавал.
Все равно выбираешь спектакль, где каждая роль – провал.
Господи! Твои эманации отправляются в путь. Помаши нам!
Товарищи, Бог попрощался. Воплотимся в тела! По машинам!