Вчера и сегодня

Всё пройдёт, увядая в конкретике строгой.
И обиды. И радость. И солнца закат.
Месяц тощий зацепит речку сонную рогом
И начнёт вместе с нею счастье-долю искать.
Только счастье, оно, брат, совсем непростое.
Заискрит. Заспешит. Миг. И тут же уйдёт.
И глаза мои синие грустью прикроет,
Чтоб не очень-то я раскрывала свой рот.

Без особой обиды ему я прощаю интригу.
С детства мне приходилось с несчастием больше гулять.
Кто-то сверху мне бросил от судьбы кочерыгу,
Может, Бог, может, небо, а может быть, мать.
Я пошла по земле без особых претензий на это.
Доля счастье смешала с несчастьем как опытный врач.
Но шумела весна ночку всю до рассвета,
И теснил темноту зорь кровавый кумач.

Я ходила – бродила с печалями вместе.
То голодными днями, то холодной зимой.
Болью ныла душа. Ради совести, чести,
Шла она напролом с бюрократией в бой.
И хотя иногда в стенку строго стучали,
Выражая своё недовольствие мной,

Я гнала, презирая, тоску и печали,
Чтобы вновь устоять, чтобы выиграть бой.

А за мной шли другие, такие же дуры.
Говорили взахлёб, было что на уме.
И закон бил и бил нас ногайкой по шкуре,
Отдавая всё счастье чьей-то толстой куме.
Задыхалась страна и катилась под горку.
Вдов и сирот хватало. Бесчинствовал год.
Девяностые! Скользкие, сиплые, горькие!
Обворован был снова советский народ.

На прилавках картошка за пол – миллиона.
Чёрт возьми, тут и впрямь от нужды задрожишь.
Выла грозно Чечня золотою звездой на погонах:
Кому – всё. Кому – хрен. Кому скрученный шиш.
Гнались снова за мной стаей волчьей печали
Как в голодные те, незабудки войны,
Когда детки в хатёнках зубами стучали,
Дети самой великой советской страны.

Мама, плача, спешила со всеми во поле.
Нам как воздух был нужен её трудодень.
Развесёлая жизнь! Доля! Русская доля!
Ты бежала за мной, как заблудшая тень.
Нет! Тебе не понять, прощалыга упёртый!
Как смогли сохранить мы пропащую жизнь.
Но кричала, взахлёб, мне душа моя гордая:
Стой! Не надо реветь! Ты должна, так держись!

И пошла я опять, дней своих не считая.
Рвала тучи, бросалась с огня в полымя.

Эх, судьба ты, Судьба! Почему ты такая?
Потому лишь, наверно, что русская я!