856. биробиджанская сага

         

           БИРОБИДЖАНСКАЯ САГА

     ( Не вдохнем мы черемухи запах)

                1
       Не вдохнем мы черемухи запах
       В свете майской луны, как во сне,
       Не найдешь, ты ни ханок, ни ладог,
       Ни тунгусок в кремнистой стране.
       И урминский залив весь в кувшинках,
       Бивуак на цветочном огне,      
       Как зима в мельтешащих снежинках,
       Лишь пригрезятся в синем окне.
       И умолкнет навеки беседа,
       На которой присутствовал бог,
       И не сразу душа привереда,
       Примет горьких коллизий итог ,               
       И друг к другу в воинственном мире,
       Что кружит для потерь и разлук,
       В лет летящем за смертью пунктире,
       Не дотянется бред наших рук.
       Будет всё там, вне дома, иное,
       Что пока еще сущий пустяк,
       Держишь путь ты из бухты застоя,
       На тревожный семитский маяк.       
       Жаль, что все, вдруг, так жизнь обрывает,
       Что увлек тебя древний Синай,
       Но пусть сердце легко забывает,
       Несравненный бедовый наш рай.       
       За нервозность прости и довольно,
       Мне в библейских местах не бывать,
       Остается лишь в мыслях крамольно,      
       На Голгофе тебя обнимать.         
       Пусть тебе станет лучше у моря,
       На земле апельсиновых грез,
       Не познай там внезапного горя,
       Не пролей незаслуженных слез.

                2
               ( Длинный шарф цвета сливы богов..)


                Наш короткий со счастьем привал,
                Беспокойного моря натура,
                В дюнах варварский тел карнавал,
                Под веселый шансон Азнавура.
                Длинный шарф цвета сливы богов,
                На головке берет в полкокоса,
                Здесь на снимке, уже без очков,
                Ты стоишь в зрелом золоте проса.
                Что прощанье? Беда, не беда,
                Но слезой слова в воздухе висли,
                Чем же смог охладить я тогда,
                Незнакомо вскипевшие мысли.
                Я из тех городских чудаков,
                Кому чужд прагматизм альбатроса,
                Кто без грубых житейских толчков,
                Брал высотки любовного кросса.
                Но те дни среди памятных дат,
                Возрастным я чутьем выделяя,
                К своему обелиску утрат,
                Шел обрубком судьбы ковыляя.