Енрико Галавотти. Пьер делла Винья. 3, 4 часть

 
                Третья часть.

   Может быть, самый значимый отрывок этой Песни, который позволяет нам понять,
 почему Данте захотел создать такой двусмысленный персонаж, это объяснение са-
 моубийства, данное самим Пьером. Тем самым, который считал себя объектом повы-
 шенного внимания и зависти, тем самым, который идёт против целого мира, вдруг
 тот самый делла Винья становится слабым, неспособным защититься и думает восполь-
 зоваться этой слабостью, озвучив психологически искажённую мысль:

    "Смятенный дух мой, вознегодовав,
     замыслил смертью помешать злословью,
     и правый стал перед собой неправ."
    (Данте, "Ад", Песнь тринадцатая, пер. М.Л.Лозинского)

    Обвиняемый, который делает подобные рассуждения, как может думать, что само-
 убийство будет рассматриваться, как подтверждение невиновности? Любой совершенно
 спокойно мог бы подумать противоположное, увидев в нём подтверждение вины.
    Самоубийства совершают либо от огромного отчаяния, либо от огромного стыда
 от содеянного. Только помраченные умы думают о самоубийстве, как об оружии реванша,
 или самопожертовования( как случается с религиозными фанатиками)  или протеста,
 пытаясь убедить в том, что это "непрямое убийство",- самоуничтожение, пото-
 му, что другие желают этой смерти.
     Если канцлер думал именно так, то трудно поверить, что причиной такого бе-
 зумного шага была простая "зависть"; ещё более абсурдно думать, что у него не
 было никаких средств и возможностей защищаться или, что он был лишён моральной
 силы, чтобы использовать эти средства и сопротивляться обвинениям, ложным или
 правдивым, какими бы они не были; с ними часто сталкиваются люди, облачённые
 властью, особенно такие, как он, скромного происхождения( так о нём говорили
 современники, но оно ставится под сомнение фактом окончания университета, тре-
 бующего значительных средств: возможно, отец умер, когда Пьер был ещё молод,
 оставив жену и трёх детей без достаточных средств).
    Этот человек, однажды покинув Капую, после нескольких университетских лет
 в Болонье возвращается в родной город, чтобы исполнять обязанности судьи
 Курии, и в тридцать лет по рекомендации архиепископа Берардо из Палермо, был
 принят в качестве нотариуса в канцелярию к знаменитому двору императора
 Фридриха Второго. Благодаря своим способностям и большой образованности не-
 сколько лет спустя он уже руководил этой канцелярией, был первым секретарём
 и "спикером" императора, какие же безмерные амбиции заставили его совершить
 нечто настолько презренное, что подтолкнуло Фридриха приговорить его к пожиз-
 ненному заключению и ослепить калёным железом?
    Толки на его счёт, дошедшие до нас, совсем не лестны для канцлера:
 обвинения в попытке отравить монарха, соперничество в любовных делах с тем
 же Фридрихом, махинации и нанесение ущерба государственной казне.
 Все эти обвинения Данте заменяет словом "зависть", но тот же Данте даёт по-
 нять, что имело место быть кое-что и похуже.
    Не исключено, что поэту очень не понравилось, что делла Винья, пользуясь
 защитой императора, выступал в своих эпистолярных трудах против католической
 церкви и  Орденов Миноритов, прославлял языческую концепцию любви.
 Не будем забывать, что письма Пьера делла Винья служили не только образцом
 стиля в некоторых европейских канцеляриях в эпоху Средневековья, но
 также в эпоху Возрождения и Реформы использовались, как аргументы против кор-
 румпированной церкви в пользу современного государства.

           Часть четвёртая.

       В-общем, есть не только странное тщеславие в этом рассказе Пьера о самом
 себе, где создаётся впечатление, что Гарпии присутствуют, чтобы уменьшить
 этот пафос, но и странная недосказанность самого Данте, который, должно быть,
 остался ошеломлён, читая о делах придворного, предавшего своего монарха после
 двадцати пяти лет верной службы. Быть может, Данте поэтому решил опираться на
 версию случившегося, изложенную Салимбене де Адам, враждебному императору;
 согласно которому падение логотета было ещё одним доказательством злодейской
 натуры Фридриха.
    По правде сказать, тщеславие этой приговорённой души можно заметить сразу
 с момента, когда Данте ломает ветку дерева, в которое она помещена; ничто,
 по сравнению с  вечными муками, причиняющими ей Гарпиями. Реакция преувеличена:

        "...и ствол воскликнул:
        "Не ломай, мне больно!"

         Мы были люди, а теперь растенья,
         и к душам гадоа было бы грешно
         выказывать так мало сожаленья".
       
         (Данте, Песнь тринадцатая, пер. М.Л.Лозинского)

      Вся сцена, кажется, основана на глубокой двусмысленности, хорошо выражен-
 ной словами "Учителю, мне КАЖЕТСЯ, КАЗАЛОСЬ, что мне КАЗАЛОСЬ будто это крик
 толпы какой..." Вергилий знал, как обстоят дела в этом лесу, но подталкивает
 Данте совершить действие, которое принесло бы боль грешной душе, и в котором
 Данте тотчас бы раскаялся. Потом подталкивает душу из самолюбия рассказать
 свою историю, чтобы быть поминаемым на Земле не как предатель, а как верный
 слуга.
   Создаётся впечатление, что с одной стороны, Данте должен был поместить
Пьера делла Винья в Ад, чтобы соблюсти теологические каноны католической
церкви, при этом, представив его, как жертву придворной зависти, дал понять,
что было в его деяниях нечто большее. Поэт, возможно, хотел сказать, что сло-
вам интеллектуалов нельзя доверять до конца.

   Неизбежно, после стольких сомнений и предположений обращение к историческим
 рассказам из хроник той эпохи. "Анналы" гибеллинов города Пьяченцы рассказыва-
 ют о конце делла Винья следующим образом: в начале 1249 года император прибыл
 в Кремону, чтобы заключить в тюрьму канцлера, который к тому времени уже
 был арестован городской милицией по обвинению в "измене". Поскольку кремонцы
 хотели тут же расправиться с ним, Фридрих распорядился отправить его в цепях
 в Борго Сан Доннино. Затем, согласно тем же "Анналам", император отправился
 в Пизу, канцлер следовал за ним; в Сан Миниато "был ослеплён", там же окончил
 свои дни. Нужно заметить, что в Сицилийском Королевстве при Норманнах,
 династии Штауфенов, Анжуинов предателя ослепляли перед тем, как предать его
 пыткам и казни. Можно предположить, что он покончил с собой, чтобы избежать
 всего этого или скончался от последствий ослепления.
    Фридрих Второй о вине канцлера пишет единожды в послании к своему зятю,
 графу Риккардо да Сазерта, помеченном весной 1249 года. Согласно ему, вина
 канцлера заключалась в его "алчности"( он объявлял врагами государства невин-
 ных людей, чтобы конфисковавать их имущество).
 Согласно другим источникам, Пьер, который решал судьбу всех обращений к импера-
тору, очень разбогател, благодаря разным формам коррупции.
   Также не стоит исключать, что некоторые прелаты требовали от делла Винья
оставить преданного Папской анафеме и низложенного указом Лионского Консилиума
1245 года императора и вернуться в лоно церкви. Не случайно Пьер попросил
у Генриха Третьего право на английское гражданство.