Обезбашенный

Началось это давно, когда он, Славка Психеев, ходил в школу. Класс был четвёртый или пятый. Батька Славкин был «немного того». Знала об этом вся деревня. Да и мать Славкина, не стесняясь, ни детей, ни свекрови, частенько выражалась прямо и открыто: и где ты взялся на мою голову, придурок несчастный. От таких слов,  сказанных матерью в адрес отца, Славке становилось как-то не по себе. Но однажды тот нашёл у него в кармане спички и измятую сигарету.
; Куришь! – строго спросил отец, сердито глядя в глаза сыну.
; Нет! – ответил Славка, и хотел было, шагнуть в сторону от сурового родительского взгляда. Но отец схватил его за руку, повернулся за висящим на стуле ремнём.
; Врёшь! – крикнул он. Славка промолчал. Ремень обжёг спину. Потом ещё и ещё. Славка молча переносил побои.
С того момента он, Славка, стал другим. Прибежавшая мать быстро успокоила не на шутку расходившегося отца. Но боль, жестокая, несправедливая, оттолкнула Славку от родителя и больше уже не повернула к нему.
В девятом классе Славка снова учудил. В день празднования Девятого Мая, он со своими друзьями отметил Победу над ненавистной Германией, выпив два стакана мутноватой бражки и, скопытившись, пролежал за деревней полдня, пока односельчане ни увидели, и ни сказали домашним. И теперь уже мать отхлестала Славку тем же ремнём до синяков. И хотя назавтра она плакала над Славкиными синяками, всем сердцем жалея сына, тот обиделся крепко-накрепко. Обида эта прочно засела в мозгах. И теперь, когда Славке уже за сорок, он всё её помнит до мельчайших подробностей и вздыхает почему-то, толи, жалея себя, не понимая родителей, толи так он, Славка, устроен: уж очень ценит собственную персону.
Будучи старшеклассником, Славка хорошо усвоил то, что быть слабым – последнее дело. Колька Алексеев, который сидел на одной парте со Славкой, частенько плакал от Славкиных затей, в общем – то, не очень обидных по Славкиным меркам. Но плакал!
; Чо, больно? – спрашивал Славка Кольку, в очередной раз, щёлкнув его не очень сильно в нос, и, улыбаясь, кривил губы, как будто поддразнивая одноклассника. Но однажды, Колька, тот самый Колька Алексеев, развернулся и дал Славке в нос. Обоих поволокли к директору. Долго разбирались и разобрались. Учителя взяли Колькину сторону. А директор, не вмешивающийся в разборки, встал и сказал, громко и ясно: «Надо поговорить с отцом. Сын у него обезбашенный».
Отец в школу не пошёл. А мать пришла расстроенная дальше некуда. Даже заплакала. Потом успокоилась, но Славку предупредила строго – настрого: «Ты уже не маленький! Сам думай! Скоро окончишь школу, надо будет идти учиться дальше. А ты – дурак – дураком! Весь в отца».
Этот разговор Славка тоже запомнил на всю жизнь. А что, подумал он, может быть, так оно и лучше! Батьку никто не трогает. Он всем гадости, а они одно: «Обезбашенный! Что с него возьмёшь?»
На выпускном вечере Славка подрался за Люську, красивую, губастую девчонку, которая, как показалось Славке, ему явно симпатизировала. А в этот вечер как будто забыла за него. Стёпка Рыхлеев так и вился около, так и кружил её по кругу. Славка хмурился, терпел. Потом подошёл и тряханул его за грудки, да так, что пуговицы все от костюма отлетели. Люська была в ярости. А он, Славка, больше не взглянул на неё. «Это не девка, барахло, - говорил он сам себе. Путя с неё не будет. И жалеть нечего».
Люська вышла за Стёпку замуж. А он и глазом не моргнул. «Чучело губастое!» - сказал и поставил на девках точку. Женился он после армии. Нашлась, такая же губастая, даже немного похожая на Люську, только помощней, и задом, и передом. Она родила ему дочку и сына. Славка был рад до самого некуда. А тут перестройка зазвонила, задёргалась. Славка не растерялся. Сначала примкнул к небольшой компании, организованной родным дядькой, и пошёл. Потихоньку, озираясь, потом больше, больше. И всё на себя, чем на дядьку. То оттуда прихватит, то отсюда отколет. И всё себе, и всё в кучку. Мать с отцом наблюдали, шептались, боялись сглазить.
А Славка уже гнал, спешил, хотелось успеть. Деток выучил. Устроил. Ему толи везло, толи так было надо. Вскоре купил себе автозаправку. Она рванула вперёд. Славка следом.
«Вот так, - думал он, - мы институты не проходили, а в депутаты попадём запросто. Состоятельный. Богатый. Что ещё надо? Да и родичи все при должностях в руководящих структурах. Тут уж, сам Бог в помощь. Круговая порука! Кто скажет теперь, что Славка обезбашенный? Никто, даже думать нечего. На улице своей Славка царь и бог. Всем указывает. Всех учит.
«Деляга! – говорят, наблюдая за Славкой, мужики. Давно ли лохмотьями трясли! А теперь, на за-той козе не подъедешь. Ишь, сколь участков нахватал. Дома строит и продаёт. Строит и продаёт. На всё денег хватает. Капиталистом скоро станет, если вши не заедят».
И всё бы шло так дальше. Хорошо ли, плохо ли, а в хозяйстве прибавлялось. Кучкой. Кучкой. Смотришь, молодые люди поженятся, а жить негде. Попробуй, пробей участок под строительство. Тысячи причин найдётся, чтоб не дать молодым этот несчастный кусок земли. Не год и не два придётся ходить, пока тебя услышат. Хорошо, если денег родитель даст. Может и ускорится процесс. А так! Без денег ты никто, ничто и звать никак. А вот у Славки их, куры не клюют. Не только на дома хватает, но и на заборы, двухметровые, крепостные. Делать, так делать! Можно пошире, можно прихватить. Все свои! Никто ничего не скажет. Славка депутат.
 И уверовал депутат Славка в силы свои. Не только себе строит, но и мать не забывает. Дом сделал как новенький. Мало. Не смотрится. Забором надо обнести. Туда метр. Сюда метр. Никому ни под шапку.  А тут – сосед, невысокий, пожилой, но бывалый мужик. На своём веку и не таких славок повидал. Ну, подумаешь, метр восемьдесят ростом; ну, и что такого, если сто двадцать килограмм веса! Всё это ерунда, если знаешь законы. Давно доказано, лучше знать закон, чем сто двадцать килограмм весу иметь. А ещё лучше, не лезть человеку в душу с беззаконием. Знаешь ты его или не знаешь, не лезь,  как бык через изгородь. Напороться недолго. Медведь вон какой большой, да кольцо ему в нос, шпок, и в дамках!  А самое главное, живя среди людей, уважай соседа, каким бы ты большим ни был. Короче, не знаешь броду, не лезь в воду.
Но Славка, на то он и Славка. Ему и море по колено.
;  Я ж его одной ладошкой раздавлю, - сказал он однажды  жене, намекнувшей мужу, что лучше с этим мужичком не связываться и ухо держать востро. О нём говорят такое! Короче, не тронь, вонять не будет.
; Посмотрим!
И так захотелось Славке прихватить полметра от соседского подъезда! Он даже спать перестал. У него даже глюки начались. Среди ночи видит соседскую дорогу. Он её и так, он её и сяк, а без прихвата забор получается кривой. И всё!
; Хватит мучиться, - сказал Славка. Обойдётся старый.
Однако старик тоже был с характером.
; Что ты тут задумал? – увидев натянутый не по границе шнур, спросил он Славку, когда тот, важничая, подошёл к рабочим, убирающим по настоянию соседа мусор с проезжей части дороги.
; Тебе-то, не всё равно!
; Не всё равно, - отвечал спокойно сосед, - у меня и так проезд узкий, повернуться негде, а ты ещё отхватываешь от него. Не лезь! Иначе, получишь.
Славка с удивлением посмотрел на соседа сверху вниз, но, подумав, связываться не стал. Развернулся и молча пошёл домой держать совет. Дом не поддержал. Мать и жена не советовали ссориться.
; Чёрт с ним! – в сердцах сказал Славка, ; я ему ещё припомню. Попадётся он мне в тёмном углу.
Тёмный угол не заставил долго ждать. Стояло жаркое, безоблачное лето. Жарило так, что носа с дома не  выткнешь. Духота висела каждый день и словно на дождь парила. А его, дождя,  не было и не было. Маленькая речушка, разливающаяся по ровному травяному руслу, с каждым днём становилась всё меньше и меньше. Народ охал, целыми днями находясь на огородах со шлангами и лейками. Растения требовали воду. И хоть того жарче, надо было вставать, чем раньше, тем лучше, и поливать огород.
Славкин сосед был такой трудяга, что живущим рядом надо было у него учиться работать. Не смотря, на пожилой возраст, он вставал чуть свет, и в ранние утренние часы стоял уже с тяпкой на огороде.
; Ну, и дед! ; говорили все в округе, особенно женщины, ; чо ж жинке не жить при таком мужике! Пока она завтрак приготовит, он половину огорода прочешет. Да как ещё! Ни соринки, ни травинки. Не то, что наши самураи. Видишь ли, они мужчины. Дела у них свои. Только у нас общие: и свари, и спеки, и в огороде успей.
В этот день деда в огороде не было. Мужики, ремонтирующие машину неподалёку от его дома, видели, как тот с рюкзаком за спиной отправился в сторону троллейбусной остановки.
; Пошёл дедуля за провиантом, - заметил один из них, Володька Кожухов. ; Хороший мужик. И общительный. И добрый. А трудяга! Надо поискать такого.
; Да, ; подхватил другой. Только со Славкой его мир не берёт. Не ладит.
; Не ладит! А кто ж будет с ним ладить? Не смотри, что мать с отцом такие же, как и у нас родители. А он! Вырвался. Ворочает. Под собой земли не видит. А с каким высокомерием смотрит на всех! Тьфу! Дед с ним не очень-то нянькается. Хотел было Славка подъездную дорогу у него оттяпать, так дед так его нагнал, куда Славкино фараонство девалось. Вот тебе и дед.  Володька засмеялся.
Возвращался дед в полдень. В самую жару. Рюкзак его был набит до отказа. Жена составила  список, да такой, что если бы всё покупать, и двух рюкзаков не хватило. Уставший, он медленно двигался к своему дому. Оставалось совсем немного. Он уже повернул на финишную прямую, ведущую к его подъезду, как из-за поворота вышел Славка. Шёл он уверенно, расставив руки в сторону, надменно глядя перед собой. Дед заметил его издали и перешёл на другую сторону дороги, чтобы не проходить рядом и не ворошить неприязнь. Но Славка неожиданно перешёл тоже на ту сторону, где шёл теперь его сосед.
; Чо надо-то? ; мелькнуло в голове у пожилого человека. Поговорить! Нет. Он с ним никогда не здоровается, не то, что разговаривать. Неужели…
Дед напрягся. Славка нагло шёл ему навстречу, прямо, не сворачивая.
; Ну, не убегать же, ; успел подумать дед.
Славка, не замедляя шага, на ходу двинул деда со всей силы животом.
; Ого! – сказал дед, отлетая в сторону, ; надо обороняться!
Рюкзак не давал телу развернуться так, как это было нужно. Но увидев неподвижные, налитые злостью глаза Славки, дед, забыв про рюкзак и усталость, подпрыгнул и рывком дал Славке в зубы. К большому удивлению деда, Славка отскочил и тут же побежал вниз по дорожке. Дед нагнулся, разыскивая на земле что-нибудь увесистое. Но под руку ничего к счастью не попалось.
; ЗЭК! – услышал он Славкин голос. Дед повернулся и пошёл на него. Тот быстро начал удалятся, утирая рукой кровь на разбитых губах.
; Слушай и запоминай, ; громко закричал дед, ; мимо моего дома не ходи! Берегись! Я тебя точно надену на вилы. Терять мне нечего. Я прожил 75 лет.
С тех пор Славка ушёл в подполье. Возле дедова дома он не показывается. Да и так, возле своего не очень шиперится. Кто-то из мужиков видел их встречу. Молва быстро прошлась по деревне и зависла над Славкиным домом.
; Вот и подлечили! А говорили, никто ему не указ.