Мой двор. Поэма. Обезьяна

                Мой двор.
       Поэма.
                Дополненная.Исправленная.    
         История третья.
                Обезьяна.
    Память зла и коварна,
    Не ведает в сути изьяна:
    Из судьбы багажа,
    Что хотел бы изьять навсегда
    Шепчет в ухо вдохнув,
    Одно слово всего-"обезьяна",
    Мне б забыть,мне б забыть,
    Мне б не помнить его никогда...

...В сорок третьем,военном,
    Жестоком-страданье,разруха...
    Жизнь в заботах земных:
    Надо выжить,не близок финал.
    В доме-так себе дом,
                Поселилась седая старуха,
                А откуда она
    И не ведал никто,и не знал...
Дом был низкий
И более схожий с хибарой.
Не беленный,корявый,
Имел удручающий вид.
Восемнадцати лет,
До войны,
Проживал в нем с облезлой гитарой
Весельчак балагур,
Проживал,
А под Курском снарядом убит.
Много дней и ночей
Дом стоял закалоченный глухо.
Пуст был ящик для писем,
Валялся в дорожной пыли...
Но,однажды,в дверях
Появилась с котомкой старуха.
Кто-то тихо шепнул,
Что под руки ее привели...

Выползала она по утрам,
Чуть рассвет,втихомолку.
И кувшинчик скользящий,-
В ознобе дрожала рука-
Выставляла в окне,
На чуть-чуть выступавшую полку,
Чтоб поздней разносящий
Пол-литра налил молока.
Разносящим был
Маленький,смугленький мальчик.
Мать корову сдоив
И в бидон поместив молоко,
С куском хлеба ему
Наливала парного стаканчик,
Чтоб проворнее шел:
Через поле идти не легко...
Он во двор заходил,
Разливал молоко по посудам,
По тарелкам и чашкам
И даже случалось-ковшам!
Был серьезный такой,
Терпеливый к людским пересудам:-
Ой,малышка совсем,
Несмышленыш,а надо же вам!
Несмысленыш?
Побойтесь соседушки бога!
Счет он знал назубок,
Опуская оплату в карман...
Ее было
Признаться не так,уж,и много
                И никто никогда
                Не заметил в подсчете обман!
                Но беда поджидала:
                Домой торопился он к маме.
                Шел малец через поле
                Копейки неся,да рубли...
                А нашли его 
                Кровью заполненной яме
                И пытались врачи,
                Но спасти малыша не смогли...

                Только это я так...
                Что-то память меня защемила...
                Только это я так...
                Промелькнул,вдруг,полоской в окне
                Тот мальчонка,
                Напомнив мне:-было,
                То,что в сердце занозой
                Навеки осталось во мне!

....Я и сам не пойму
Отчего отступление это?
Я пишу о войне.
О старухе с нелегкой судьбой...
Может быть я не прав,
Но мне кажется сердце поэта-
Это прежде всего
По душам разговор сам с собой!
Я каснулся судьбы...
Отложу нить рассказа в сторонку
И помыслю о ней...
Эта тема волнует и жжет...
Потому-что она
Утверждает во мне потихоньку
Смысл о том,что живя,
Человек,воприки,не живет!
Кроме сложных дорог,
Кроме тропок,углов,переулков,
Кроме гор и оврагов,
Которые надо пройти,
Должен он и еще
Оградиться ит мира ублюдков,
Как то справиться с ними
На далеком не легком пути!
И не дай ему бог
Разыскать и осилить лазейку!
Обойти,уступить
И подумать о том,что умней...
Он судьбу превратит
В бесполезную узкую лейку,
Не сумев процедить,
Эту свору ублюдков-камней!
И тогда не к чему
Его жизненных сил благородство.
Этикет и мораль,
И еще всевозможная чушь!
Потому-что уродство
К тому и зовется-уродство:-
Растерзает,сомнет
И сыграет победную тушь!

....Ну,так вот,а теперь
Я продолжу рассказ о старухе.
Пусть слова,что пишу,
Заливает краснеющий стыд:-
Ах,как жаль,что тогда,
Нам никто не влепил оплеухи
За глубокую боль,
Нанесенных старухе обид!
Мы,мальчишки двора
Издевались жестоко и рьяно:
Барабанили в дверь,
Поднимали неистовый вой!
А когда выходила
Кричали в лицо:"обезьяна!"
Кувыркались при этом
И прыгали вниз головой...
А отцы воевали.
Ремнем бы нам всыпать,
Да с перцем!
Только некому было
А мать,как не глянь,-это мать!
Да и слух прошуршал:
Побывала старуха под немцем...
Помогала им в чем-то,
А чем невозможно сказать...

Не отсюда ли яд
К этой богом забытой старухе?
Не отсюда ли ненависть
Детских наивных сердец?
Ложью полны людские
Ползущие мерзостью слухи,
Зачастую судьбу
Обрекают на страшный конец...

Почему я пишу постоянно:-
"Старуха,старуха?"
Почему не "старушка":
Добрее,милей и верней!
Это резкое слово
Сжимает и душу,и ухо,
Но,ведь,именно так!
Так кричали мы ей у дверей...

....А потом,как то раз,
Кто-то вызвал
Во двор "неотложку".
Зашептались вокруг,
Что не видели несколько дней...
А она каждый день
Подметать выходила дорожку
И токого еще
Никогда не случалося с ней!
Дверь взломали.
И правильно сделали,кстати...
Дверь взломали.
Вступили.
Дыханье кружилось едва...
Увидали.
Лежала старуха в кровати,
Неподвижно лежала
И поняли все,что мертва!

Собрались.Схоронили.
И сделали в доме поминки.
Вот тогда военком,
Поминальные выпив "сто грамм"
В многолюдной тиши,
Произнес свою речь без запинки...
Пооткрыли все рты
Откровенным и чистым словам!

....Как попала она
На работу в гестапо
То тайна.
Знала пять "Языков"
Среди них и немецкий-
Сполна.
До войны педагог,
А в войну с первых дней,
Не случайно,
По заданию свыше,
Переводчица.Это война!
По ночам не спала.
Будоражил весь ужас работы:
Эти пытки,убийства
Стояли и стыли в глазах.
И порою до спазм,
До безумства сознанья-до рвоты,
Потому-что страдая,
Ты не смеешь ни слова сказать...
Да,такою ценой
Добывались военные сводки...
Их в военных штабах
Ожидали и ночью и днем,
Для того,чтоб потом,
Зная карты,прямою наводкой,
Бить фашистскую нечесть
Смертельным и точным огнем!

Все случилось зимой:
Ликовала свирепствуя стужа...
Кабинет.Офицер.
И плененный советский солдат...
Чуть не грохнулась на пол:
Узнала родного в нем мужа...
Прислонилась к стене,
Потемнел обезумевший взгляд...
Между тем,офицер,
С перекошенным ртом,
Полным пены,
Бил Ванюшу наотмаш,
Железным с начинкой прутом...
Кровь текла по лицу,
Бились нАсквозь пробитые вены,
А она,а она...
Молча выла проваленным ртом...
....А Ванюша молчал
И смотрел на нее не моргая,
Лишь дрожащие губы
Беззвучно шептали:-
"Терпи...
Ты терпи,ты терпи,
Ты терпи...
И не плачь дорогая...
И прощай,и живи
И за мною идти не глупи..."
И она понялА,
Он готов был к последнему бою:
Во весь рост
Бросил тело,
Искавшее быструю смерть...
Прогремевшие выстрелы
Кончили счеты с судьбою...
Человека,любившего жизнь,
За которую смог умереть!

У окна офицер.
Курит,-дым из колец выпуская.
Он уверен что жить остается
Не менее тысячи лет.
Только жизнь-
Это сложная штука такая,
Если,здесь, на столе
Смертью дышащий
Тот пистолет.
Миг-к столу подошла
Незаметною серою тенью.
Миг-лежал пистолет
В затвердевшей до боли руке.
Миг-и выстрел
По времени равный мгновенью
Прогремел и умолк
Где-то там,
Где-то там вдалеке...
....Вот и будет
                Кому-то еще похаронка...
За всего"двадцать пять"
Ее Ванею прожитых лет...
Всю обойму,как вздох,
Всю обойму пустила в подонка
И брезгливо в окно
Опустила пустой пистолет...

И осталась жива?-
Да осталась,
Случалось такое...
Да,осталась жива!
Но какая,какая цена?
С той поры жизнь ее
Ни секунды не знала покоя,
В горле скомканый крик
И шипящее слово-война...
И потухли глаза...
Все в морщинах лицо почернело...
И ссутулились плечи,
    Обозначился выпукло горб...
И хотя в высоте
Небо также как прежде синело
Ее жизнь заскулила
Сабакой...
И виделся сумрачный гроб...
....Да,осталась жива...
    Кто-то скажет:-
   "Вот это-везуха!"
Да,везуха-везуха!
Везуха!В ее "двадцать два!"
Двадцать два!
И совсем молодая старуха
Двадцать два!
И седая как лунь голова!

Память зла и коварна,
Не ведает в сути изьяна:
Из судьбы багажа,
Что хотел бы изьять навсегда,
Шепчет в ухо вдохнув,
Одно слово всего:"Обезьяна".
Мне б забыть,мне б забыть...
Мне б не помнить его никогда...
У истории нет.
Сослагательных нет наклонений:
                Не вернуться назад,
Не исправить поступков
Тех дней...
Запоздало звучит
Жалкий лепет пустых извинений,
Только память моя
С каждым годом сильней и сильней...

На углу магазин
Под округлою цифрою"пятый".
За него завернуть
И еще метров двадцать пройти,
Там ворота стоят
Еле-еле,два столбика смяты
И похоже за ними
Давно никого не найти...