Ролану Быкову на его строки

«Поэты боле всех грешны!
Они ничтожны и смешны
И боле всех греховны,
Когда они в великий час
Уходят временно от нас
В высокий мир духовный.
Как неприлично им являть
Обычное обличье,
Им надо петь, играть, ваять,
А жить им – неприлично!»

Ты прав, Ролан, с тобой согласен,
поэт столь к жизни сей причастен,
огнём он плавит злости льды: -
льды равнодушия, беды,
льды тьмы невежества, порока,
льды самовластья и упрёка,
льды чванства, льды гордыни,
льды безнадёжности унынья,
льды самозванства, льды сомнений,
льды ханжества и нетерпений,
льды совести, застывшей в страхе,
льды трусости - бесчестья плахи,
льды чёрствости, власть попирая,
и в том огне дотла сгорая.
Сгорает сам, но две-три строчки
в веках оставят многоточие…
И новый явится поэт,
прочтёт оставленный сонет,
раскроет это многоточие
и воспылает новой строчкой.

Который век такой обычай –
поэту был глагол приличен.
Но есть особенность поэта,
кто звуком достигает света,
огнём истерзанной души
он волю Божию вершит.