Шарж на свое отражение в зеркале мира

Совсем незаметное в ночи дрожание ветки
может стать желанным сигналом для прыжка из клетки
в новую пропасть, где воздух столь безупречно едкий,

что в нём хочется, если не жить, то хоть раствориться,
и не глядеть более в окружающие лица.
(Об этом, кстати, мечтает даже гордая птица

с герба осмелевшей вдруг недавно вялой державы,
слишком долго выбиравшей между едой и славой
левого, по сути, общества, шагнувшего вправо)

Ветер, случившийся как-то неуверенно между
движениями знатока и сомненьем невежды,
напомнит прогулку с младшим сыном по Будапешту

в марте не вспомнить уже какого года.
Наверно,
любая интерпретация мига столь манерна,
что толкователь почувствует себя очень скверно

при сложении запятых и точек в подобие
текста для недавно вытесанного надгробия,
над которым причитало его преподобие.

И пропавшие втуне билеты на Копенгаген
станут воспоминанием о недоступном благе,
застрявшем в каком-то невероятно лёгком  шаге

от вращающихся вокруг штыря знаков года.
Казалось бы, зачем ещё существует природа,
как не для того, чтоб в мелкой роли громоотвода

спасать гуманные ценности от Горнего гнева?!
Любой сорвавшийся стучит костяшками по древу
только б не попасть в Магадан, направляясь в Женеву

для заключения сделки и рукопожатия
со своим отражением.
Мечты и проклятия
иногда порождаются тёплом и эмпатией,

а вот причины для резких ненависти и страсти
можно отыскать исключительно в чужом несчастье
(и то, это если ты -
страхами битый схоластик).

Из огромного количества желтых лучей-пальцев
временных, но надоевших уже всем постояльцев,
можно сложить, будто из пазлов, армаду китайцев,

отравивших своим равнодушьем почти полмира.
Куда ни глянь - везде ставят полки для сувениров
по одинаковым лачугам, дворцам и квартирам,

разбросанным временно по всему белому свету.
Если бы горы курили, дым пошёл бы с Тибета,
чтоб заволочить собой тьму плосколицых портретов

последователей социального мао-уродства,
тихие инвестиции духа в призрак господства,
аккуратно нескончаемое воспроизводство

да сдаваемые в аренду Конфуция строки.
Вот имело бы Солнце шанс на смысл неглубокий,
оно бы светило не нам, а мы были бы в шоке

от самих себя - глупых, тёмных, каких-то безвольных.
Впрочем... для ритмичного шаржа сатиры довольно,
а то можно выпасть из собственной мысли невольно.

В конце концов, жизнь - загадка, и её разгадай-ка.
Разве только под косячок где-то там, на Ямайке,
выложив на песке сагу из резких криков чайки

да переборов на старой развалюхе-гитаре.
Там реггей.
Если в Европе всё давно уже парит
минаретами, толерантностью, тетками в сари,

то здесь, на берегу Карибского - ласка и нега
при полном отсутствии зимы, холодов и снега.
Лежишь на полосе, где застряли альфа с омегой,

и пишешь какую-то дичь абсолютно бесцельно,
вспоминая, как ездил курсантом к дамам из Стрельны
ради высоких бесед да игр полупостельных,

и ничего тебя здесь больше-то и не тревожит.
Сейчас постарел, раньше был шустрей и помоложе
(прости мне без искупления грехи мои, Боже!)

и, соответственно, с времени ошибками в битвах.
Нынче же что...
Час провёл в ожиданьи, час в молитвах,
час в грехопадении.
Виновен?
А вот поди ты -

не все оказалось так, как бесу хотелось, непросто.
И принял меня сам Всевышний, и выделил остров,
и не съела меня самолюбованья короста,

и оказалось, что сквозь росу в глаза из пипетки
совсем незаметное в ночи дрожание ветки
может стать желанным сигналом для прыжка из клетки...