Ленинградская симфония в Луганске

И вновь звучит блокадный метроном,
Теперь фашист бандеровский бомбит мой дом.
Здесь. В четырнадцатом году,
Был голод, умирали люди.
Мы ночью ждали, чтоб наступил скорее день,
А днём мечтали, чтоб скрыла нас ночная тень.
Без света, без еды и без воды,
Пустынный город; лишь вой сирен, как знак беды.
И в километры очереди за водой,
На улице лето, зной.
Вот женщина, она с седьмого этажа
И каждый день без лифта поднимается она туда.
Здесь молодёжь, здесь старики
И каждый здесь готов на помощь каждому прийти.
Мы земляки!
Вот снова отбивает ритмы метроном
И вновь звучит сирен ужасный рёв.
Раздался взрыв невдалеке
И может чьей-то жизни нет уже.
Распалась очередь, и кто куда,
Осталась кучка смелых,
А может тех, кому нужней вода.
Я нёс по улице пустой ведро с водой,
Для нас она была живой.
А жизнь застыла в небытие*,
Вчера-сегодня в одной поре.
Любовь-ненависть переплелись,
Два разных чувства в одно слились.
Луганск-Днепропетровск, Луганск-Галичина,
Какая пропасть между нами пролегла.
Сейчас у нас здесь общая беда,
Но ведь и ей придёт конец
И вот тогда!
Луганск блокадный-блокадный Ленинград,
Орёл и Курск, Одесса, Сталинград…
Мы все едины, один НаРод!
Мы все Одно,
Мы Русский Род!
    26.05.2020
 * Бытие – существование; небытие – не существование (ничто). Эту пометку я сделал, чтобы усилить акцент на этом слове. Лично у меня на тот момент Душа, точнее Дух, как жизненная энергия, потеряла какую-то частичку, стерженёк. Даже не знаю, когда это произошло, какая дата была решающей. Кода объявили АТО и начали обстреливать Славянск, а может 2 мая – Одесса. Может это было 2 июня, когда бомбардировщик ВСУ нанёс бомбовый удар среди бела дня по центру Луганска, а я находился в 1,2 км от того места. И эти самолёты делали круг над нами, мы в это время с товарищем как раз вышли покурить. Через несколько секунд раздался взрыв. Если у нас земля задрожала, то что же было в эпицентре? А там в 200-х метрах детская площадка, посещаемость которой детишками с мамашками большая. Против облисполкома сквер, в третьем часу дня людей там обычно много. А может это было после 2 июля (какая закономерность двойки), когда другой лётчик бомбил ул. Островского в Новой Кондрашёвке в четыре утра. Люди ещё спали, десять человек так и не проснулись. У меня есть стих «Улица Островского», там и сноска с интернета, и мои наблюдения. Нет, мой Дух не потерял стержень, наоборот приобрёл новую особенность, которую я выразил в стихе «любовь-ненависть».
А ведь в 14-м умирали люди от голода, три месяца без света, очереди за водой были к колонкам-скважинам. Лифты тоже ведь не работали. Солнышко нас тоже не жалело. А самое страшное – связь. Не знали, что с родными (вышки без электричества не работают). Представьте, улица на выезде из Луганска. Там можно было «поймать антенну». И там собралось множество людей с мобилами, пытаясь дозвониться. Бывало часа с два ходишь, насилуешь мобилу, чтобы за пол минуты успеть сказать, что ты жив и услышать в ответ, что там, на другом конце телефона тоже живы. И связь прервалась. Вновь ходишь, ищешь, где «появится антенна».
При этом постоянные бомбёжки. Отсутствие информации.
А стих появился благодаря 7 Симфонии Шостаковича-Ленинградской. Там нет звучания метронома, но он для меня звучал постоянно. То спокойно, умеренно, ритмично, то ускоряя свой ход, говоря, что сейчас начнутся бомбёжки. И вновь переходя на спокойный ритм, когда фашистские самолёты улетали. И сейчас звучит метроном, только ритм его какой-то тревожно-тягучий, медленный, предвещающий огромную беду с последующим бешеным галопом метронома.