Раззолоченныйвек

Р А З З О Л О Ч Е Н Н Ы Й  *  В Е К




      Р А З З О Л О Ч Е Н Н Ы Й    В Е К             
              ( л у б о к )
   Клубочек  1-й     М А Р Т А

Чума в Европе пировала
И много жизней унесла,
И, погубив людей немало, -
Всем столько горя принесла...

Так девочка-простушка, Марта,
Лишилась мамы и отца,
По доброте душевной пастор
Её приветил у крыльца,
Когда участливо соседи
К нему сиротку привели , -
С его сынишкой эта "леди"
Играли вместе и росли...
И понемножечку учились,
И по хозяйству хлопоча,
Они - похоже что - влюбились,
Так нежно кломпами стуча...
И добрый пастор, заприметив,
Что сын - неравнодушен к ней,
Решил, что никогда на свете
Он не допустит сложных дней...

Осуществляя эти думы,
А может - вместе их застал,
Он, основательно подумав,
Ей жениха тотчас сыскал...

Там шведский полк был на постое,
И крепость охранял, хоть плачь,
И был в то время непростое
В полку - единственный трубач!

Иоганн Крузе - парня звали,
И пастор - свадьбу закатил,
Которому храбрец вначале
Немалый выкуп заплатил...

Два дня влюблённые гуляли,
Покувыркались хорошо...
И дальше б свадьбу продолжали,
Да полк вдруг - снялся и ушёл!

Ведь в армиях - всё по приказу:
Ты нынче - здесь, а завтра - там...
Дошло до молодых - не сразу...
А он - Трубач! Тарам-там-там!

Полки рождаются и гибнут,
И создаются - для борьбы,
А он - Трубач, служитель Гимнов, -
Какое войско - без трубы!

С полком он - протрубил до Польши,
Да где-то там, вдали, пропал -
Таких людей - везде б побольше, -
Служил бы он, не ел, не спал!

А тут, прознав, в пустую крепость,
Как бы к невесте под венцом,
Судьба ещё одну нелепость
Свершает гордым "храбрецом":
Граф Шереметев, обещая
Войскам, чтоб попусту не ждать,
Мариенбург сей, зачищая, -
На разграбление отдать!

          *      *      *

Скачет всадник в Петербург:
- Гордый взят Мариенбург!
Отдан доблестным войскам -
На потеху молодцАм!

Дым, пожарища, разгул...
Смолкнул пушек гром и гул...
В наступившей тишине -
На войне как на войне:
Победил - герой вдвойне!

Пленных, выживших - в обоз,
Бабы, девки, как навоз,
Расхватали - под обоз...
А одна - не будь беспечным -
В белом платье подвенечном!

Хапнул юную брюнетку
Распалённый ездовой,
Ставит - высшую отметку,
Даром, что и рядовой!

Офицерам - свой каприз:
Ищут каждый - свой сюрприз!
Присмотрелись - кр-расота,
В белом платьице - мечта!
 Вот такую бы - и мне:
Тут же и сошлись в цене!

Вдруг навстречу - сам полковник,
Говорили, что покойник,
Значит - долго будет жить
И Отечеству служить!
Этот, словно сторожил, -
Глаз на девку положил,
Но недолго наслаждался -
Сам, по пьянке, проболтался
Про неё - пошла молва, -
Пленница, мол, такова,
Что в постели, так огонь,
Жарко дышит, как гармонь...
Только в нужное местечко
Приложи свою ладонь...

Позже Шереметев, граф,
Подарил ей свой аграф,
Но - недолго видел граф
Бриллиантовый аграф! -
Слух дошёл - до Алексашки:
- Мир не видывал милашки
Горячей, никто нигде,
Как у пленницы - везде...

Тут, как правая рука,
Самого Петра десница,
К графу в гости резво мчится
Из далёка-далека...
Увидал и обомлел, -
Тут же - старый долг припомнил,
Да поверх - ещё дополнил
И увёз, как и хотел,
Для своих высоких дел...

            *       *       *

Однако - шутки прочь:
Как новые дворяне,
Упрятал шведов дочь
За крепкими дверями...

Но все же, погодя,
Спустя почти два года,
С возочка выходя,
Вернувшись из похода,
Царь к другу привернул,
Нежданно, будто в гости, -
Чуть шею не свернул,
Выплёвывая кости:
Прислуживала им,
Дубовый стол лелея,
Та самая, двоим
Уже куда милее...

Не говоря - хочу,
Но, направляясь в спальню,
Велел нести свечу -
В свою опочивальню...
Не знаем, что к чему -
Да наше ль это дело?
Но, видимо, ему
Пришлось по вкусу тело...

Молчал, не говорил, -
Чуть страсти поостыли, -
Дукат ей подарил -
(Монеточки, простые...)
А что вы от него особого хотели?
Был по-солдатски груб
Он даже в этом деле...

Не сразу, срок минУл,
И вот опять, повторно,
Он снова заглянУл,
И Меньшиков, притворно,
Уже и сам, смекнув,
Умён был, вот не скрою,
Послал опять, икнув,
Светить царю свечою...

Как позже не чудил!
Потом - опять, и снова...
В карету посадил -
Не говоря ни слова,
С собой её увёз,
И, взявши на испуг,
В снега да злой мороз,
В Москву иль Петербург...

Преображенское - вот цель его поездки:
Сестра Наталья - ждёт их без повестки,
Отёсывать готова иноземку,
Как мэр Москвы, спустя века, подземку...
И надобно сказать, что преуспела, -
Сумела научить всему, чему хотела,
Учила языку и даже - обхожденью,
Чтоб братцу показать покраше наважденье...

     2).  Е  К  А  Т  Е  Р  И  Н  А

Чем самодержца привлекала?
Тем, что в дела его вникала,
В его высокие дела, -
И жизнь походную вела...
Делила тяготы и беды,
И проигрыши и победы,
Интриги, шашни - не вела, -
Себя достойною блюла,
А, суетясь вокруг стола, -
За баб и девок - не ругала,
И буйный нрав легко смиряла:
Когда его терзали взрывы,
Иль выходил вдруг из себя -
Она одна души порывы
Могла сдержать, его любя...

Главу его к себе в колени,
Влекла и гладила её,
И боли головы, как тени -
Спасались сами от неё!

Когда в очередном походе,
Попав с Петром в турецкий плен,
Когда - ни войска на подходе,
Ни крепостных высоких стен, -
Она легко, как будто выпук,
Броском рассерженной змеи,
Сама сняла с себя на выкуп -
Все украшения свои!

Петр оценил такую щедрость,
И смелость пленницы в бою,
Вознаградив - не за оседлость
Подругу верную свою...
А за решительность и стойкость,
Да верность долгу и делам...
Но - не вместить в рассказе столько,
Ни разделить напополам...

В те годы не было разводов,
Десятков свадеб и мужей:
Немало ставили препонов
Им Патриархи, как межей...

Но всё-таки одна уловка
В ладонях царственных была,
И ею чрезвычайно ловко
Вершились царские дела:
Чтоб сократить царицам ширь, -
Их удаляли - в монастырь!

А вот и новая царица
В Руси готова воцариться!
Она-то - рядом, под рукой,
И ей - не надобен покой!

Тут муж её, Иоганн Крузе,
Служа у шведов верно он,
Был под Полтавою пленён -
И не спасла медаль на пузе...

И  Пётр в Москве Парад устроил,
Вернее - смотр пленённых войск,
И лично быть там удостоил,
Чтобы лепить из шведов воск...
И с куртизанкою своей
Стоял - смотрел проход "гостей"...

Вдруг Иоганн, жену приметив,
Забыв совсем о всём на свете,
В строю признался, не боясь, -
Кого сманил великий князь!
Кому она детей рожает,
Кому в постели угождает,
Живёт, короче, царь земной -
С его законною женой!

Петру - не скоро донесли,
Потом уж слухи принесли,
И виноват швед стал и в том,
Что пОдал жалобу, потом...

        П  И  С  Ь  М  О

Ведь они с сей Мартой Крузе -
Перед Господом - в союзе!
Заключён был этот брак -
По любви, не абы как...
Было ей семнадцать лет -
Время самое на свет
Собственных рожать детей
Без особенных страстей,
Но прожили - пару дней:
Он не мог забыть о ней, -
Он был - послан на войну,
Ей пришлось - пропасть в плену!
И теперь, в чужом краю -
Честь позорит и мою!

У подобного письма -
Жизнь печальная весьма:
Пётр, собравши в кукиш лапу,
Присудил его - к этапу!
Хорошо - не в каземат...
Швед - подарочку - не рад!
Десять лет в Сибири строгой
Он прожил, и душу Богу,
Простудившись, отложил...
Будто кто наворожил...

          *      *     * 


Царица-матушка Наталья
Московской милой старины
Во всём поклонница, мечтала
Бежать от ужасов войны,
Отречься от нововведений,
От новых дум и завладений -
Могла ль перенести на дух -
Болотный город Питерс бурх?

Подстать был и наследник ей -
Как мать, царевич Алексей...

              *     *     *
Екатерина ж, как смогла,
Столь плодовитою была:
Царю одиннадцать детей
Без колебаний и затей -
Судьбы всех баб не избежала -
Петру за годы нарожала,
Но мальчиков - ни одного
Не сохранилось у него,
А первенцев, Петра да Павла -
Безжалостная Смерть украла...

Хотя и был один "наследник",
То был царевич Алексей -
Обычный мамин привередник,
Но был на деле он, скорей, -
Наследник маменьки своей...

        *       *      *

Клоповник властный из бояр
В Москве устроили базар,
И разве только из проформ
Мешают свежести реформ?

Они верны своим устоям,
Как войско царское - постоям,
Когда, измотанные вдрызг
Жарою, пылью, влагой брызг,
Дорогами и бездорожьем,
Победами, пустопорожьем, -
Им выпадет попасть под кров,
Наесться вдоволь из котлов,
Просохнуть, отдохнуть, напиться,
И кто куда вконец свалиться...

Но войско б из таких бояр -
И впрямь напомнило б базар...
И вред для новизны  - не тронный,
Во всех их видел царь  огромный...

Пётр, чтобы проку получить -
Любил дубинкой поучить...

Ух, эта царская дубинка!
Всегда с Петром,
Всегда при нём,
Вот если б ныне чья-то спинка -
Горела царственным огнём!
Учёбы - вроде как и малость,
Но помнили, кому досталось...
Вот и царевич Алексей -
Не избежал "указки" сей, -
Не потянул, не избежал,
И за кордон почти сбежал,
А там - его втянули в смуту,
И здесь - напраслину взвели,
И трону - в трудную минуту -
Такое Дело возвели!

Работы выпало Сенату!
Концы с концами - не свести,
Какую подобрать лопату,
Чтоб оговоры разгрести...

Что, говорят, попишешь тут,
Но царский гнев - бывает крут:
В музее Тульском, буду краток, -
Я видел лапы отпечаток -
Какого пращурам рожна
Оставил он - из чугуна?...
Представь, каким бы тумачищем
Он "наградил" сим - Кулачищем!
Хотя размер ноги его -
Был очень скромен у него...

Но к делу приступил  - Закон, -
Пусть плох, пусть неуклюж, но всё же -
Он норовит не дать по роже,
А соблюсти статей резон...

Фортуна, видимо, устала, -
Наследника Петру - не стало,
И тот, не мешкая, возвёл
Императрицу на престол...

Да-да! Ту самую, что, Мартой
В Лифляндии своей звалась -
Роднёю здесь обзавелась,
В Россию многих поселила,
За рубежом - не обделила,
Душевно всем отозвалась,
Екатериной назвалась,
О муже - думать позабыла...
Как запряжённая кобыла...

Императрица-иностранка -
Уже совсем не лютеранка,
И в православье крещена,
В высокий сан возведена,
Была не Мартою давно -
Екатериной суждено,
А крёстным, надо ж, был у ней -
Сам цесаревич, Алексей...

Молва, не медля, доложила, -
Она, мол, руку приложила,
Чтоб дочек милых сохранить, -
Других, постылых, - устранить...
Теперь две дочери растут,
Как розы алые - цветут...
Под сенью Нового Завета -
Царевны Анна с Лизаветой...


И время, знать, переменилось, -
Сама - уже как подменилась,
Теперь - пришла её пора -
Уже - подальше от Петра,
Да ненароком - и влюбилась!
Не с той ноги, видать, с утра
С постели, то-есть - с ложа, встала, -
Красавца вскоре увидала:
Ах, если б знали вы, кого? -
Да сына Монса самого!

Вот ведь какая незадача:
Узнать повторно про семью,
Которая одну змею
Царю когда-то подпустила,
А та ему и изменила,
Чего он - очень не любил,
И хорошо - не погубил, -
Душа, должно, её простила,
Да и судьба, что как могла
Её доселе - берегла...

И надобно ж беде случиться:
Он ведь на ней - хотел жениться!

А тут опять - семейка эта,
И снова - честь его задета!

Пётр обо всём - узнал последним,
Как повелось среди мужей,
Как он тотчас поверил сплетням, -
Концерт - не для чужих ушей...
Но, сделав из того - мерзавца,
Изменника, схватив поднос,
Он тут же голову красавца
На блюде - сам ей преподнёс!

Трудны семейные разлады,
Когда - отброшены расклады
И планы - тают чередой...
Так в домне, полною рудой,
Кипит чугун, слетают маски,
И шлак - поверх, прочней замазки -
Вот-вот прорвёт глухой леток,
И хлынет - пламенный поток!

Ему покорно угождая,
Его насильно охлаждая, -
Кипит холодная вода,
Которой горе - не беда!

Там, на "Косой горе" бывая,
Я ревматизм лечил, бывало,
Проклятый детский ревматизм -
Расплата мне за "героизм" -
Катанье на пруду на льдинах
Весной, в Рогожинских низинах...

Вода, "горячка", как её
Другие кликали больные,
Стремилась в берега иные,
Сжимая ноги как в тисках
В целебных шлаковых песках...
Неслась сквозь жёлоб из бетона...
Похолоднее б, на полтона...

             *       *       *
Опять начну издалека:
Итак, наверное, немало -
Держать державу всю в руках,
И угодить, в конце, в опалу!    
В брильянтах, в модных париках!
А с ней в опале, как в обойме,
Как у реки у бурной в пойме,
В низине мокрой и сырой,
Вдруг очутились под горой -
Великий князь, клеврет Макаров,
И много разных прочих слуг,
Переживающих испуг,
Которых император старый
Прищучить было - недосуг!


Когда и трон не мил,
Когда Судьба - когтИтся,
Когда супруг постыл,
И издали косится...
Всё отобрать грозит,
А то и пахнет ссылкой,
А ты - в его руках,
А он - уже не пылкий...
Как бы за мышкой кот
Следит на мягких лапах,
И письмеца не шлёт...
Грозы озонный запах
Сгустился над дворцом -
Того гляди ударит...
Две дочки пред отцом -
Чем их-то он "одАрит"?!
Давно тоскует плоть,
Душа заткнута ватой, -
Не приведи Господь -
Быть в чём-то виноватой!
Притихли все окрест,
А дочки - жарче вара:
Они - в поре невест,
А тут - такая свара!
 
- В очередной наезд -
Проси отца к обеду:
Пади к его стопам,
Но одержи победу!
Винись, что было сил,
Слезами умывайся,
Моли, что было сил,
Пощады добивайся!

Всё так произошло,
Как доченьки хотели,
Уж коль на то пошло -
Любил на самом деле!
И ради их одних,
От вас и я не скрою, -
Отец там поутих,
Оттаяв вдруг душою...

        *      *      *
Пётр в страшном гневе преподнёс
Не только блюдо на прощанье, -
Он в жертву пламени принёс -
Екатерины Завещанье!
Которое и до того
Давно уж подписать просила,
И для сего кафтан его -
Не раз слезами оросила...

Но Пётр и слушать не желал,
Он не хотел о смерти думать,
Он даже мысль не допускал,
Чтоб мог когда-то занедужить...
Но раз за разом - то одно,
А то другое приходило...
Он прекратил глушить вино,
Мотался, время не теряя,
Стал подозрителен ко всем,
И, никому не доверяя,
Он разуверился совсем -
В аду сгорая вместо рая...

А тут некстати так простыл
В очередном своём походе,
Что тут же въЯве ощутил,
Что та, с косою, на подходе...
Что Время - нет, не победить, -
Осознавал в бессилье это -
Пришла неволя уходить,
Давать Всевышнему ответы...

Какие, к бесу, доктора?
Чтобы продлить его мученья?
Он понимал - уже, пора...
Вот-вот наступит облегченье...
Томясь, он из последних сил -
Кивнул, и, кажется, всё понял,
И сам, как будто всех простив,
Перо вдруг над бумагой пОднял...

Всё в мире - бренно и старо:
Как будто тяжесть неземная -
Дрожит гусиное перо,
Бумагу прочную сминая...

И Пётр России начертал,
В стремленьи обозначить долю,
Как враз - смертельно так устал, -
Что выпустил перо на волю...

И вот на гербовом листе
Вбежавшая Екатерина
Смогла прочесть два слова те,
Что он успел, упав в перины:

    "ОТДАТЬ ВСЁ..."

Так на высокой на волне,
Как корабли его - на сушу,
Он снова, будто на войне,
Вздохнул, и Богу отдал душу...

Людские толки - не по мне, -
Они всегда сродни орудью:
- Была, мол, с ним - наедине,
И придушить могла вполне
Подушкой, или пышной грудью...

         *       *       *

По версии другой -
Второй или подмётной, -
В последней ли тоске,
В агонии ли смертной,
На аспидной доске
Он написал рукой:
"Отдайте   всё..." -
Со слов любимой Анны,
И тут обрёл покой,
Где все мы - бездыханны...
И то ли сам не смог
Он ИМЯ дописать,
Иль кто ему помог, -
Кто сможет доказать?!




   3).   ЕКАТЕРИНА   ПЕРВАЯ

Не на бегу, не впопыхах, -
Задолго до худых известий,
Во властных царственных верхах -
Открыт Театр - военных действий...

Шесть претендентов на престол:
Лишь двое впишутся в картину -
Одни - чтоб внук на трон взошёл,
Другие - за Екатерину...
По старой дружбе за неё,
По сути - за себя, родного,
Сам Меншиков сказал своё,
Не слушая кого другого:

- Перечить нАчали? Тогда
Взгляните за окно, канальи, -
Вы - устарели, господа,
Вы - безнадёжно опоздали!

Так начинался новый век,
Век непростой, без поворотов,
Где роль играет - человек, -
Гвардейский век переворотов!

А вот - и гвардия! Ур-р-ра!
- За матушку Екатерину!
И двери отворять - пора,
Пора "чесать" кому-то спину...

          *     *     *

А эта часть - не так обширна:
В Историю вошли, смеясь, -
Екатерина - это ширма,
За ширмою - Великий Князь...
Князь Меншиков - рулил Советом,
Совет - Россиею рулил,
Екатерину же при этом -
Никто особо не томил...
Её винившие бояре,
Во всём винили и Петра,
Что Русь напрасно пробоярил,
Европа - слишком уж хитра,
А тут, как будто под сурдинку,
Вновь, завели привычный вой,
Что на Престол - простолюдинку,
Возвёл, хотя б уже - вдовой...

Но Меншиков, бразды сжимая,
Во всём осаживал гнедых,
Дворянству новому внимая,
Во всём поддерживая их...

           *       *       *

Петр - великий реформатор,
Пусть - не сдерживал страстей,
Он не знал других форматов,
Кроме собственных затей...
Прорубив окно в Европу, -
Он Россию осветил,
Тех, кто к лавке клеил попу,
Тех дубинкой просветил...

С Катериною - сложней:
Много слышано о ней,
Что добившаяся трона -
Не по ней пришлась корона,
И Россия - не по ней, -
Чем добавилась полней?
Нет, пожалуй что - пьяней...

           *      *     *

Век иностранок возле трона -
Не нам судить, хорош иль плох,
Когда Россию и Корону
Хранил, по-видимому, Бог...
Мы с вами - в мире скоростей,
И трудно нА слово поверить,
Когда ныряем в мир страстей
В попытках - на себя примерить,
Ухмылку скептика стереть,
Неверующих - образумить,
Кого-то - и предостеречь,
Иного - может, надоумить...
Один - пусть в чём-то изощрён,
Другой - тот вечный потребитель,
Но каждый - любящий родитель, -
Стоит горой за чада он!
Не может быть - наоборот,
И в нас самих - такая сила,
Хотя наш доблестный народ -
Всегда кривая вывозила!

"Лубок" сей - вроде как клубок,
Когда за ниточку потянешь -
Немало нового узнаешь,
Как в русской сказке "Колобок"...

А говоря про "Бабий век",
"Век золотой" и век любовный, -
Живёт страстями человек
И шьёт свой саван баснословный...

Хотя со стороны - мораль
Везде совсем не идеальна,
Но превращать всё в пастораль -
Теперь - и вовсе нереально...

                *    *    *       

       Р А З З О Л О Ч Е Н Н Ы Й   В Е К

              (продолжение)

Как хорошо - дожить до склона лет,
Чтоб на столах - полезно что полезло,
И - ничего не знать про диабет
И про другие жуткие болезни...

Махнуть рукой на сон и на режим
В погоне за чредою удовольствий,
И думать, что уж мы-то - избежим
Расплаты за излишки продовольствий...

До гроба - доведут одни балы,
Да разные по смыслу - ассамблеи,
Их пышность, да обильные столы,
А лучше бы - тенистые аллеи...

Ах, вот опять - дают такой салют!
Попробуй, удержись тут мелким бесом,
Когда под маской - тут же узнают,
Довольствуясь и талией и весом!

И лень, и невоздержанность во всём,
Сам воздух Петербургского розлива,
Нас заставляет думать и о том,
Что вряд ли ей жилось уж так счастливо...

Одышка и болезней череда,
Амуры, слишком тёплые перины, -
Пресечь способны раз и навсегда
Недолгий век - самой Екатерины...

Ни доченьки, ни даже доктора,
Ни даже иноземные светила -
Не скажут ей - давно пришла пора,
В которой - ничего уже не мило...

Два года трон, по сути, пустовал,
И Меншиков - способствовал распаду,
Притом попутно сам интриговал,
И не было с ним - никакого сладу...
Но дочерей и Карла - ввёл в Совет,
И, Тайный, тот работал поначалу,
Но вынудил покинуть их в ответ,
Как только Государыни - не стало...

По сути - заграбастал нагло власть,
И, захватив предельные высоты,
Он, продолжая властвовать и красть, -
Лепил себе - не восковые соты..

Князь Меншиков - играл свою игру,
Как шахматист, обдумывая хОды,
Как женщина - не отстаёт от моды,
Так он копает лисию нору...
Плутовка, та всегда настороже,
Всегда в охоте, и на месте - зубы,
Да только б не остаться в неглиже, -
Не стать воротником для чьей-то шубы...

Да, он способен был - служить Петру,
Хотя всегда - урвать себе старался,
Не раз за это - тоже нарывался,
Но не бросал никак свою игру...

Людьми манипулировать любил,
И хитро, как паук, сам плёл интриги,
И даже в ссылке - это не забыл,
Но жаль - не сочинил про это книги...

Но пожалеть его я не готов, -
Он для себя впоследствии старался,
Как в детстве был - разносчик пирогов,
Так им, по сути , - в старости остался!

Был жаден, хоть хронически богат,
Но этот грех, он так ли неподсудный?
Был поначалу - бравый, как солдат,
Солдат Петра, такой же безрассудный!

И мне его - ни чуточки не жаль,
Когда его, впоследствии, - турнули,
И Пётр Второй, тогда подросток-Царь,
Вдруг пожалел ему - свинцовой пули...

И поделом, до нитки обобрав,
В Берёзово отправил по этапу,
И бриллианты с пуговиц содрав
С камзола - погрозил ещё Сатрапу!

С Царями - шутки плохи, говорят,
И иногда - кончаются печально,
Но каждый - сам бывает виноват
В своей беде: так было изначально...

           *      *      *

Преступникам - не жалко жертв своих, -
Наоборот, кому устроит пакость,
Он начинает ненавидеть - их,
Как будто виноваты те за гадость...

Молва - она бывает и права:
Ведь говорят, что было - Завещанье,
Где Пётр оставил Трон, а не дрова -
Любимой, умной, милой дочке Анне...

Но Меншиков с Макаровым вдвоём, -
Священной Воле - не придали ходу,
А - прЕдали в стремлении своём -
Мутить и дальше в свою пользу воду...

Но некому дознаться и судить,
Ведь в их руках теперь бразды правленья,
А кто теперь докажет? Как рядить,
Когда в камине - вспыхнули поленья?

Макаров - при Петре был секретарь,
И вхож во все интриги или тайны,
Он - тоже из простых, как было встарь,
И с Меншиковым - в дружбе непрестанной...

Как руки тут свои не приложить?
Историю - поставить на колени!
Дружили вы - и продолжай дружить, -
Но для чего вредить - Великой тени?!

Нет, всё-таки коль с детства чести нет,
А мерою ей служит лишь богатство, -
Им сладостен тяжёлый звон монет,
Оттуда же - и возникает рабство...

Преступность - это качества души,
И мыслями - я правды не разрушу:
А душу - ты глуши иль не глуши, -
Но всё равно - грязь вырвется наружу!

       ( Окончание Первого клубка )

                Мих. Гавр.
                16 мая 2020 г. 



Р А З З О Л О Ч Е Н Н Ы Й   *   В  Е  К - 2
                ( лубок )
         Клубок   второй

гл.1).    П  Ё  Т  Р      В  Т  О  Р  О  Й

Кто только троном не владел?
Дерзали партии и кланы,
И графства, княжества и страны -
Все строили большие планы,
Иль оставались не у дел,
Почуяв явственный предел...
Толпились кучно, как бараны,
Веками, Боже упаси, -
Перед воротами Руси...

С уходом Катерины Первой -
Решал Таинственный совет,
Не бережа часов и нервов, -
Кому из претендентов свет
Вперёд на много-много лет
Зажечь, и стать во власти - Первым,
Мог каждый волю изложить
И все резоны приложить...

Екатерины дочерей -
Совсем рассматривать не стали, -
Мол - из низов, и нет печали
Что это - дочери Петра, -
Видать - прошла его пора!
Дубинку скорую забыли, -
Не вместе ль с ним её зарыли,
Похоронив в земле сырой
Всё, что с ним связано порой...

И выбор пал - Петрову внуку
Нести и впредь Земную муку,
Чтоб сердце приложить и руку,
Россию дальше развивать,
И дедушку не забывать...

А внук - подросток непослушный,
Рос в атмосфере старой, душной,
Рос он без мамы и отца,
И опекали молодцА
Сам Меншиков и Остерман,
С учителями (не шарман),
Да молодая Лизавета,
Спасибо скажем ей за это,
Да бабушка, что старину -
Лелеяла и почитала,
И больше всех в Москве мечтала,
Чтоб возвратилась та в страну!

Под сенью монастырских стен,
Попав туда, как будто в плен,
Царицею, Лопухина -
С царём-то - не разведена!
И с сыном - бывшая царица
Ведь так и не смогла проститься,
Теперь не может и простить
Кто мог Такое - допустить!

А внук, взошедший на престол,
Недавно сам пешком под стол
Свободно мог перемещаться, -
Любил шутить да изгаляться
Над теми, кто его вознёс,
И ненависть на трон принёс,
Был своеволен и жесток,
Как подмечать умеет Запад, -
Оставил в нём свой след Восток,
И непокорства острый запах...
 А он, восшедший на престол,
Ведь он пока ещё подросток, -
Ему - шутов бы для подмосток,
Да ружьецо - стрелять гусей
Да диких уток без затей...
А тут - учись да повинуйся
А за Россию - не волнуйся:
Мы сами - как-нибудь - того,
Страдать готовы - за него...

Любя сестру свою, Наталью,
И бабку искренне любя, -
Не отрывал их от себя:
Подарочком или деталью
Порадовать, как бы шутя
И их, и тётку Лизавету
Любил и слушал их советы,
И был для них - как бы дитя...
Он был к ним искренне привязан
И много слышал об отце,
Суде ужасном, и конце,
И по тревожащим словам,
Уже и сам, почти на взлёте,
Мнил и себя - на эшафоте,
И начинал всерьёз мечтать:
Врагам, по мере сил - воздать!

Князь Меншиков, прилежный ментор,
Не ведал о таких моментах,
А осторожный Остерман,
Не забывая про карман, -
Вводил начальство в заблужденье:
Хвалил подростка за ученье,
За прилежание его, -
А вот из правды - ничего!
Ни даже малого напёрстка
О поведении подростка...

Жил император - во дворце,
Но не своём, а в доме князя,
Повсюду бегая и лазя, -
Невольно думал об отце...
И о себе - в его лице...

Была у Меншикова страсть, -
Чтоб породниться с властелином,
Чтоб оставался пластилином,
Иль воском, чтоб им не пропАсть,
Чтоб больше выгод получить -
Мечтал их с дочкой обручить,
С красивой девочкой Марией,
Которую на полотне
Потом художник-паразит -
Так трогательно нарисует,
И всё как есть изобразит,
Поскольку больше - не рискует,
Что всю Россию поразит!

Там  девочка у ног отца -
Когда-то гордости России,
Теперь былой лишившись силы,
Похож почти на мертвеца...

Она - больна, светла, печальна,
Сгорает, как свеча венчальная,
В кругу Берёзовской родни...
Они - на всей земле - одни:
Почти в земле, почти забыты,
И с матерью - мечты зарыты,
С которой, наскоро простясь,
Был разлучён великий князь...
Брат и сестра - грустят поодаль, -
Теперь им не наесться вдоволь,
И кутайся в мороз в тряпьё,
И проклинай своё житьё...
Спасибо - добрый человек,
Таясь и всячески шифруясь,
Привёл им, вовсе не торгуясь,
Коровку, кой какую снедь,
А то - и к ним - пришла бы смерть...
А так - немного погодя,
От оспы - все переболели,
Не все её - преодолели, -
Мария и великий князь -
Преставились, благословясь...

Сестре и братцу повезло, -
Сменилась власть, и ей назло
Елизавета, свет Петровна,
Вернула из небытия:
Сестру во фрейлины к двору,
А брата - для военной службы
Определила ради дружбы
И приспособила к перу...
И он - для  Катерины новой
Сумел услугу оказать,
И доблесть - в деле показать,
И генеральский чин - основой
Стал и ему для добрых дел,
Как, впрочем, сам он и хотел...

Сестра с картины, нам известной, -
Была счастливою невестой,
Потом уж - верною женой,
Но в родах заболев горячкой
Ушла из жизни - в мир иной...
Хоть муж был - недалёк от Трона, -
Был братом - самогО Бирона!

            *      *       *

(Художник Суриков - прости,
Что так с тобою обошёлся:
Эпитет - сам собой нашёлся, -
Готов присягу принести...

Ну кто так точно и нещадно
Любую душу потрясёт,
Потом - слезами обольёт
И обожжёт так беспощадно!)

           *      *      *

Пока же - забегать не будем -
Жизнь состояла из тревог,
И вместо суетливых буден -
Пекла свой праздничный пирог:

И как-то так у них сложилось -
Желанье князя - воплотилось:
Часть недругов - удручена,
Но молодёжь - обручена!

А после памятной помолвки
Случаться начали размолвки,
Как и у всех в родной семье,
Или в пивнушке на скамье,
Когда кому-то - не долили,
Кого-то - вовсе обошли,
А то - нечестно поделили
Иль - до кондиции дошли:
Тогда на крышах, словно стяги, -
На кабаках - краснели флаги...

Что не бывает среди ближних? -
Ещё почище, чем у нижних...
Но князь после болезни долгой
Никак не мог в себя прийти,
Меж те как и речушка Волга -
Рекой  встаёт в конце пути,
В себя вбирая понемногу
То ручейки, то роднички,
Так и мужают, слава Богу,
Растут на свете груднички...               

Князь Меншиков, усердный Ментор,
Не прозревал о сих моментах...
И рано радовался князь,
Над Провидением смеясь...

В столице новой - стройки века:
Всё - для большого человека!
Сейчас сказали бы, что бум, -
Тогда - что первое на ум,
Неповоротливый приходит -
Что там - такое происходит,
Что и сейчас доходит шум...


                *         *        *


Строители Санкт-Петербурга
Приветствовали бурно
Восшествие Петрово на престол:
Преподнесли - в Подарок, -
Не анфиладу арок,
А положили скромный груз на стол...

Там в бархатных мешочках,
С улыбками на щёчках, -
Не именной томился пистолет,
Не сабельки, не пушки,
Ни прочие игрушки,
А девять тысяч золотых монет!

И радостный подросток,
Прямой, как перекрёсток, -
Он тут же их решил передарить,-
И долго не рядился,
И сам распорядился -
Их тётушке с сестрою подарить...

Но Меншиков, без свиты,
Был жадный и сердитый, -
Как только о подарочке узнал, -
Решил, что всех обманет,
Мешочки - прикарманит,
Посыльных тут же нищими прогнал...

Как было в самом деле,
Мы с вами - и хотели б, -
За давностью нам не дано добыть,
Но факт, что он - попался,
Хотя и не кусался,
А всё ж пришлось прощения просить...

Так - дважды попадался, -
Опять не удержался,
А всё одно твердил, что "удержал",
Но юный император -
Выслеживал "пирата",
Не раз ему серьёзно угрожал...

Но - жареным запахло,
Терпение - иссякло
И порох сразу вспламенился весь:
Ногою грозно топнул,
И князя - как прихлопнул:
 - Я покажу, кто Император здесь!

И с этого момента - не стало монумента,
Он был повержен грозною ногой, -
Так по простой причине -
Был мальчик - стал мужчина:
- Не нужен мне ни он, ни кто другой!

И князь - был арестован,
Пока что - не закован,
Но постарался доблестный малец:
Назначен аудитор,
Достаточно сердит он,
А сам уехал в Летний во дворец!

Пока не позабыли -
Помолвку отменили,
И старика отправили в Сибирь,
Лишив всех привилегий,
И на простой телеге,
С семьёю, дорогою, как имбирь...

             *        *        *
Кто учинили заговОр,
Те сами, погодя, попали,
В Берёзово, в соседний двор,
Да там бесславно и пропали...

             *        *       *

Не рой другому яму, молодёжь, -
Со временем, иль погодя, но всё же,
Ты непременно сам и упадёшь
В неё, родимую, в неё же...

От выгод - много проку на земле,
Но знай - другими торговать - негоже:
Когда и сам окажешься в дерьме, -
Поймёшь, что угодил в неё - за то же...

Клевещешь - в клевету и попадёшь,
А ненавидишь - будь готов к ответу,
Завидуешь - подобное найдёшь,
Темнишь, так  проживёшь и сам без свету...

Уж так она устроена, Судьба:
Как в зеркале - твоё же отраженье
Увидишь ты - или страстей раба,
Иль честную таблицу умноженья!...

                М. Гавр.
               18 май 2020
              самоизоляция







Р А З З  О  Л  О  Ч  Е Н Н Ы  Й  *  В  Е  К  - 3
          ( клубок третий )

Гл. 1. А Н Н А   И О А Н Н О В Н А

В пылу борьбы за вожделенный трон,
Которая велась не так уж мило,
Победа "Иоанновн", не "Петровн"
В нешуточной борьбе происходила...

Одни - из иноземных голосов,
Другие - русаков, славянофилов,
В совете Тайном, скрытом на засов,
Келейно предпочли свои кадила
Не правдою достоинств восхвалять,
А ладаном заморским раздувать...

И всё-таки беда произошла:
Дочь брата Петра Первого взошла: -
Она - второю дочерью была,
Ивана, не обретшего корону...
Насмешники, когда навеселе,
В своём кругу - побед не пировали, -
Её "Второй водой на киселе"
Между собой с издевкой называли...

Пожившая немало вне Руси,
Под сенью ненавистного нам свода,
Она, кого в те годы ни спроси, -
Своей так и не стала для народа...

Да как и стать, когда вокруг неё -
Огромнейший клубок из иностранцев,
Бироновских зловредных "новобранцев" -
Крутился стоголовою змеёй...

И день и ночь была окружена,
И звался змий - по-нашенски - Бироном...
И не понять - подруга иль жена,
Он был везде - под троном и над троном...

                *       *       *

ГолштИнский герцог Карл,
Чтоб избежать опалы, -
С женою ускакал,
И в общем - были прАвы:
Князь Меншиков - вконец
Невозлюбивший коих, -
Был не Петров птенец,
А ястреб для обоих...

И вот - они вдвоём,
В Голштинии освоясь,
Живут на всё своём,
Ничем не беспокоясь...

Ей было двадцать лет, -
Прекрасна и любима,
И множество из бед
Их обходили мимо...

Ребёнок там родился,
Карл Петер мальчик звался,
Отец собой гордился -
Тот рос и развивался, -
Позднее был на трон
На русский возведён,
Под именем простым -
Он третьим стал Петром!

А Анну в двадцать лет
Болезнь не упустила,
Покинув белый свет,
Вдруг всех осиротила...

Хотя и там о ней
Вокруг ходили толки,
Что ту, что всех милей,
Мол отравили, волки...
Чтоб ей теперь на трон -
Претендовать не светит,
Поскольку страшный Князь -
Своих там дочек метит...

              *       *       *
Анна перед смертью завещала,
Что почить хотела бы с отцом,
Но Москва - и слушать бы не стала,
Там теперь другая жизнь настала
Вслед за коронованным юнцом...

Он под старину былых устоев,
Полностью поддался и ушёл:
И столичный перенос устроил -
Старое Отечество нашёл...

Питер - из последних сил держался,
Выживал, болел и горевал,
Но за Город - яростно сражался, -
Умереть и сгинуть - не давал...

Новость о желаньи Герцогини,
О последней воле, поняв суть,
Так решили жители богиню
Сами проводить в последний путь...

Отрядили флот в великом горе,
Чтоб последний обрела приют,
И, перевезя широким морем, -
Пушками ей отдали салют!

От Москвы посланцев - не дождАлись, -
Зачерствели, видимо, сердца,
Сами и ревели и рыдали,
И похоронили, как мечтали -
Возле Величайшего отца...
 
           *       *      *

А юнец - недолго наслаждался, -
Вскоре и ему - пришёл конец:
Где-то с чёрной оспой повстречался, -
И свалился с головы Венец!

             *       *       *

Нарушив былые традиции -
Верховный, но Тайный Совет,
Свои надоумил "Кондиции"
Представить пред Анной на свет...

Голицыны и Долгорукие
Их так умудрились создать, -
Чтоб новой владычице руки -
Навек постараться сковать...

Условия эти к престолу -
Способны и умного сбить,
Но Анна не ведала школу,
Могла и что знала - забыть...

А что оставалось ей, братцы,
И кто бы ей мог подсказать:
- Ей только б - до трона добраться,
А там - и себя показать...

И так настрадалась в чужбине,
Куда её Пётр отослал,
О ней позабыли доныне,
И средств никаких не послал...

Восставив разграбленный зАмок,
Покойного мужа виня...
Внезапно из шашек до Дамок
Взлетела, казною звеня!

И билось сердечко - всё жарче -
Со мной будет - наоборот!
Мечты разгорались всё ярче:
Что значит - крутой поворот!

Ведь с ней - фаворит и прислуга,
И немцев досужих - толпа,
И глядя на милого друга -
В нём видела - твёрдость Столпа!

               *       *       *

"Условия" - давили туже,
И были горькими на вкус,
И очень тесными - снаружи,
И - наводили на искус...

Да и у Тайного Совета -
Возникли вдруг свои враги,
И требовали с них - ответа
За все поступки и шаги. 

И вот гвардейцы и дворяне,
В опаске от своей судьбы,
И иноземцы, и славяне -
Объединились для борьбы!

Чтоб депутации  отправить
К Властительнице, что без прав, -
Просили: - сей Совет - отставить,
От их всеволия устав! 

Восстановить права Сената,
И всё вернуть, как было встарь,
И всё, чем обладал когда-то -
Всегда всесильный Государь!

И Анна, полная амбиций, -
В поддержку - Бога призвала,
Взяла, да список их "Кондиций" -
На их глазах - и порвалА!

И, действуя мечтам во след, -
Враз распустила злой Совет!
А те, на сей проступок мерзкий, -
Её в ответ - назвали "дерзкой"!

Так с дня того - наоборот -
Произошёл переворот!

Пусть - тихий, пусть - довольно малый,
Но это - только лишь начало!

Но взяв все властные бразды
В свои изнеженные руки,
Бирону стало - не до скуки,
А - до очередной Звезды!
Не усложняя их Роман, -
Страною правил - Остерман!

А во дворцах - Гремят балЫ, -
Чтоб уважали все соседи,
И снова ломятся столы
И от напитков, и от снеди...

Гвардейцам - новые чины,
А иноземцам - все высоты!
Холопы лишь удручены -
Налоги слишком уж высОки...

И стон и гнев - со всех сторон,
Он - выбора им не оставил...
Так над Россиею Бирон -
Зловещие крыла расправил!

            *      *     *

А поподробнее о том,
Кто кем и как в России правил -
Роман про Леденящий дом
Иван Лажечников оставил...

            *        *       *

Анна - высока и тяжела, -
Пред концом - злопамятна вдобавок,
Только в развлечениях жила,
Выложив себя, как на прилавок...

- "Дура Государыня у нас!" -
Выпалил однажды князь Волынский,
Что и донесли ей тот же час,
Враг был у него - довольно низкий...

А потом Артемий, мудрый князь,
Сам уже, как белая ворона,
Ей донёс, видать, не помолясь, -
На её любимого Бирона...

Анна, хоть была в размолвке с тем, -
Может второпях, а может - сдуру, -
Показала оговор затем -
Эрнсту, зная злобную натуру...

Фаворит - подкопы учинил,
И допросы повели в размахе:
В результате - языка лишил,
А потом и головы - на плахе!

            *       *       *

Волынский, князь, изволил при Бироне -
Шута Тредиаковского избить,
И - тоже князя, но шута, при троне...
А что, он должен был его любить?

За то, что этот - сравнивает с зайцем?
Глядишь - другой сравнит ещё смешней...
Вот по заслугам - получил по яйцам, -
По голове - нельзя, она нужней...

От шутовства Волынскому - истома, -
Ведь он был тоже к шутовству готов:
Организатор Ледяного дома,
И "свадеб" размалёванных шутов!

Когда шуты воюют возле тронов,
И всюду - процветает воровство,
То видно нам без всяких-яких дронов:
Империи - сплошное шутовство!

И всё - не впрок, и всё - как бы не с нами,
Пока нас не попотчуют плетьми,
Вновь самозванцы - новые "дворяне",
Опять растут - грибами на поляне,
А нам - урок: не быть самим шутами, -
По мере сил - извольте быть людьми!

              *         *        *

В тот же год и сама Анна
Иноземцев подвела:
Жить и праздновать - устала,
Сердце - биться перестало,
И, бесславная, ушла...

Но успела напоследок -
Многих недругов казнить, -
Видно, в ней - взыграл вдруг Предок -
Грозный, ждал - кого б добить...

Стала слишком кровожадной -
На охотах и в быту,
И не в меру - злой и жадной, -
Обходили за версту...

Долгорукий и Голицын -
Первыми в большом ряду
Со дворами - из столицы,
Да в Сибирь - копать руду...

Милость - странно проявляла:
Снисхождением считала, -
Нет, на кол не посажу,
А посмертно - награжу:
Усеченьем языка, с отсечением главы
Чтоб другие - на века - щедрость ведали, как вы...





            *       *       *
Если вы в России родилИсь
В тех годах, на пакости нестойких, -
Иноземцев - тучи развелись,
Словно чаек - в нынешних помойках...

                М. Гавр .





     Р А З З О Л О Ч Е Н Н Ы Й  *  В Е К  - 4
                лубок
           ( четвёртый клубочек )
Глава  4   ЕЛИЗАВЕТА  ПЕТРОВНА

У новой "претендентки" на престол -
Родился сын, как бы наследник он,
Видать, теперь его черёд пришёл
Попозже - возвести его на трон...

О Лизавете, дочери Петра
И речь не шла, всем вопреки законам,
Опять, как будто, не пришла пора,
Воспользоваться всемогущим троном...

Таких вот"загогулин" и "причин" -
Всегда есть в арсенале у мужчин...
А мальчик, сосунок, ему б расти,
Но, ветхие законы поднимая
И стряхивая пыль седых веков,
По-своему их чтя и понимая, -
Тут каждый "опекун" - на всё готов!
Так и Бирон, собою подминая,
Всё, что ему мешало по пути,
В объятия младенца принимая,
Чтобы ему - до старости расти...

Таких бы на Руси "опекунов"
Давно пора сажать бы под засов...

Курляндская обрадовалась свора,
И приняла рождение - без спора:
Младенца - под опеку запихнуть,
С великим облегчением вздохнуть!

Есть вроде бы законная причина,
Коли в роду - очередной мужчина...

Но Русь, едва дышащая, накренясь, -
Вдруг выпрямилась, взЪерепенясь!

Елизавета, как бы из "отставки",
Решила, оценив повыше ставки,
Зловредным планам хитрой немчуры -
Поставить точку посреди игры!
И, пОдняв силу гвардии родной,
Скомандовала громко: "Кто - со мной?!"
И повелела: "Всех - арестовать!"
Зачинщиков - нет, не колесовать -
Неведомую предоставить ширь,
Отправив всех - в далёкую Сибирь!

Так что Сибирь - народом прирастала,
О чём Императрица - и мечтала!

И казни - запретила с этих пор,
Как возвела невидимый забор,
Между Россией с остальной Европой,
Прикрыв её своею смелой попой...

И многие признали принародно:
От Софьи - не дышали так свободно!

Разорены Руси  "опекуны" -
Бежали кто куда в великом страхе,
А их поместья, как тела на плахе, -
Нет! Не были они разорены,
А бережно и щедро и в размахе -
Пожалованы рейнджерам войны!
А всем, кто не носил дворянский титул -
Возведены в почётный их капитул,
Да тех ещё, кто впредь носил чины -
По службе - выше произведены...
Чтоб помнили ту ночь пред Рождеством,
И отмечали - ярким торжеством!

Из Петербурга - гнали рысаки!
И восвояси бодро грязь месили...
Недаром тараканов - "прусаки"
В народе очень метко окрестили...

Елизавету-матушку любя,
Считай, народ повлёк её ко трону, -
Сама и возложила на себя
Тяжёлую старинную корону!

Подуло свежим ветром перемен
Очнулась и пришлась в себя Россия,
И послабленьям жизненным взамен -
Святой водой как будто оросило...

Период жизни - очень непростой,
Но для страны - для всех наиважнейший,-
Так скажут Соловьёв и Ключевской
Восторженно о барыне первейшей...

Так для России наступил расцвет:
Там, где потом разруливали танки, -
В Москве открылся - Университет
И первые, кой-где, открылись банки...

И я не раз бывал на Моховой,
Дружа с геологами там, на факультете,
Уж по асфальту - не по мостовой,
Входил как в рай, единственный на свете...

Сокровищ видел - тонны и пуды,
И руд и самоцветов - просто горы...
Там продолжались нужные труды
Преумножавших Родины просторы...

             *       *       *

Пошло - с Петра, а воплотилось - в ней,
Наследнице и верной и достойной,
Что делала Россию - всех сильней,
Полцарствования положив на войны...

Пусть фаворитов - череда была,
Пускай опять - балы и маскарады,­ -
Но Родина - крепчала и цвела,
И сыпала высокие награды!

И Фридрих - бит, и даже пал Берлин,
И в Семилетней бОйнице - победа!
И всё ж покой средь северных долин -
Дороже заграничного обеда...

Любила погулять и щегольнуть,
И дважды - платье больше не одела,
Могла и так по-русски шугануть,
Чтоб ни одна душа не захотела
К ней в душу в грязной обуви взойти,
И до простолюдина снизойти...

Суд - восстановлен, действует Сенат,
Везде свои, проверенные люди,
Во всём - подЪём, ажиотаж - не спад,
Не кто-то преподносит всё на блюде...

               *       *       *

Но было - детство, трудное, в слезах,
То в Слободах, то в теремах царевны, -
У тётушки Натальи Алексевны
Воспитывалась девочка впотьмах...

Потом - столица, да и что она
Дала неприхотливому ребёнку,
Когда душа - мечтаньями полна,
Когда всегда - в кого-то влюблена,
А всех стригут - как под одну гребёнку!

Пытались замуж выдать, и не раз,
Но раз за разом - сватовство срывалось:
То по происхожденью - не про нас,
То просто почему-то не сбывалось, -
То вдруг жених внезапно умирал,
Как бы на поле битвы генерал,
Хотя его и шпага не касалась..

Но, погодя немного, подросла
И в хоре у мамаши увидала
Того, о ком всегда она мечтала, -
В свою капеллу вскоре привела...

О! Как он пел! Как вычурно стоял -
Солист и музыкант - на загляденье,
Как будто - перед Богом предстоял,
Или Судьбы дальнейшей Провиденье...
Короче - не была удручена,
И вскоре с ним - тайком обручена,
А позже - и повенчаны пред Богом,
И скрывшись впредь за маминым порогом -
Супружеством своим увлечена...

А вскоре, при императрице маме,
И суженого быстро призвала,
И в графское достоинство ввела, -
Теперь и ей, уже дворцовой даме,
Дозволено самой вершить дела...

             *       *       *

Позировать - только не в профиль, -
Ведь профиль - курносостью портил, -
На то - есть прекрасный анфас,
Тот, что украшает и нас...

Чеканить монеты - другое:
Там золото иль серебро, -
Изделие - всем дорогое,
Где пробою метят ребро...

А там - дорогА и курносость, -
Побольше бы их в кошелЕ,
А тяга к монетам - не новость, -
В руках хороши и в земле...
Не чахнут нигде, не ржавеют,
И даже - не гибнут в золе,
Сверкают, в глазах соловеют,
Коль стопкой стоят на столе...

Страдают по ним нумизматы,
Историки жадно глядят,
На зуб проверяют солдаты,
Чем ценности - только вредят!

Чеканили талеры даже -
Для нужд европейской родни,
А талер - крещёным был дважды:
Он доллару - тоже сродни!

             *     *     *

Среди увлечённостей множеств
И новых прекрасных затей -
Для разных искусств и художеств, -
Есть столько великих путей!

К созданию Академий,
Театров, балетов и школ
Пришёл человечества гений -
Сам русский характер пришёл!

Талантов в Руси - как картошки, -
Ищи их, расти, поливай,
Потом - подставляйте ладошки:
Такой Урожай собирай!

Художников стен Академий,
Театров растут мастера, -
Повсюду пришёлся их гений,
Которых - не знали вчера...

В военных науках - стратеги,
И доки - в торговых делах,
Любые готовы набеги
Отбить на учебных столах...

Кто недра земель изучает -
Богатства твоих кладовых, -
Тот Русью и сам прирастает,
Межуя учётами их...

Финансами споро владеет -
Не как босиком по стерне,
Россия растёт, богатеет,
На пользу - любая затея, -
Лишь только б - на пользу стране!

И свет от свечей просвещенья -
Затеплен во многих домах,
И Окон благое свеченье,
И разных предметов ученье -
В веках отразятся в умах...

Средь северных зимних торосов -
С обозом - привычней шагать, -
Идёт великан Ломоносов -
Учиться, учить и мечтать...

Кто хочет и дальше учиться -
Затрат не жалеет казна:
На Запад ускоренно мчится -
Повсюду их ждёт новизна:

Сперва - покидая уделы,
А после - к себе, на Восток,
Стремятся в родные приделы,
Как пчёлки - в привычный леток...

Во всём - Государыни руки
И твёрдая умная власть -
Дадут ли завянуть от скуки?
Иль просто напрасно пропАсть...

Энергия - неисчислима...
Народ - процветая живёт,
Их труд - не слагается мимо, -
В копилку России идёт!

В накладе - лишь самый бездарный,
Любитель скупых кабаков, -
За них  даже в полдень базарный -
Всем скопом - не жди пятаков...

Их модница Елизавета,
Приветствуя каждый росток -
Слегка презирала за это
Бездельников и лежебок...

            *       *       *

При императоре Петре -
Не путать с юным мальчуганом,
Бездельником и хулиганом -
Была газета при дворе...
Своя российская газета -
Любима многими за это...

При "Лиззи", как он называл
Вторую дочь  - красу и гордость, -
План тоже тихо вызревал
И обретал черты и твёрдость,
И на пятнадцатом году
От воцарения на троне,
Благодаря её труду -
И кроме - "Ведомостей" тоже,
Чуть позже вышел и журнал -
Пусть не большой оригинал,
Но все же, всё же, всё же, всё же...

              *       *       *

А ныне - и газету б рад
Купить, но где, как не на почте,
Ведь "осушить электорат" -
Что может быть предельно проще? -
Вначале всю "Союзпечать" -
По частным лавкам осирОтим,
Потом - нам только б лишь начать -
Благословясь - и обанкротим...

Живи, родной "электорат",
А кто-то будет - очень рад!

               *        *        *

Мы с вами как бы не таясь -
Через парадный ход смотрели,
А к чёрному оборотясь -
Увидим, как на самом деле...

В любой монете - две медали:
Одну, парадную, видали,
Теперь на реверс поглядим
И по заслугам воздадим...

Народ простой - он так ли счастлив?
Пусть нАбожен он и участлив,
Но верхний блеск и красоту -
Наводит он не за версту, -
Он рядом, всюду, хоть внизу,
Ему хватает глазомера
Где взять достойного примера,
А где - бельмо на всём глазу...

Красиво жить - не запретить,
Но почему растут налоги,
Всё круче подати в итоге,
Ещё сложнее стало жить...
Дворянству - всюду послабленья,
Народу - кнут да оскорбленья,
И всё теснее кабала
Иных уж гонит со двора
Искать другие поселенья...

И наказания - всё строже,
А бунтовать - себе дороже...
Любой чиновник свой покой
Обставит жадною рукой...
К империи за двадцать лет
Слегка убавлен пиетет...

Елизавета - вновь ленива,
Но становилась вдруг ревнива
И с украшением из роз
Могла и выдрать - клок волос...

По барски, словно как бы с дворней,
Могла расправиться и с рОвней,
И отхлестать, как по щитам,
Любую даму по щекам...

Почто ты ярче нас оделась?
Затмить здесь всех вдруг захотелось?
И тут же - вновь продолжен бал,
А инцидент - как не бывал...

Любила из простых опал -
Устроить целый карнавал,
И в ходе прочих наказаний -
Дойти - почти до истязаний...

Простые барские замашки -
Уже всё больше на виду,
И скорую сулят беду,
Как нездоровье - ждёт поблажки...

             *       *       *

Лет в сорок пять - всё шире талия,
И хворей всяких - череда,
Лечение - привычно старое, -
Кровопусканье, как  всегда...

Припадки часто навещали,
Врачи - всё чаще посещали,
В последний год -
И день и ночь,
А чем могли они помочь?
За случаем - всё новый случай, -
В чреде беспамятств от "падучей" -
"Наследстве" первого Петра,
Видать, и ей пришла пора,
А тут ещё - от мамы астма,
И самочувствие ужасно:
Нехватка воздуха в груди
И беспросветность впереди...
Год покаяний за грехи,
Слёз и прощаний с миром бренным,
Когда французские духи -
Казались наказаньем тленным,
И, задыхаясь от него,
Предпочитала - ни-че-го...

И в день святого Рождества -
С опочивальни, сам не свой,
Сенатор вышел, Трубецкой,
И объявил всем, что отныне
На троне правит - Третий Пётр!
А тот и рад её кончине
И по понятной всем причине:
Собрал на вечер торжество,
Чтобы отметить - Рождество!

               М.Гавр.
         21 мая  2020






Р А З З О Л О Ч Е Н Н Ы  Й   *   В  Е  К
               лубок
     ( пятый   клубок )

  глава 5 - Пётр Третий

Племянник смерть "достойно" встретил,
Кончину тётушки своей -
Счастливей не было на свете, -
С друзьями - весело отметил,
И счастье - длилось столько дней!

С утра - объездил всех в округе,
И сановитых посетил,
Делился: - Волею "старухи" -
Я трон в наследство получил!

Да Бог с ним - каждый смертный волен
По-своему всё принимать,
А  он то уж, как храбрый воин,
Чинов немалых удостоен, -
Не должен слёзы проливать!

            *        *       *

Для нас он - выходец с чужбины,
Да кто угодно - не русак,
Мундиром прикрывает спину,
А что смешней всего - пруссак!

По-русски - говорил нескладно,
И по французски - кое-как:
В голштинии - жилось не сладко,
Но он был - истинный пруссак!

Муштру, оружие, парады -
До помрачения любил,
И лейтенантским званьем, правда,
Отец юнца вознаградил...
Так в десять лет, совсем мальчишкой,
Стоял он на часах, с ружьишком,
Не в шутку службу, а всерьёз
Со старшими - исправно нёс!

Отец его, Карл-Фридрих Ульрих,
Мечтал взойти, как сын  под стол,
Не на коне, как он на стульях, -
На шведский, в будущем, престол!

И сына воспитал - солдатом,
Способным в жизни -  воевать,
Но душу сам успел отдать,
Назло мечтам, вину и датам...

Он, кстати, возведём вину, -
И сына - пристрастил к вину...

А тот - в одиннадцать-то лет,
Он был с Посланием отправлен
На Русь, в далёкий Петербург, -
Приёмом во Дворцах - отравлен,
Родной - нашёл лишь в тётке дух...

А Анне - злой императрице,
Да и во всей чужой столице
Он был не нужен, никому,
Кто б посочувствовал ему...



А Лиззи - та  сама  в опале -
Без власти, в бедности, в нужде, -
Петрову дочку - избегали,
Как грома - при слепом дожде...

Но - лишь престол сумев отнять,
На чьи бы невзирая лица,
Племянника к себе, в столицу,
Распорядилась тут же звать!

           *       *       *

Какая радость во дворце!
Восторг самой Императрицы -
Спешила разделить столица -
С улыбкой доброй на лице!

Потом - в Москву, для коронации,
Во славу Господа и нации
Они отправились Дворцом,
Потом, с восторженным лицом,
Стал подполковником гвардейцев,
И гордый, каждый день мундир
Едва не заносил до дыр...
Хотя потом, чуть погодя, -
Опять свой, прусский, одевает,
И победителем шагает,
Влюблённый полностью в себя...
    
                *      *     *

В семнадцать лет его женили -
Невесту - раньше пригласили,
Чтоб обрусела, подучилась
И к православию пришла,
Потом уж только - обручилась
И счастье замужем нашла...

Нескладный, длинный и рябой,
Жених был - нехорош собой,
Но откровенный некрасавец -
Любил податливых красавиц
И не скрывал своих страстей
От окружающих людей...
Перед женой - хвалился ими,
Делясь победами своими...
А та, естественно, в ответ -
Другим не отвечала нет...

Был и красавец Понятовский -
СтанИслав, он, потомок польский,
Посланник хитрых англичан,
Пустивших щупальцы по миру,
Как будто бы в свою квартиру,
Едва знакомиться начАв...

И говорят, что от Орлова,
Таясь, ребёнка понесла
И родила, и няньке снова
На воспитанье отдала...

Но это - так, почти де-факто,
Чтоб "папа" - не схватил инфаркта,

А вот наследника де-юре, -
Прождали несколько годов -
То ли супруг  был не готов,
То ли кончал быстрее бури,
А то и просто из-за дури
Но наконец-то в октябре,
Их солнце вышло на дворе:
Спустя каких-то девять лет -
Произвели его на свет!

И тут же, вежливо и кратко
Его у них - забрАла бабка,
Чтоб воспитать - не "немчуру",
А как положено всем внукам, -
Вести с ним сложную игру
По домостроевским наукам...

Отец, тот право на свиданья,
Как нелегал, что на заданье,
В неделю раз всего имел,
А иногда - сам не хотел,
Поскольку не имел желанья
Родную тётушку встречать
И на вопросы - отвечать...

А их, вопросов, было много:
Зачем Россию вновь хулишь
И только злое говоришь,
А превозносишь - заграницу,
И с православием - шалишь,
И превозносишь - протестантов,
На службах в храмах не стоишь,
Иль выглядишь там - арестантом?

И думала в тоске уже -
Родное это протеже -
Отставить от дальнейших стартов!
И внуку Павлу вверить трон,
Поскольку - ненадёжен он...
Он, то есть, этот вот "наследник",
Вином пропахший, да муштрой,
С голштинцами пустой игрой:
Как быстро горсточка голштинцев,
Подаренных взамен гостинцев,
Самой подаренная, ею,
Вдруг разрослась и до полка,
Как фикус в кадке - потолка
Почти касаясь, вместо роз -
Рос понемножечку, да рос...

А он - всё кукол собирает,
В солдатики весь день играет:
Дел оловянных мастера -
Их лить запарились вчера,
Хоть олово - нужней для пуль, -
Бросай, племянник, эту дурь...

Но после эдаких угроз, -
Он знал - закончится разнос...
Она - отходчива была,
Не то, что Свет с простонародьем, -
Те уж давно бы без ствола,
Его, со всем своим отродьем -
Легко смахнули б со стола...

            *      *      *

Теперь - вся власть - в руках,
Бери и наслаждайся,
Но зреет где-то страх -
Попробуй не поддайся...

Всё, вроде, в жизни есть,
За крепкими дверями:
И родственники - здесь,
Голштинские дворяне...

А всё - покоя нет
И червь сомненья точит:
Средь золотых монет -
Душа чего-то хочет...

Народ здесь - нехорош,
И Свет - такой же будет:
Погубят ни за грош, -
Никто вокруг не любит...

Здесь никогда своим -
Он, видимо, не станет,
Народом - не любим,
А двор - навозом тянет...
Да будто сквозняком,
Холодным до озноба, -
От черни - кипятком
И предвкушеньем гроба...
И - варварский язык,
Тупой и непонятный,
Как ржавый чей-то штык,
До боли неприятный...

Зачем меня силком
Сюда переместили?
Уже б своим полком
Командовать пустили
Там, на родных полях,
В родной земле, не русской,
И рядом бы - поляк,
Сосед короны прусской!

            *        *       *

 - Скажи, дружочек мой,
Он немец - почему?
- Да он же ведь - немой:
Лопочет - не пойму...

             *      *      *

Есть в мире разных два
Оценочных подхода:
Чем государь хорош
Для русского народа...
Другие - те хулят
За чуждость иноземства:
Привыкли воевать
Мы с супостатом - с детства...

А тут же - вот и ОН,
Сидит на нашем троне!
Заносчив и силён -
В российской-то короне!

Вначале - "Манифест
О вольности дворянства",
Издал он как протест
От их непостоянства:
Кто так их поощрял,
Давал свободу действий?
Крестьян - закабалял,
И требовал воздействий...
Но мог и сам в Сибирь
Помещик быть отправлен
Когда холоп его -
Убит или отравлен...

Ведомство Тайных дел -
Распущено декретом...
Торговых дел предел
С Европою при этом -
Расширен был, им впредь
Способствовали льготы, -
Их любит и медведь,
Как восковые соты ...

Леса дОлжно беречь -
Богатство всей России:
И прежние стеречь,
И новых чтоб  растили...

Об этом нам твердил,
О деле как не новом,
Но тож не победил -
Сам Леонид Леонов...
Пожары по Руси -
Гуляют над лесами,
С лесничих - не спроси, -
Горят подчас и сами:
Посократили их,
Былых хозяев леса
По воле неземных
Каких-то там балбесов!
В лесах почти никто
Не победил, прославясь..
Чиновники зато -
Растут, лесам на зависть!

Пётр сОздал и Госбанк,
И выпуск ассигнаций,
Упёртые, как танк, -
Вздохнут старообрядцы...

Другая сторона:
Гнёт крепостного права,
Когда своя страна -
Страшнее, чем отрава...

Он прекратил войну,
Но - в пользу иноземцев,
По сути - сдал страну
На милость тех же "немцев"...

В политике он слыл -
Угодливо циничным:
Своим - не пофартил,
А всё - иноязычным...
По сути - Русь лишил
Былых завоеваний,
Измену совершил,
По мнению преданий...


         *     *     *

186 дней -
Чуть больше полугода
Повластвовал он с ней,
Да пресеклась Свобода...
Обиднее всего -
Голштинцы - не сражались,
А прЕдавши его -
Тотчас и разбежались!

           *       *       *

              М. Гавр






 Р А З З О Л О Ч Е Н Н Ы Й    *    В  Е  К  -  6
                ( ЛУБОК )
              шестой  клубок

1 -я часть:  С  Ё  С  Т  Р  Ы

Бывает, что Величие Величия
Великими - грешит до неприличия...

Княгини ДАшковой читая мемуары,
Нет смысла ожидать - про будуары,
Про умных Академий кулуары,
Про женские, втунЕ, аксессуары...
Расписано в них всё, как по часам,
Сказать точнее - даже по минутам,
(Хоть не уверен - вспомню ли я сам,
Что делал, например, вчерашним утром...
Но самоизоляции во благо -
Была бы только ручка да бумага, -
Теперь запомню надолго - вчера
Я точно стихоплётствовал с утра!)

Наперсница, подруга, "звездочёт"
СамОй державных дел императрицы
Оставила нам свой сухой отчёт,
Всю жизнь - перелопатив на страницы...

В основе сочинений - ЗаговОр:
Детали, встречи, люди и метанья -
Граф Панин, император, оговор -
Жестокий мир интриг без состраданья,
Её родная средняя сестра -
Сама Елизавета Воронцова -
Вошла в огонь незримого костра,
Взошла, как на Голгофу, для страданья...

                *        *       *

Они сошлись - две родственных души,
В обоих - нелюбимость - их основа,
Беззлобные, как дети хороши,
Друг друга понимая с полуслова...
Он - странные фантазии рождал,
Она - во всём его сопровождала...
Ждала, и он чего-то нервно ждал,
В нетвёрдости себя же упрекая...

Играли вместе - в куклы и снежки,
И за собой - солдатиков водили.
И над собою - слышали смешки,
И с куклами - о чём-то говорили...

Любовник и пленял и обещал,
Что сделает ЕЁ - императрицей,
А нынешнюю - всем вокруг вещал -
Отправит в монастырскую темницу...

Пока он ждал и медлил - нарастал
И ширился под ропот своевольства,
В столицах вызревал суровый шквал -
Дворянство проявляло недовольство!

Гвардейцы - совершили скорый путч,
Подпитанный английскими деньгами,
Но те всегда, как солнце среди туч,
Не похвалялись тайными делами...

                *       *       *

У Воронцовых - были три сестры,
Две первые, те - при дворце, фрейлИны:
Елизавета - у Екатерины, -
Ну кто красавиц тащит во дворцы?
Себе же, на потом, одни проблемы...
Решай неразрешимые дилеммы...
Кому и кем приходятся отцы...

У Воронцовых - род вельмож старинный,
И младшая - "ботаник" по нутру, -
Как говорят - пришлась не ко двору,
хоть и дружила с доброй Катериной...

Не ко двору - потом и Воронцова,
И хоть её, немного потерзав,
Екатерина всё ж сдержала слово
И отпустила, так не наказав,
Наоборот, и домом наделила,
И замуж вскоре выдала, но всё ж,
Хотя и сына-первенца крестила, -
Дворцовый вход был для неё - не вхож!

Не раз она и в свете появилась -
Никто и никогда не осудил,
И долго прожила, и веселилась,
И дочь её Кума к себе взяла,
И фрейлиной назначила придворной
В порыве всепрощенья непритворном...
Наверно - тоже внешность подвела...

Властители - всегда, везде и всюду:
За женский пол - их осуждать не буду,
Мужчинам - тем как можно красивей,
Властительницам - подавай елей,
И чтобы за ней ходили те повсюду,
Совсем не бриллиантами блистать,
А выгодно на фоне дам смотреться
И взоры восхищения считать...

Так что из всех сестричек Воронцовых -
Так много завсегдатальниц дворцовых..

"Записки" повнимательней прочтя,
Я понял суть взаимоотношений,
Когда как будто вовсе не шутя, -
Сестрицу предаёт на поношенье,
Перед Короной задницей вертЯ...
Она сама того не понимала -
Завидовала, да и ревновала
Успеху Фаворитки при дворце,
А пОходя, и грязью обливала,
И с лёгкостью сестринской - предавала,
Себя умней считая при Творце...

И Дашкова - придворница до гроба,
И лицемерить вволю любят оба,
Императрица - та хоть по нужде,
Подруга - та от скуки по вожде,
За что всегда обласкана, любима,
А что ещё, коль жизнь проходит мимо...
А тут ещё - семейные дела,
Да частые турне по заграницам,
Потом - по Академиям, столицам,
Короче - жизнь приятна и мила...

                *       *       *

А что же наш низвергнутый "злодей"?
Вот мне его  других намного жальче:
Ведь он  ещё, совсем, по сути, мальчик,
Вдруг разлучённый с куколкой своей...

К чему тогда его и привозить
Так было нужно срочно на чужбину? -
Чтобы к Кресту навеки пригвоздить,
Согнуть у Пруссака прямую спину?

Таких несоответствий - череда...
А был бы там, на родине, и счастлив
Быть может, оставался б навсегда,
Но разум "высших сил" - главней всегда
И никогда не будет к нам участлив!

                *       *       *
Повелевать другими - нелегко:
За них - ни перед кем не отвечаешь,
И Бог бывает - слишком высоко,
И хоть в других подчас души не чаешь,
А вдруг и в них - ты что-нибудь сломаешь?

                *      *      *

А караул устал,
И пьян почти неделю,
Вон доктор прискакал -
Я и ему не верю:
Ведь в саквояже - нет медикаментов,
Там даже не палаш и не топор, -
Там просто - хирургический набор
Сверкающих холодных инструментов,
Чтоб вскрытие на месте провести,
Чтоб после казни дальше не везти -
На месте, как собаку, прикопать -
И - спать!

Вначале, под арестом, было хуже:
И офицеры, да и солдатня, -
Все натощак, да после многих кружек -
Осатанели на исходе дня
И так возненавидели меня!
Поставили пред гаубичным жерлом,
И канонир - заряд задвинул жЕзлом,
Ядро вовнутрь со злобой закатил,
Фитиль совсем уж было запалил,
Да офицер, почти споткнувшись, шпагой
Успел фитиль проворно погасить,
А то б давно мне небеса коптить...

Наутро все маленько протрезвели,
В мои глаза - упорно не смотрели,
И друг от друга - прятали глаза:
Видать, опомнились,
Что я - их Государь...
Вчера один просил:
- Помазанник, как говорится, Божий, -
А ну - ударь...
Ударь сильней, по роже!
Ну, пусть не коронован - не успел,
Хотел уж после Датского похода,
Чтобы снискать любовь этого сброда...
Обидно, что остался не у дел...
С Романовной - навеки разлучили,
Конечно - это сверху научили,
Чтобы больней примериться - под дых...
В Голштинию б уехать, до своих,
Да что-то непохож, чтоб отпустили...

Потом Екатерина будет лгать,
Плести послам, что сам, мол, занедужил...
А немкам верить - лучше обругать.
Но - про себя, иначе - будет хуже...

Майн, Готт! Кого-то вновь несёт!
Меня отравят, или же задушат?
То и другое - вот какой почёт...

Он в тот же вечер - Богу отдал душу...

Орлы Орловы - слёзное письмо
Депешей Государыне отправят...
Но с той поры - они уж - не орлы, -
Орланы, падальщики, Чмо! -
Таких - не приглашают за столы:
Любого - и задушат, и отравят!
Таких - нигде не уважают, но -
Из Фаворитов - вскорости отставят!

Зато "Петров" воскреснет - несть числа!
До сорока, а может быть, и больше...
На проявленье массового зла -
Жди отзвуков, - да пострашней и громче...




Часть вторая:   К Н Я Ж Н А   
                Т  А  Р  А  К  А  Н  О  В  А

Художники - такие Мастера!
И - авторы больших мистификаций:
Казалось бы,  как будто всё - вчера
В одной из наших северных локаций...

Красавица, потоп и каземат,
В окно - поток врывается ужасный,
Вот-вот затопит камеру, и - мат!
Конец для многих ожидает страшный!

И ужас - сотрясает полотно,
И рама - вряд ли выдержит напора, -
Красавица - отправится на дно,
Историков спасая от позора...

Прости нас, гениальный Константин,
И на потомков - не сердись так шибко, -
Ошибками богат - не ты один,
Ведь в жизни бренной - множество ошибок...

Прекрасны и работа, и сюжет, -
Флавицкий, друг, вы справились на славу, -
Во временах такого - просто нет,
И не было такого по уставу...

Она была, прекрасна и свежа,
Но и завяла, вскоре, словно роза,
Но - за два года до того ушла,
И умирала - от туберкулёза...

Но в каземате - точно, что была,
Но в деревянном, этажом повыше,
Почти под самой крышею жила -
Ведь ей всегда хотелось быть - повыше...

И в тех же точно самых временах,
И в дни, как совпадение, старея,
В Ивановском монастыре, в глухих стенАх -
Монахиня молилась, Досифея...

Её в дворец когда-то привезли,
А призвала - сама императрица,
Наедине - немало провели...
А позже - и постриглась та девица...

В миру монашку - Августой реклИ,
На свет, наверно, в августе явилась,
Когда от урожаев - всё ломилось...
А разговоры - тут же пресекли...

Молва ходила - был ещё и брат,
Рождённый тоже - в этом тайном браке:
Елизавета - не жалела трат
На монастырь, где ведали о брате...

В Переславль-Залесский монастырь
Его, видать, и упекли насильно,
Говаривали, сетовал, мол сильно,
Пока под крест не скрылся, на пустырь...

А Досифея, старшая сестра,
Не послужила никому обузой -
Почила, когда ей пришла пора,
За пару лет вторжения француза...

Вот вам и Богом данная им власть!
А нам - посты, кресты и воздержанье...
Одни живут и пакостятся всласть,
А мы - плати налог, на содержанье...

                *       *       *

Как вляпалась красавица во власть?
Кому на ногу в гонке наступила,
Ведь так легко, как видели, пропасть,
А выкрутиться - не достанет силы...

Кем только , по рассказам, ни была -
Принцессой, персиянкою и фрау,
Черкешенкой, француженкой по нраву,
Иль проявленьем массового зла...

Людей она читала, словно книги,
Плела многоходовые интриги,
И разорила многих, на ходу,
Кто с нею повстречался на беду...

Поляки, как всегда. заволновались,
Когда она Россию приплела, -
В очередной фантазии - попалась:
Елизавету - мамой назвала!

И Радзивилл, магнат "пане коханку, -
Не смог свои эмоции сдержать -
"Влюбился" тоже сразу в иностранку,
Финансами вдруг принялся снабжать...

А там и англичане, как всегда,
Французы, немцы - словно встрепенулись,
И Пугачёвским бунтом, господа,
Яицкие просторы обернулись...

А тут и флот, и Турция в дыму,
И Пугачёв - её любимый "братец",
Одно, короче, лепит к одному,
Любой себе заезжий иностранец...

Ну как не вспомнить поздние года,
Детей повсюду лейтенанта Шмидта,
Иль "ревизоров" целые стада,
А всё потом -  бывает шито-крыто...

Екатерине шлёт пакет большой
Командующий всем победным флотом -
Докладывает, верный всей душой:
Европа - нам грозит - переворотом!

Инкогнито болтается по ней
И треплется повсюду самозванка,
И Завещанье в копии при ней -
Показывает эта иностранка!

Княжною Володимирской дивясь,
Или самой княжной Елизаветой, -
Все дипломаты к ней спешат, давясь,
И треплются буквально все газеты!

И вскоре получает он ответ
С инструкцией  - как поступить по делу:
Любым путём - завлечь "княжну" в корвет, -
И в Петербург прибыть - с живой и целой!

И Мельников-Печерский, литератор,
В своём произведении о ней, -
Сочувствует, по-моему, как автор,
Как показалось мне теперь, поздней...
 
Командующий - тот на всё готов, -
Вот уж сюрприз, чтоб точно не забыли:
Им был тот самый Алексей Орлов,
Из тех же самых преданных "орлов",
Что даже - императора сгубили!

Что ж от клеврета преданного ждать?
Он выполнил всё точно по указке:
Сумел простушку сходу обаять,
Влюбить в себя, и следовать как в сказке...

Авантюризм - беспечности не брат:
Провала жди, урона, протокола,
Уж если кто ему в итоге рад, -
Отнюдь не тот, кто допустил прокола...

Ведь раньше попадалась - не терялась, -
Как соль в похлёбке - сразу растворялась, -
В Италии - попалась на крючок,
Видать, был крепок русский "старичок"...

Какой возник везде переполох!
И сколько слов кипит негодованьем!
Но шум, спустя столетия, заглох,
И стал полузабывшимся преданьем...

               *        *        *
                В С Ё  !
             
                М. Гавр.