Годовщина

«...тогда за мной ухаживал
второй
секретарь
краснодарского обкома»

«тогда уж — крайкома.
ты рассказывала эту историю.
ты говорила — третий.
только он был из сибири — из омска или из томска»

«да нет, из красноярска.
мы познакомились в гаграх, в санатории цк»

«ты говорила — в сочи
в пансионате вцспс»

«он залез на скалу...»

«ты говорила — уплыл на надувном матрасе
в турцию»

«ах, как он ухаживал!
заваливал шампанским
цветами
конфетами»

«ты говорила — пел дурным голосом
серенады всю ночь
под балконом»

«а потом снял самый большой ресторан
в кисловодске
выписал цыган...»

«ты говорила — льва лещенко
и он так надрался, что не мог петь
зато смачно рыгал и всем дамам целовал руки»

«ну что ты, совсем не рыгал. и не лещенко
а николай сличенко.
мы кутили до утра!» —
она поправила губами съехавшую вставную челюсть. —

«мясо опять не прожарилось». — казалось, она вот-вот заплачет

«да нет, нормальное, мам»

«а ты в москве предъявил отцу компромат
маленький предатель»

«винные этикетки
но это было в семьдесят пятом в алуште
тогда еще был этот, дядя жора
из нижневартовска»

«он хотел увезти меня в свой ростов»

«в красноярск»

«а потом пришла телеграмма —
внезапно умерла его родная сестра»

«вторая жена»

«и он сразу же улетел»

«я пойду, мам»

«писал длинные письма»

«стихи. мам, я ушел»

«поцелуй мать

всё-таки из ростова.
как же его звали...
его в восьмидесятые переводили в москву
в аппарат цк
но он отказался...»

уже в ботинках я вернулся на кухню
хотел спросить — любила ли она отца
но передумал —
точнее вспомнил.
вспомнил
что прошел ещё один год

она стояла у раковины, шмыгала носом
и сосредоточенно мыла посуду. всё как всегда

я собирался тихо уйти.
и она обернулась.
каким-то образом она почувствовала, что я здесь. то есть — там. вместе с ней. —

«тебе сколько сейчас лет?»

«уже пятьдесят, мам»

«как летит время!»