Что такое мой Борис Слуцкий?

   Признаюсь честно... Человек этот для меня просто опасен. Вызывает бунт категорический. Где Слуцкий – там экзамен, а, значит, жди подвоха. Я осторожничаю, скручиваюсь в плетенку – булка такая, даже при одном упоминании его имени. Среди бури в моем стакане воды: страх, недоумение, охотничья стойка, восхищение, уважение и безусловное признание его глыбовости, которая насмерть придавит и не заметит.
   Да, все так... Но именно эти, ни к кому более не испытываемые чувства, не дают угаснуть ЖГУЧЕМУ ЛЮБОПЫТСТВУ к его эмоциональной и неординарной личности.
   Неожиданно для меня самой случился момент, когда мое внутреннее я прикоснулось к его Душе, давно покинувшей материальный мир. Еще один астральный контакт… Не могу сказать, чтобы я думала о нем днем и ночью, перечитывала произведения, совсем нет.
   Он увиделся разным. Не идол, не идеал – живой, если одним словом. Его нет, а он – ЖИВОЙ. Предо мной предстал самый обычный человек с кучей слабостей и недостатков, своеобразной ранимостью, так свойственной талантливым людям, часто нуждающийся в поддержке и решающий вопросы: «Что – хорошо? Что – плохо?» – на своем уровне, как все мы. Предстал таким, каким был при жизни. Подчеркиваю, это, потому что с момента перехода ТУДА все меняется...
   Современные поклонники, фанаты возносят его на пьедестал идеала. Но это не совсем верно. Разве у него не было трудностей выбора, и он всегда-всегда поступал правильно? – Нет. И это хорошо, по моему разумению. Нельзя прожить жизнь и не наделать ошибок, не обидеть, не поступиться. Это правильная жизнь и есть, потому что реальная. А после осознать... Вернуться к решению, может, изменить что-то, спасти или оставить непоправимым. Не осудить, попробовать простить.
   При этом самые обыкновенные слабости, обеспечили, на мой взгляд, мощное жизнеобеспечение поэтической судьбы! И одновременно с этими слабостями, он оказался сильным мужчиной, айсбергом, внутри которого горит огонь.
   Сокровенная любовь к жене Татьяне Дашковской не проявлялась в творчестве, пока она была жива и рядом. Он не был лириком в обычном понимании. Только когда потерял ее... И вот – болевой шок, граничащий с сумасшествием. В настоящей жизни человек, испытывающий сильную боль, может умереть, если его не обезболить. А как быть с болью душевной? Как справиться? Любовь жены после ухода в иной мир оказалась нежнейшим перышком равновесия всех составляющих его монументальной судьбы, с исчезновением которого, обрушилась вся пирамида.
   Слуцкий для меня слишком серьезен, трагичен, чтобы я была в силах контактировать с его махиной в больших дозах. Но есть его произведения, которые я люблю бесконечно.               
   В черновиках осталось большое количество неизвестных миру текстов. Это прекрасные строки, пусть и незавершенные.
   В момент астрального контакта неожиданная волна подхватила меня, и я ответила на стихотворение Бориса Абрамовича, которое было найдено исследователем творчества поэта Андреем Георгиевичем Крамаренко именно в черновиках:

   Борис Слуцкий:

          Завяжи меня узелком на платке.
          Подержи меня в крепкой руке.
          Положи меня в темь, в тишину и в тень,
          на худой конец и про черный день.
          Я – ржавый гвоздь, что идет на гроба.
          Я сгожусь судьбине, а не судьбе.
          Покуда обильны твои хлеба,
          зачем я тебе?

   Ответила якобы словами его жены Татьяны Дашковской:

Гордиев узел, судьбина, рок –
То ли кольцо, то ли плат в руке...
Кто завещан кому – только Бог
Ведает в позавчерашней тьме.
Нет и не будет черного дня,
Где бесконечный сияет свет,
Если я в нем не найду тебя,
То и меня там не будет, нет.
В чуждом портале смертей и лет
Ты дотянулся, тронул мой лоб:
«Гвоздь на гроба – зачем я тебе?»
Эхом ответила: «Я – тот гроб».

   Они теперь всегда вместе. Сила их чувства остается мучительной, трагичной, но радостной. Так я это почувствовала. Их боль позади. Они не боятся потерять друг друга. Просто по-другому счастливы. Я лишь смогла записать лишь несколько строчек, слабо передающих их решимость, силу и нежность – отголоски прожитых на земле жизней.