Френсис Томпсон. Созерцание

Этим утром увидел я, улепётывая от ливня,
Землю, откинувшуюся на спину;
Разлеглись голышом после ванны
Небеса обетованные.
И казалось: дерево, поле, река – спокойны.
Или это всё холм замыслил у поймы?

Холм появлялся время от времени,
Выкованный буйной энергией зелени,
Выглядел праздным; от умного дерева,
От каждого камня шло обновление,
Выдыхало ещё неосознанное,
Как поэтов мечтания хаотичные,
Только их мечтанья – ничтожные,
По сравненью с природой безличною.
Сколько в ней безмятежного, Божьего,
Когда начала, противоборствующие сугубо,
Засыпают в объятьях друг друга.
Солнце, словно задумавшись, вдруг застыло,
И ослабла власть его над кровью моей постылой.

Забота реки – кто спорит? --
Воду свою доставить морю;
Коричневый листьев контент
Как-то связан с запахом стен,
С половиной ожившего воздуха,
Живущего жизнью мха –
Жизнь совершенна, ха!
Любая, на то и создана.
На холме, на дереве – тени
Задремали там, где хотели.

Холм бездельник не больше, чем я;
Камень со своими вибрациями
Не спокойней меня;
Небо с быстрой изменчивостью наяву
Не изменчивей глаз, устремлённых к нему.
Так близки мы с тобою, Природа-мама,
Что обманывать должно самым честным обманом.

В поэтах -- как водяной цветок
Их обтекает  временной поток –
В небесах, движенья в которых не видит никто,
Скрыт первобытных вихрей исток,
Для счастья слишком простых, для разрушений – коротких слишком,
В целом соответствуют здравому смыслу,
Подобно мошке роятся, когда солнце склонится ниже,
Скованные вечной любовью,
В сердцах проносятся мучительной  рысью.
От камней и поэтов вы можете вызнать:
Активней всего то,  что кажется неподвижным.   

Кто гонит песни хмельные, тот
Становится больше себя, растёт,
Когда он скрывает свою лачугу
От назойливой толчеи,
Снующей вокруг, ощущаются локти чьи;
Всё же всё содержимое он возвышает
Во весь свой рост до звёзд, без натуги,
И звёзды сами небосклон приближают:
подобно городу на дне океана,
К человеческому прирастают его расстояния,
Создавая среду обитания
Для плодоносной Вселенной,
Движущейся  свободно и беспрестанно.
Вряд ли он взбудоражит воздух
Дыханьем, он своё тело роздал
Незыблемым скалам;
Его сердце – колодец спокойствия,
Разум  более неподвижен, чем страшные звёзды,
Пусть даже над его невозмутимой поступью
Дух горячечный поиздевался не мало.
В центре храма своей души
Он вращается дервишем в течение бытия,
Излучает мировые гармонии
В длинных черновиках для различных сфер
Внятно и ярко он пишет на свой манер,
Набат раскатывается с его высокой орбиты,
Так милостива его небесная благодать,
И смелые звёзды слушают, ставят его в пример,
Продолжая собственные движения
На веки вечные,
И на вершинах пространства они начинают кричать --
Словно крики горцев срываются в лазурные пропасти


Оригинал

Frances Thompson. Contemplation

This morning saw I, fled the shower,
The earth reclining in a lull of power:
The heavens, pursuing not their path,
Lay stretched out naked after bath,
Or so it seemed; field, water, tree, were still,
Nor was there any purpose on the calm-browed hill.

The hill, which sometimes visibly is
Wrought with unresting energies,
Looked idly; from the musing wood, 
And every rock, a life renewed
Exhaled like an unconscious thought
When poets, dreaming unperplexed,
Dream that they dream of nought.
Nature one hour appears a thing unsexed,
Or to such serene balance brought
That her twin natures cease their sweet alarms,
And sleep in one another's arms.
The sun with resting pulses seems to brood,
And slacken its command upon my unurged blood.

The river has not any care
Its passionless water to the sea to bear;
The leaves have brown content;
The wall to me has freshness like a scent,
And takes half animate the air,
Making one life with its green moss and stain;
And life with all things seems too perfect blent
For anything of life to be aware.
The very shades on hill, and tree, and plain,
Where they have fallen doze, and where they doze remain.

No hill can idler be than I;
No stone its inter-particled vibration
Investeth with a stiller lie;
No heaven with a more urgent rest betrays
The eyes that on it gaze.ж
We are too near akin that thou shouldst cheat
Me, Nature, with thy fair deceit.

In poets floating like a water-flower
Upon the bosom of the glassy hour,
In skies that no man sees to move,
Lurk untumultuous vortices of power,г
For joy too native, and for agitation
Too instant, too entire for sense thereof,
Motion like gnats when autumn suns are low,
Perpetual as the prisoned feet of love
On the heart's floors with pain-ed pace that go.
From stones and poets you may know,
Nothing so active is, as that which least seems so.

For he, that conduit running wine of song,
Then to himself does most belong,
When he his mortal house unbars
To the importunate and thronging feet
That round our corporal walls unheeded beat;
Till, all containing, he exalt 8His stature to the stars, or stars
Narrow their heaven to his fleshly vault:
When, like a city under ocean,
To human things he grows a desolation,
And is made a habitation
For the fluctuous universe
To lave with unimpeded motion.
He scarcely frets the atmosphere
With breathing, and his body shares
The immobility of rocks;
His heart's a drop-well of tranquillity;
His mind more still is than the limbs of fear,
And yet its unperturbed velocity
The spirit of the simoom mocks.
He round the solemn centre of his soul
Wheels like a dervish, while his being is
Streamed with the set of the world's harmonies,
In the long draft of whatsoever sphere
He lists the sweet and clear
Clangour of his high orbit on to roll,
So gracious is his heavenly grace;
And the bold stars does hear,
Every one in his airy soar,
For evermore
Shout to each other from the peaks of space,
As thwart ravines of azure shouts the mountaineer