Глинке

Временем,
дар проверяется временем.
Как стремление в реваншизме
и напор в клизме.
Ха-ха-ха.
Мне до фени.
Ограблен сноб в снобизме.
Я буду в Вики, в Вики,
уснули фины, фины.
В задушенном лиризме
писали письма, письма.
Но задушевность – эмоциональная окрашенность произведения,
производная души, а не то, что
течет семенем.
На Глинке примере,
он давно в гробу дремлет,
а от музыки ритма его эритема,
видно музу любил,
видно что-то ей отдал,
и восторги живые, с ними ожил.
Я буду под,
я буду над,
я буду в каждой ноте
на изукрашенной затейливыми завитками тетради.
Мне нота мала,
я окружность увеличу,
дрожит губа,
когда льется в нее чистая вода.

Поплыла
на краю,
а трава один ментол,
я, похоже, не проснусь,
облака и тишина.
Ветерку
полететь
и меня из сада в неть,
не томи, распрями
прутья клети.
Кто баланс любовный с болью свел
скандалами,
улетай орел.
Пираты выливают в море ром,
уж лучше он акулам, вам облом.
Море в теме,
рев дикий, дикий,
волны длинны, длинны,
в синем романтизме
понимают кто с ними.
Временем
проверяется шторм,
пемзами и бременем лет.

Судьбы замес –
песок или гнев,
сев на дно, понимает, где свет.
Как мой рэп
тек из длинных рек,
и поэтому вы никто, а я поэт.
Синий, как ирис,
по-исландски –
льда отброс,
я заикалась,
я не хочу,
не удержали,
лучше быть кто-то,
но горячий.
Как свечка без олова.