Вильгельм Гауф. Калиф-аист-5

   Удалились они в другой грот.
Разговор между ними идёт.
Визирь прямо сказал:
- Пусть я аистом стал,
Им останусь, пусть вся жизнь пройдёт.

Я женат, а у вас нет жены.
Значит, вы и жениться должны.
   Был калиф огорчён,
Но сказал сове он,
Что согласен, слова лишь нужны.

- Вот теперь я вам всё расскажу
И дорогу сейчас покажу.
Колдунов пир идёт.
Так скорее вперёд,
А я рядышком посторожу.

   И она их в тот зал повела,
Переходам нет будто числа.
Но в стене был провал,
В нём луч света сиял,
И к пролому она подвела.

   Вот друзья заглянули в пролом.
В зале было светло, будто днём.
Круглый стол был накрыт,
Там восьмёрка сидит
Колдунов, и признали в одном

   Купца, что им продал порошок.
Он сейчас говорил, как он смог
Провести их, не снять
Им заклятье, узнать
Слово им и аллах не помог,

   И летают они до сих пор.
- Что за слово, скажи!
- Мутабор!
   Аисты со всех ног
Покидают чертог,
Позабыв о сове. О, позор!

   А она догнала их едва.
Но калиф ей с поклоном слова
Говорит: - Будь женой!
Я супруг буду твой,
О, моя дорогая сова!

   Трижды солнцу, что встало средь гор,
Поклонившись, кричат: - Мутабор!
   И тотчас же в людей
Превратились и к ней
Обратил калиф радостный взор.

   Там принцесса, сияя, стоит,
Нежность взгляда, румянец ланит.
Был калиф очень рад.
Всем троим им в Багдад
Путь нелёгкий ещё предстоит.

   Возвратился калиф невредим,
И жена, и визирь вместе с ним.
Каждый житель был рад.
Веселился Багдад.
А колдун Кашнур? Что было с ним?

   Приказал повелитель схватить
И главу колдуну отрубить,
А Мизре порошок
Дал понюхать и смог
Того в аиста он превратить.

   Не пытался вернуть старый вид
Тот, считая, коль в клетке сидит,
Лучше птицею быть.
Нам о нём позабыть
Надо... Был очень счастлив Хасид.

   А его молодая жена
И прекрасна была, и умна.
И с визирем они
Вспоминали те дни
В эти радостные времена.

   Пресмешно калиф изображал,
Как визирь длинноногий шагал,
Перьями тот оброс,
Был большим его нос,
Неуклюже он переступал.

   Как лицо на Восток обратил,
Как с поклонами он говорил
Не слова. а сумбур:
«Муртурбур! Бурмуртур!»,
А вот нужное слово забыл.

   И тогда разбирал долгий смех,
И счастливой была жизнь у всех,
Нам не надо опять
Это всё вспоминать –
Смех над горем людей – большой грех!