Князь Александр Ярославович Невский Глава IV ч. 1

Эпилог - Бунт

Нелегко было Ивану
Новгородцам сообщить,
Что ордынцы по их плану,
Вознамерились вводить.

Как посадник, самый первый
Он от князя всё узнал.
Братьев, а Андрей был нервный,
В веси личные убрал.

Ярослав, он в Тверь вернулся.
А Андрей не в Городец,
Он ему не приглянулся,
Суздаль стал его венец.

Всю татарскую команду
Во Владимир князь отвёз.
Сам же в Новгород, как гранду,
Всех событий, что привёз.

И вот вече. На Торговой.
Прибыл сам Великий князь.
С правдой, видимо суровой,
Всем поведать не таясь.

Чтобы было, как ведётся,
Сход посадник открывал.
Стал вещать, … не обойдётся,
Как леща всем раздавал:

- «Гад наш золотоордынский
Вздумал нас переписать.
Брать ясак свой сатанинский
С дома, каждый должен сдать.

И тамгу забрать к тому же,
Это ж пошлина с купцов.
Город жил этим! Похоже
Нам хана, в конце концов».
 
- «Александра! Александра! …» -
Вече начало шуметь.
- «Да-а-а! … Судьба ко мне коварна» -
Он подумал: «Что ж терпеть»,

А толпа уже шумела:
- «Не дадим татарам власть!
Мы веками без пробела,
А сейчас живот свой класть?

Пусть приходит! Разберёмся,
Кто и где на что горазд.
Князь! Веди нас! Мы займёмся
Кто кому ещё задаст».

Видел князь толпы стихию,
Это был не просто крик:
- «Не дадим терзать Софию!!!
Не дадим, чтоб он проник!»

И толпа всё напирала,
Он пока ещё молчал.
По доскам уже стучала
На помосте где стоял.
 
Шум такой, что галки даже
С православных куполов
Разлетелись в птичьем раже
От возможных дураков.

И Иван нагнулся к князю:
- «Может быть пора сказать?»
- «Ругань с экой классной вязью
Грех не выслушать и знать.

Помолчи! Пусть проорутся,
А потом поговорим.
Так они быстрей свернутся,
Если повод не дадим».

У толпы, когда едина,
Появляется порыв
Обвинять власть, мол, трясина,
Как болото, как нарыв.

Здесь же видят на помосте
Власть их слушает молчком.
И, о чудо, как при госте
Шум затих везде притом.

Гул встревоженного роя
Продолжал ещё стоять.
Кто-то крикнул: «Что? Без боя
Сдать решили нас опять?»

И тогда без подготовки
Князь, подавшись чуть вперёд:
- «Испугают хана глотки?
Ухом он не поведёт.

Галок вон с крестов подняли,
Вот и весь пока успех.
Лишь на них и повлияли,
В остальном пока что … смех.

Если гривну стало жалко,
То в оплату кровь пойдёт!
Не пройдёт здесь шатко, валко.
Просто так хан не уйдёт.

Значит за непослушание
Кровью будем им платить?
У кого-то есть желание
Смерть притом благодарить?»

Толпа слушала вполуха,
Недовольный гул стоял.
Князь понял, не сломит духа,
Новгородцев не принял.

И уехал в Городище,
Власть и знать к себе позвал.
Всем сказал: «На толковище
Не решить, я это знал.

Ратмир! Ты, как воевода,
Всё поставь на свой контроль.
Провокаторов от сброда
На заметку, знать их роль.

Во Владимир убываю,
Там их численники ждут.
Попрошу принять, я знаю,
Что не все их примут тут.
 
Без числа не отпускайте!
Если попросту уйдут,
Жди Орду, там так и знайте
Объяснений не поймут.

Пожалеют десятину,
Отдадут живот, вот так.
Ты, Ратмир, держи дружину
Быть готовой для атак».

Обратился вновь к Ивану:
- «Вы с Василием здесь власть!
Объяви – жалеть не стану,
Как посадник, и как князь

Повторяю, столкновений
Запрещаю допускать.
Даже буйных намерений
Нужно в корне пресекать».

Князь уехал, новгородцы
На другой день снова шум:
- «Не нужны нам инородцы!» -
Основной призыв, как бум.

Заводилой был Савелий,
Хоть и сам был их бояр.
Был далёк от земледелий,
К смердам был чрезмерно яр.

- «Не бараны, чтоб считали! …» -
Бушевал Торговый ряд.
- «Вот вам кукиш!» - повторяли,
Кто с купцом имел подряд.

- «Александра нам не надо!
Есть Василий, он наш князь
Пусть татар ласкает задом …» -
Голос вызвал неприязнь.

А Иван Ратмиру тут же:
- «Ты видал, кто произнёс?»
- «Да! К тому ж над этой рожей
Я давно топор занёс».
 
И посадник воеводе:
- «И я тоже разглядел.
Братья Кочины, в народе
Их клянут за беспредел.

Потому и предлагаю
Всех их ночью повязать.
Втихаря, я полагаю,
Что никто не будет знать».

Воевода согласился:
- «Я команду подберу …
Ни один чтобы не смылся,
Мои знают, что к чему».

Чтобы в дом тихо впустили,
Здесь пришлось и обмануть.
Весть Савелию вручили,
Мол, сестра больна чуть-чуть.

И хоть ратники   скрутили.
Успел крикнуть: «Караул!!!»
Братья словно тут и были,
С ложа, будто ветер сдул.

- «За-ру-блюууу!!!» - и вниз прыжками,
Оступившись, … кувырком.
Стража тут же с кулаками
Навалилась, кто на ком.

И исподними белея,
Попытались, было, встать.
Мечей оба не имея,
Лёжа было не достать.

Так что их связали быстро,
Но Савелий был не тот.
Не как с Кочиными чисто,
Этот был скуловорот

Пользуясь медвежьей силой,
Как котят всех раскидал.
Да и ростом был верзилой,
Оттого и не страдал.

Хоть боярин, кулачищи
Будто молот, бил, как мог.
Из разбитых скул кровищи
Было море, как итог.

Всё же кинулись вторично,
Скопом, лишь бы ухватить.
Даже как-то неприлично,
Но портки смогли стащить.

И Савелий озверевший
Нагишом влетел во двор.
Взял оглоблю, всё ж сумевший
Сбросить всех, как бы в укор.

Нападавшие струхнули,
Надо было брать живым.
Получилось, что спугнули,
А теперь стал слишком злым.
 
Ратмир крикнул: «Не приемлю!» -
Пригнув сзади, как хотел.
И плашмя меча по темю,
Тот и ойкнуть не успел.

После этого связали,
Так, чтоб вновь не убежал.
Портки тоже подвязали
Срам прикрыть, народ бы ржал.

И всех в поруб Городища
Рядом с гридницей он был.
Тайну этого «игрища»
От людей наместник скрыл.

Чуть свет колокол проснулся,
Вечевой заговорил.
Город вроде как встряхнулся,
В ситуацию входил.

Родня братьев шум подняла.
Мол, посадник, аки тать,
Лучших стража их изъяла
И в поруб, не дать, не взять.

А теперь ещё грозится:
- «Суд свершит Великий князь!»
Тут же крики: «Не годится!!!
Тот, кто выдаст, это мразь!»

- «Взять ответ с Ивана!» - кто-то
Очень громко прокричал.
Воевода цыкнул что-то,
Но и тот вдруг замолчал.

Предводитель вдруг сыскался,
Это был сам Ратибор.
Всю жизнь кузней занимался,
Но за истиной был скор.

- «Братья! Ну-ка все к Ивану!» -
Крикнул. … Вдруг: «Веди!» - в ответ.
И Великий мост, как спьяну,
Закачался раритет.
 
Через Волхов мост древнейший,
Ещё Рюрик создавал.
Он связал Торг и новейший
Район, Софийским стал.

А на стороне Софийской
Терем свой Иван имел.
Пожелавшим стать убийцей
Все туда, в его предел.

Ратмир всё же пацанёнка
За рукав перехватил.
Чуть встряхнул словно цыплёнка:
- «Дуй к Владыке, что есть сил.

Сообщи о беспределе,
Пусть посадника спасёт.
Мол, Ивана, в самом деле,
Эта публика убьёт»

Не успел пацан добраться,
В Волхов скинут тут же был.
Как с толпою разбираться
Каждый здесь давно забыл.

Но нашлась душа-добрыня
До Ивана добралась:
- «Уходи Иван, гордыня
Лишь убьёт тебя, как власть».

- «Я не заяц и скрываться
Не намерен, вот мой крест.
Бил всегда, могу сознаться,
Этих нелюдей окрест».

Вся толпа вошла в подворье,
На крыльце Иван стоял.
Пару гриди, как подспорье,
Ничего он не менял.

Псы, привычек не меняя,
Только тех рвут, кто бежит.
Их инсктингт, того не зная,
Не берут тех, кто лежит.

Здесь другая обстановка,
Потому Иван молчал.
Для толпы же остановка …
Каждый прям-таки ворчал.

И сказал Иван всё ж первый:
- «Кузнец, в поруб захотел?
Я упрячу, способ верный,
Там к своим бы и подсел».

Ратибор ответил тут же:
- «Нет, Иван, ты не о том.
Твой поганый труп нам нужен
И немедленно притом».

Говорил причём с ухмылкой,
Чем толпу и вдохновил.
Не единым нервом, жилкой
Тот себя не проявил.
 
Да, Иван не испугался,
На колени не упал.
Пощадить? И не пытался,
Унижать себя не стал.

А шагнул с крыльца навстречу
Ратибора как бы взять.
И толпа приняла встречу,
Их не нужно заставлять.

В ней Иван, как растворился.
Крики, ругань, свист и мат
Аж до Торга доносился.
Не расправа, а разврат.

Расступились вскоре всё же,
На нём не было лица.
Просто месиво, похоже
Был затоптан до конца.

Умирал он благородно,
Не стонал и не кричал.
Поразил убийц дородно,
Что в душе не измельчал.

Ратибор всё понимая,
Грабить дом его не дал.
- «На поруб!!!» - всех призывая,
Повернуть не опоздал.

И толпа: «На Городище!
Наших всех освободить.
Там Савелий наш дружище,
Не должны его убить».

Толпа к Торгу подходила,
А Василий уже знал,
Что с Иваном сотворила
Чернь, кузнец их подбивал.

И когда народ тот самый
На подворье вдруг пришёл,
Князь решил, он не упрямый,
Согласится, чтоб ушёл.

Был характер не отцовский,
Хоть с женитьбой торопил.
Слабовольный, не бойцовский …
С мамой жил, не отходил.

Но народ пришёл не к князю,
А друзей освободить.
Поруб вскрыли настежь сразу
И давай кричать, вопить.

На руках кидать по кругу,
Хоть в исподнем - наплевать!
И Савелий с перепугу,
Чтоб портки не потерять.

Ратибор, влекомый страстью,
Что за ним идёт народ,
Вдруг предложил встречу с властью,
С князем лично, не в обход.

Но дружина не пустила,
Много пик упёрлось в грудь.
И толпа заголосила:
- «Мы же с миром, с ним наш путь!»

Ратибор, как можно тише:
- «Не дурите, … не со злом …
Я один пройду, … я ближе,
Потому что с ним знаком».

Встретил кузнеца на троне,
Бледен был, как стебелёк.
Напряжён, как в обороне,
Ратибор это усёк.

Но обычай соблюдая,
Поклонился в пояс он.
Шапкой ступни доставая,
Знал, что князь и есть закон.

- «Я к тебе с великой просьбой» -
Тут же начал он просить:
- «Там в порубе в тьме навозной,
Как невинных навестить?

А вот если бы простили …
Славил б вас народ в веках».
- «Это всё?» - в уме Василий.
Вслух: «Прощаю в их грехах!»

Ратибор же мыслил дальше,
Знал, теперь не обвинят,
Что он сам решил без фальши
Отпустить этих «ягнят».

Князь, мол, так распорядился,
Он лишь волю исполнял
Так Василий очутился
Среди тех, кто жизнь менял.

Ратибор, как бы почуя,
Что князь верит им во всём,
Предложил: «Народ ликуя
Видит силу вашу в нём.

Выйди с ним, поговорите,
Пусть увидят, кто их князь.
Их доверие верните,
Пусть отвалится вся грязь».
 
Князь был весь в недоумении,
Он вот этого не ждал.
Святозар кивнул: «В умении …
Твой отец свой шанс держал».

На крыльцо втроём все вышли;
Князь, кормилец и кузнец.
Новгородцы все, … не пришлы …
Люд взревел: «Ну, наконец!!!»

Ратибор махнул рукою,
Попросив всех замолчать.
И сказал, как сам с собою:
- «С нами князь! И не кричать!

Настоящий новгородец!
За людей горой стоит.
Здесь не будет инородец,
Это князь вам говорит».

Князь стоял, кивал и только.
Ничего не понимал.
Что влез в бунт уже настолько …
Так спустя не осознал.

Новгородский воевода
Ратмир первый весь принёс
О провинности народа
И что лично перенёс.

Александр воспринял остро,
Словно собственную боль.
Говорил с Ратмиром хлёстко,
Будто в нём была вся соль.

И его не удивило,
Что народ вот так восстал.
Его, в сущности, убило,
Что Иван их жертвой стал.

С лютой ненавистью дикой, …
А ведь он посадник их.
Выбран не толпой безликой,
Вече ставит не чужих.

Ну, а главная заноза
Стала весть, что сын подлец.
Встал на сторону психоза,
Поддержав, кто вор и лжец.

- «Может он по принуждению?» -
Князь с надеждою спросил.
- «Я свидетель их общению,
Как татар он поносил.

Обещал не дать в обиду
И татарам здесь не быть».
- «Вот сопляк!» - князь не для виду,
А в сердцах сказал: «Забыть!»

И добавил: «Не князь боле
И не важно, что мой сын.
Находиться на престоле
Должен, кто со мной един».

Александра вышла к мужу,
Ратмир в стольный град привёз.
Дрожь по телу, словно в стужу,
Бунт затронул и всерьёз.

- «Может как-то обойдётся?
Молодой ещё совсем».
- «Швед до сих пор не суётся,
Я же был, как он затем.
 
Нет! Его там не оставлю.
Дам удел и пусть сидит.
Новгородцев я заставлю
Делать так, как дух велит».

- «Я ж подробностей не знаю …
Что Василий натворил?»
- «Он дурак, не намекаю,
В связь с людишками вступил.

Может наговор всё это,
Вот поеду, разберусь.
Святозар за это дело
Всё получит, им займусь.

Дмитрий будет, Ну и что же?».
А княгиня … «Ой!» - в ответ:
- «Он на десять лет моложе …»
- «Дядька классный - Пересвет!

Этот дядька необычный,
На Чудском со мною был.
Опыт жизненный приличный,
Сам, что есть при нём, добыл.

Так что с Дмитрием уеду,
А на месте всё решим.
Хороша ложка к обеду,
Вот к нему и поспешим».

Поздно вечером в светёлку
Приглашён был друг Сбыслав.
Как посадник стольный, щёлку
Находил порой стремглав.

Ратмир был уже в светёлке
И Сбыслав его узнал.
Не по воинской заколке,
А по тону, как назвал.

Вызвал гриди: «Встань за дверью,
Чтоб никто не подходил.
По старейшему поверью
Тайну только ты хранил».

Начал князь весьма серьёзно:
- «Завтра в Новгород уйдём.
Всех татар пусть и курьёзно,
Мы с собою заберём.

Во Владимире ты главный,
Никуда не выходить.
Чтоб, не дай Бог, город славный,
Не стал, как и наш, блудить.

Я уверен новгородцы
Насмерть встанут, не уйдут.
Воду пить в своём колодце
Позже многие поймут.

А когда все варианты
Не сумею претворить.
Ратмир явится, гаранты,
Обеспечь, чтоб не дразнить.

И теперь твоя задача
Ехать в Новгород тайком.
С сообщением, даже плача,
Суздаль взяли целиком.

Сообщишь всё на совете,
На боярском без шумих.
Мол, на вече скажешь в цвете,
Что затеял ханский псих.

Если численники мимо …
Он на Новгород пойдёт.
Пайцзу дашь, а это зримо,
Ты от хана и он ждёт».
 
Сбыслав даже засмущался:
- «Я вдруг ханский стал посол?
Он же там не появлялся!
Значит врать? Ошибка, мол».

- «Эта ложь она священна
Мы должны их обмануть.
Новгорода шваль нетленна,
С ними жить, жизнь умыкнуть.

Я стерплю, все осуждения,
Грех за ложь готов принять.
Ты пойми мои суждения,
Не должны мы Русь терять.

Даже заповеди брошу,
Если станем уходить.
Сбыслав, я не огорошу,
Нам с татарами не жить»

- «Может можно без обмана,
Как-то так их убедить?»
- «Они слушали Ивана?
Так по варварски убить.
 
Земляков забыл, похоже.
Попадёт вожжа под хвост,
Мордобоя нет дороже,
Хоть в огонь и в полный рост».

- «Пригрозить, возможно, ратью?»
- «Будет, Сбыслав, даже рать.
Но не будет благодатью
Жизнь, кто вздумал так играть».

- «Что не в силе Бог, но в правде!
Ты же сам всегда твердил.
Ложь есть ложь и даже банде
Ты ж в открытую грозил».

- «Так-то так, Сбыслав, но время
Не даёт нам рисковать.
Бунт сегодняшний лишь семя,
Нам с Ордой не совладать.

Даже в мыслях отвергаю,
Чтоб сюда они пришли.
Время трудное, я знаю,
Но и выход не нашли.

Я не вижу здесь обмана,
Мы спасаем от татар.
От иллюзий и дурмана,
Кто попал в этот кошмар».

- «Александр, прости, коль можно,
Если где не так сказал».
- «С правдой жить бывает сложно,
Рад, … ты это показал.

В чём сегодня моя, правда?
Русь от гибели спасать!
Грех любой приму, … до ада …
Десять заповедей сдать …

Мне Всевышний даст оценку,
Потому так и сказал.
Видел ты всю эту сценку,
Тайну я и показал.

Всё, о чём здесь говорили,
Впредь никто не должен знать.
Обо мне чтоб не судили,
Я в столице, так сказать.

Если кто там усомнится
И начнут тебя пытать.
Говори, что хан стремится
Город Новгород прибрать».

- «Раз велишь, я всё исполню».
- «Не велю, а Русь велит!
Дом горит, тебе напомню,
Общий дом, душа болит.

Потерпеть тебе придётся,
Не готовься умирать.
Может всё и обойдётся,
Ни к чему в посла играть.

Если всё пойдёт по плану,
То не нужно уезжать.
Искушать себя обману
Не придётся. Так что ждать!»
 
Вся идея делать списки
Родилась в Каракорум.
Хубилай, он выдал иски
Всем, кто был далёк от сумм.

Мунке брал ясак от князя,
Но преемник поменял.
Платят все, пусть князь не влазя
В весь ясак, но свой вменял.

Поручил всему свершиться
Брату Батыя, Берке.
Внуку дал погоношиться,
Хан-Менгу был на коньке.

И вот Берке, как посольство,
Едет в Новгород писать.
Что другое хлебосольство
Ждёт, не мог и описать.

Старик с реденькой бородкой
Был подвижен и не глуп.
Знал, Великий князь с охоткой
Примет их, что он не скуп.

Александр всё понимая,
Кем хан-Берке утверждён,
Делал всё, чтоб сила злая
Отошла. Был убеждён.

Безусловно, приязнь Берке
Позволяла мир хранить.
После ссор старались к сверке,
Кто есть кто, не подходить.

В этом случае подарки
Были главный аргумент.
Князь буквально без помарки
Отмечал любой момент.

Наконец и новгородцы
Получили эту весть.
Едут всё же инородцы
Их считать, мол, сколько есть.
 
И не просто инородцы,
С ними же Великий князь.
И заблеяли, как овцы,
Кто увидел в этом связь.

За всё время долгой смуты
Так и не было татар.
Переписцы пресловуты,
Не совались в тот угар.

И Василий испугался..
Ратибор увещевал:
- «Князь! Народ чтоб ты остался!
Он тебя с собой позвал».

- «Да вообще-то я не трушу …» -
С жалкой миной произнёс:
- «Ну, не съест же словно грушу,
Он, в конце концов, вознёс».

А средь ночи вдруг проснулся,
Залил всё холодный пот.
- «Вроде как отец вернулся …» -
Про себя: «Тьфу!!! Сон не тот …».

А его рукой, как сняло.
Полежал, … вдруг закричал:
- «Елизар! Не сплю, как смяло …».
Тот пришёл, но не бурчал.

Свечи все зажёг, ведь ночь же,
И к Василию: «Что стряслось?»
- «Что стряслось? Стряслось, похоже.
Вороных седлай!» «Так ночь?» -

Елизар оторопело:
- «На ночь, глядя и зачем?
И куда вдруг так приспело?»
- «В Псков! Похоже насовсем.

Не перечь! Седлай немедля!»
- «Счас велю коней подать.
В Псков так в Псков» - потом помедля:
- «А с собой кого забрать?»

- «Только личную охрану!
Больше никого не брать.
Князем здесь, увы, не стану,
Псков попробую позвать».

Святозар всё знал отлично
С кого спросит за всё князь.
Быть повешенным публично,
Стала, явью не молясь.

Потому и в Псков дорога
Стала, как спасенья миг.
Улетучилась тревога,
В бегстве был, по сути, сдвиг.

Ночью так и ускакали,
Гриди только прихватив.
Без еды, как убегали,
И у всех был свой мотив.

И вот прибыв в Городище
Князь Великий узнаёт,
Сын его, это стыдище,
Его просо предаёт.

Понял: «Раз бежал Василий,
Значит, грех на нём висит.
Стал он просто простофилей,
Раз так Новгород бурлит».

Вызвал тут же он Якима:
- «Сколько лет ты здесь тиун?
Что? Толпа неудержима?
Почему сын трус и лгун?

Два десятка лет со мною,
Должен знать всё назубок.
Кто заигрывал с толпою? …
И не надо, … то не рок».

Ратибор был без сомнения
Первым в яме в кандалах.
Братья Кочины без мнения
Кто они, … не впопыхах.

Вот Савелий упирался,
Снова к вече призывал.
Так в порубе и остался.
Кто схватил, пока не знал.

Их пока там не пытали,
Был с татарами вопрос.
Как решить, пока не знали …
А кому пошлёшь запрос?
 
Был посадник для начала …
Князь его назначил сам.
Из бояр, жил без скандала,
Деловит, прост к мужикам.

Михаилом был крещёный,
Фёдор был его отец.
Не такой, как сын, смышлёный,
Но известнейший купец.

Вече, созванное им же,
Собралось в срок, без проблем.
И вот Берке, был всех ниже,
Объявил вердикт свой всем.

- «Не хотим не вас, не числа-а!
Чем число, так лучше смерть!»
И тень бунта, как нависла,
Закрутить всё в круговерть.

Что всех очень удивило,
Берке был не возмущён,
А сказал: «Вече решило?
Что без драки, я польщён.

Не хотите миром сами,
Будем значит заставлять.
Мой Великий хан словами
Не живёт, должны понять.

На сём кланяюсь я вече,
Еду к хану, доложить.
Ваш Великий князь не вечен,
Вот кому должны служить».

Новгородцы не привыкли
Без торговли уступать.
Нет угроз, не слышны вопли …
А пошёл, … на всех плевать

В тот же миг он очутился
В окружении бояр.
И один вдруг обратился:
- «Новгородцы! Где ваш жар!

Разве можем мы посольство
Без подарков отпустить.
Вызвать этим недовольство?
Может, стоит обсудить?»

И толпа их поддержала.
Вот тогда начался сбор.
Всю заначку что держала
Отдала знать, как побор.

Не успел Берке вернуться
В Городище, а там бум.
Все к нему, хотят прогнуться,
Словно он не гость, а кум.
 
Шкурок соболя с полсотни
И бобровых целый воз.
Ожерелий просто сотни
И винища, как наркоз.

Калита недавно сшита,
Гривны в ней, как на подбор.
Здесь нет в этом дефицита,
Берке был убит в упор.
 
Он такого их обилия
Нигде раньше не встречал.
Князя русского всесилия
Ожидал и привечал.

- «Если я так буду дальше …» -
Он шутя: «А что потом?
Буду всех богаче раньше?
А они как?  Дело в том,

Что не буду разбираться,
Кто кого за что убил.
Для Менгу, что ли стараться?
Молод и не проявил.

Ты всего один и только
Должен это лично знать.
Списки эти мне ни сколько …
Не хочу и обсуждать.

Во Владимире жить буду,
А ты здесь займись своим.
Что до хана, шкурок груду
Отошлю и … помолчим.

За полгода разберёшься,
Кто здесь больше всех бузил?
А когда к себе вернёшься
И решим, кто победил».

Чтобы так великодушно,
Александр не ожидал.
И ясак платить подушно,
Берке значит и не ждал.

На другой день, как отбыли
Все, кто прибыл их считать,
Вызвал князь, кто против были,
С кузнеца решил начать

На крыльцо, на верх на самый
Сел. Кузнец внизу в цепях.
Князь подумал: «Ух! Упрямый …
У меня бы был в вождях.

Не обидел Господь силой,
А ума, видать, не дал.
Кузня сделалась могилой,
Что ж ты дурень наковал».

Вслух: «Рассказывай любезный,
Что ты в уши сыну пел.
Как он вдруг в душе болезный
Стать предателем сумел?»

- «Князь Василий сам не глупый
Понял, как по правде жить».
- «Ваша, правда, там, где трупы?»
- «Русской правдой дорожить».

Желваки вдруг заходили,
Князь сдержать сумел свой гнев:
- «А какой мы правдой жили?»
- «Вы? Татарской!» - побледнев.

- «Ты наглец кузнец, однако,
Так и лезешь на рожон.
Ты смутьян, а не вояка
И щадить вас не резон.

Живота тебя лишаю,
Будешь ты повешен, тварь.
Помолиться разрешаю
До утра, как было встарь».

Стража тут же без жеманства
Волоком его в поруб.
Крикнул всё же не без хамства:
- «Русь предал! И сам ты труп.

До утра молиться стану,
Чтоб Всевышний тебя взял!
Слышишь князь, я не устану
Проклинать твой род! Понял???»

После этого кощунства,
На крыльце, кто был, притих
Понял князь, достичь безумства
Мог, уверен, только псих.

И к Якиму повернулся:
- «Послезавтра едем в Псков
Там Василий мой свихнулся,
Заберём пока таков.

А пока других ведите,
Я продолжу княжий суд.
Милосердия не ждите,
Если блуд свой не учтут».

Братья Кочины, те с бранью,
Тоже были в кандалах.
Бандитизм был высшей гранью,
Бог любой; Иисус, Аллах …

Даже князю пригрозили,
Если вздумает казнить.
Вот такие кадры были,
Судьбы кто решил вершить.

Разобравшись с этой мутью,
Всех зачинщиков казнив.
Александр на Псков за сутью
Всё ж понять, хотя б мотив.
 
Святозар вышел навстречу.
Александр охране: «Взять!
Если пикнешь, изувечу.
Понял? А пока молчать».

Хмурым голосом, без крика.
- «Никого в дом не впускать» -
Он Якиму: «Проследи-ка,
Сам сочту, когда позвать».

Сын сидел один в светлице
Там, где был иконостас.
Под лампадой и Божницей
Будто брошенный сейчас.

Тут же встал, к отцу навстречу.
Но увидев грозный взгляд,
Встал, шепча: «За всё отвечу…».
Князь молчал, таков обряд.

Был одет Василий скромно,
Лишь в простой полукафтан.
Без брони и меч укромно
В стороне, как будто сдан.

Видом этим он возможно,
Думал гнев отца смягчить.
Безоружность осторожно
Как-то всё же приобщить.

Что повинную головку,
Меч булатный не сечёт,
Знал Василий, как уловку.
А вдруг, дай Бог, пронесёт.

Долгим было то молчание,
Злость и гнев не проходил.
Сердце ныло, основание
Было с ним, и он хранил.

Как был рад его рождению,
Крепкий мёд со смердом пил.
Деньги сыпал к изумлению
И неделями кутил.

В Городище все гуляли,
Как-никак, а первый сын.
Торг шумел, купцы сияли,
Будто гривна иль алтын.

Получается сурово
Судьба вроде обошлась.
Как-то глупо, бестолково,
На лета эти пришлась.

И вот первенец побитый
Стоит, нечего сказать.
Долг, который им убитый,
Грех такой - не оправдать.

Не осталось ни кровинки
На лице, был словно мел.
И вдруг ноги, как тростинки
Подломились, он осел.

А верней встал на колени.
- «Ты прости меня отец» -
Прошептал, как шло от тени …
- «Встань!» - сказал князь, наконец.

- «Звание не позорь святое,
Что в Софии получил.
Князь, … пока ещё, такое
Только Бог князьям вручил».

Встал Василий еле-еле,
Не давала дрожь в ногах.
Не видал отца доселе
Он таким. Обуял страх.

По глазам он догадался,
Осудил его отец.
А что ждёт, понять пытался:
- «Неужели всё? … Конец …».

Александр прошёл к лампаде,
Сел на лавку и спросил:
- «Почему бежал в разладе?
Бросил всех, врагов пустил?»

- «Испугался!» - и Василий
Не сказал, а прохрипел.
- «Испугался?! От бессилий,
Что другое не успел?
 
И не княжеское дело
Форма эта, как испуг.
Люди гибнут и всецело,
Если князь их струсит вдруг.

Так кого ты испугался?»
Но Василий лишь сопел,
Будто бы чихнуть собрался.
Александр смотрел, терпел.

- «Так кого ты испугался,
Повторяю ещё раз».
- «Я тебя, отец, боялся,
Вот и весь на этом сказ».

Александр поднялся с лавки:
- «Здесь, учти, Великий князь!
И приехал к князю-шавке
Разобраться, что за мразь!

У меня ты под рукою
Был обязан верным быть.
Продал душу, чёрт с тобою,
Но зачем своих  губить.

Как Ивана растерзали?
Он к тебе, как нянька был.
Надругались, в грязь втоптали …
Всё простил и всё забыл?»

- «Но татары обнаглели …».
Князь вдруг хлопнул по столу.
- «Вы все просто охренели!» -
Крикнул: «Ждёте здесь Орду?!

Говорил тебе, что князю
Надо голову иметь.
Говорил? Ты этой связью
Что собрался лицезреть?

Как они распнут Русь нашу,
В каждый кол башку воткнут.
Расхлебаешь эту кашу?
Тебя первым умыкнут.

Как такая перспектива?
Думал ты об этом, князь».
И Василий часть мотива
Услыхал - князь значит связь.

- «Князь Даниил всех нас старее,
А всю жизнь против татар».
- «Он их с Калки помнит, злее
Не видал ещё пожар.

И потом ещё запомни,
Для него враг, это хан.
Ты же численников, … помни
Он чиновник, а не хам.

Потому судить вас надо,
Как поджёг конфликта, вот.
И тогда всё ваше стадо
Под топор на эшафот».

Тут Василий вздрогнул резко,
В плечи голову чуть вжал.
На душе вдруг стало мерзко,
Как в навозе полежал.

При таком, знал, обвинении
Понял, что ему грозит.
Но и в этом заявлении
Он услышал, что простит

Сердобольность вдруг исчезла,
Александр сейчас понял.
Лишь брезгливость будто слезла
И обняла, как донял.

- «Боже мой!» - подумал грустно:
- «Неужели он мой сын?
Где врождённо бить искусстно?
Где мой корень? Где мой тын?»

Сделав паузу с минуту,
Вдруг сказал: «Хочу изречь!
Все твои друзья за смуту
Казнены, не в этом речь …

Сами выбрали дорогу,
Их никто не заставлял.
Объяснят в той жизни Богу,
Кто на них здесь повлиял.

У меня ж теперь задача,
А с тобой теперь мне как?
Как потомок - неудача,
Вслед за всеми в вурдалак?»
 
- «Про-ости-и … сжалься, князь Великий» -
И Василий зарыдал.
- «Пожалел, что ты безликий.
Мать твою оберегал.

Княжьего стола лишаю,
Едешь в Низ, так хуторок.
В Городец уйдёшь, узнаю
Вмиг повешу, как зарок».

После сказанного, резко
Повернулся и пошёл.
У двери довольно веско
Вдруг сказал: «Всё! Ты ушёл!»

И Василий, как с мольбою:
- «Дай хоть маму увидать».
- «Нет!» сказал: «Она судьбою
Сына ждёт, пора рожать»

И он вышел, хлопнув дверью,
Никого так не позвав.
Лишь Яким, как по поверью,
Встал, ни слова не сказав.

Для Якима было больно,
Да и возраст своё брал.
Он тиун, не жил привольно,
Но цену сей жизни знал.

Провожатые от Пскова
Только Шеин Михаил.
Воевода тут основа,
Он здесь всем руководил.

И вот Новгород, как прежде,
Тишины, покоя нет.
Торг галдит, его хоть режьте,
Муравейник, как задет.

Над смутьянами расправа
Поразила всё же чернь.
Озлоблённость, как отрава,
Порождала массу скверн.
 
Недовольство нарастало,
Что среди жертв знатных нет.
Лишь Савелия достало,
А других простыл и след.

И бояре, как в отместку,
Вожжи стали напрягать.
Сокращать на Торг поездку,
А то вовсе не пускать.

Потому и пригласили
Александра на совет.
То ль подставить норовили
Под смутьянов, был секрет.

По прибытии стало ясно,
И среди бояр раскол.
Что всегда это опасно,
Знал и был немного зол.

Михаил, посадник новый,
Он совет решил собрать.
Как боярин был путёвый,
Даже стали уважать.

И предложил Александру
Подсказать, что делать им.
Мол, радеют все за правду,
Но свою её хотим.

На совете стало тихо,
Каждый ждал, что скажет князь.
А тот сразу: «Ждёте лихо?
Оно здесь, как коновязь.

Повторял и повторяю.
Жалко гривны сдать аж страсть?
Как Великий князь являю,
Животы придётся класть».

Встал боярин, звали Юрий.
Не смутьян, но родовит.
- «Так-то так» - сказал: «Без дурий
Кто бы против, … не страшит,

Если б за себя платили …
Не-ет! Изволь платить за всех.
Всей семье ясак вручили.
В головах у них огрех.

Внук намедни народился
И с него пойдёт ясак?
Хан башкой нигде не бился?
Не пойму его никак.

Но и это бы терпимо,
Как-никак семейный долг.
Но холопы же помимо
Тоже в список …» - и умолк.
 
Встал другой: «А прав же Юрий!
С какой стати вдруг платить.
За холопа, пусть от дури,
Жаль, … резану заплатить.

Но никак, прости, не гривну,
Это ж форменный грабёж!
А дитё его? Противно
Даже думать про платёж.

Калита, чай, не бездонна
Мы итак на всё даём.
Казна князя нам законна,
Русь стоит всегда на нём.

Но татары … обнаглели!!!
Десятина не у дел?
И её мы не хотели …
Батый ввёл, кто уцелел.

Притерпелись, попривыкли
И все начали платить.
Батый умер, но не сникли.
Новый нам ясак вручить?»

Александр вздохнул: «Понятно …
Вот с чего хочу начать.
Может вам и неприятно,
Но всё надо замечать.

Здесь со мной помощник новый,
Из Твери его забрал.
Вам он всем давно знакомый,
Ярослава он вам дал.

Да! Когда он был здесь князем,
Елизар был, как тиун.
Брат предал всех одночасьем,
Потому случился бунт.

Я не буду повторяться,
Брата я отправил в Тверь.
С Елизаром же встречаться
Не желал, захлопнул дверь

А сейчас я предлагаю
Выслушать, пусть скажет сам.
Интерес, я полагаю
Будет, … чую по глазам».

Елизар вошёл и тут же
Вздох всеобщий: «Это он …
Кто тогда всё ж был дороже?...»
Не ответил, лишь поклон.

Всю неловкость положения
Александр и разрядил:
- «Расскажи про все введения
О каких мне изложил».

Елизар в своей манере,
А общаться он умел,
Начал: «Дело не в карьере,
И не в том, что я слетел.

Я хотел с Твери убраться,
Но ведь я родился там.
Потому решил остаться,
Быть полезным землякам.

То, что хан задумал числа,
Мне Великий князь сказал.
Что идея не зависла,
Доведут! Любой финал!!!

И тогда пришла идея,
Списки сделать нам самим.
Аккуратно, не наглея
Только кто известен им.

Ярослав сопротивлялся,
Но согласие всё же дал
Как потом не упирался,
Список лично подписал.
 
И Великий князь довольный,
Этот замысел принял.
А меня, я всё же вольный,
Он к себе на службу взял».

Юрий снова осторожно:
- «Значит всё же на поклон?
И проверить нас не сложно,
Хоть и гад, не глупый он».

- «А вот тут моя забота» -
Александр вмиг возразил:
- «У меня у хана льгота,
Верит мне, хоть и дерзил»

- «Нужно всё сказать на вече» -
Михаил подвёл итог:
- «Ждём до завтра, нет и речи,
Будет сложный диалог».

- «Я б пока не торопился» -
Александр предостерёг:
- «Здесь согласия не добился
И к толпе? Опять «поджёг»?

Вы должны понять конкретно,
Никуда нам от татар.
Мир любой ценой предметно,
Елизар задал товар.

Есть другие предложения?
Предлагайте, … вот в чём соль.
Вече – это осложнения,
У него другая роль».

Юрий снова без апломба:
- «Ну, а с Орденом как быть?
Там же гривен нужна прорва,
Чтоб победу вновь добыть»,

- «Есть на этот счёт суждения.
Хочу хана напустить.
Там вражда и расхождения,
Как Литву заполучить.

Ныне их сильнее войска
Ни в одной державе нет.
Не ласкает слух, … настройся.
Русь слабей и не секрет.

И берёт тот, кто сильнее:
Дань, оброк, калым, ясак …
Вот и надо быть умнее,
Мощь копить, тут не до драк»

- «Но ведь чернь, что на Торговой,
Им бы повод. Что не так?» -
Кто-то из бояр по новой
Начал спор, орать мастак.

- «На Софийской стороне вся сила!» -
Александр почти кричал:
- «Вам решать! Раз жизнь спросила!
Как бы бондарь не серчал».

Колебались всё ж бояре,
Александр склонял, как мог.
Понимал, в каком угаре
Торг воспримет их итог.

Шёл умышленно на это,
Город год уже бурлит.
И усталость давит где-то,
Личный казус говорит.

Жизнь его ожесточила,
Сын Василий в том помог.
В планы больше не входила
Мысль, чтоб Дмитрий править смог.

Для себя решил, понятно,
Возвращаться в стольный град.
Объяснить княгине внятно,
Оградить от злых тирад.

Будто сын её любимый
В мешке в Волхов сброшен был.
Слух разносит враг незримый,
Потому что князь всё скрыл.

С Пскова вывез его тайно,
В Новгород не заезжал.
Во Владимир не случайно
Не поехал, роды ждал.

А сейчас жалел, терзался,
Что сам лично повод  дал.
Слух по Торгу разрастался,
Ненавидеть шанс давал.

Ведь сам факт сыноубийства
На Руси был заклеймён.
Независимо от барства,
Должностей или имён.

И тогда князь на совете
И решил всё рассказать:
- «Я и Бог на этом свете
Могут это осуждать.
 
Князь Василий, вас предавший,
В Пскове мною лично взят.
Он мой сын, хаос создавший,
Тут же был с княженья снят.

Я лишил его наследства,
Стол, хоть где-то, занимать.
Взят под стражу без кокетства,
В Низ отправлен проживать.

Позже разрешил вселиться
В Городецкий монастырь.
Будет время помолиться,
Всё ж не конченый упырь.

Так что он живёт на Волге.
Не монах, послушник он.
О своём отцовском долге
Помню, жизни не лишён.

Не хотел тогда огласки,
Всё же личный инцидент.
Не жалея чёрной краски,
Сплетни выбрали момент».

Произвёл он впечатление
На бояр. «Вот это князь!» -
Кто-то громко и значение
Восхищения, не стыдясь.

Александр, теперь спокойно:
- «Вынужден покинуть вас.
Я хочу, чтобы достойно
Всё прошло с участием масс.

Оставляю Елизара,
Людям тоже он знаком.
Не спешите с вече, кара
Не замедлит дать кнутом.

Есть ещё одна причина,
У меня родился сын.
Даниил назвал, мужчина …
Чую, даст Руси почин».
 
Возвратившись в Городище,
Вызвал Ратмира тотчас
Со словам: «Что, дружище?
Дуй в столицу и сейчас.

Сбыслав ждёт, отдашь вот пайцзу,
В остальном он знает сам.
Прошмыгни подобно зайцу,
Незаметно по кустам.

О твоём срочном убытии,
Чтоб никто нигде не знал.
Катастрофа при раскрытии,
Чтобы знал и понимал».

Через пару дней без помпы
Новгород покинул сам.
Не попался Сбыслав чтобы,
Сделал крюк по всем лесам.

Михаил встретил на въезде.
Что посадник Сбыслав, знал:
- «По пути? Есть цель в приезде?
Я ж посадник тоже стал».

- «С чем тебя и поздравляю!
У меня есть разговор,
Но не здесь, а там желаю» -
Показал Софийский двор.

- «Ты ж боярин и не мелкий,
Собери большой совет.
Разговор большой, не сделки …
Дам на всё, на всё ответ».

Наконец совет собрался.
 Каждый мыслил: «Что за прыть?
Как здесь Сбыслав оказался?
Он в столице должен быть».

Сбыслав с ходу: «Я от хана!» -
И всем пайцзу показал.
- «Не держи нас за профана,
Кто всё это заказал?» -

Говорил боярин Лыко,
Очень въедливый мужик.
Показалось ему дико,
Что Сбыслав в их стан проник.

- «Покажи мне твою пайцзу» -
Лыко взял её из рук.
- «Золотая, … лишь китайцу
Могли дать без лишних мук.

Нашим только из железа,
Кто ходил за ярлыком» -
Прикрывал в себе балбеса,
Он был с этим не знаком.
 
Сбыслав понял это сразу,
Вырвав пайцзу с алчных рук:
- «Смердов ты учи отказу,
И пили, сидишь где, сук.

Юрий встал: «Давай спокойно.
Что за хан и как зовут?
Ты ж с Владимира, … пристойно
Представлять врагов нам тут?»

- «С ними надо аккуратней» -
Александр предупреждал.
Сбыслав снова: «Будьте внятней.
Слушать будете?» И встал.

Михаил призвал к порядку,
Вскоре страсти улеглись:
- «А теперь всем, как зарядку,
Слушай и не суетись».

Сбыслав начал: «Шли по Волге,
Так решили в этот раз.
Семь туменов, шатры в шёлке
И суда, как напоказ.

Правда, вся пехота с низу
Шла вдоль берега пешком,
Где-то будто по карнизу
Да ещё с конём притом.

А командует «прогулкой»
Внук Батыя Менгу-хан,
Автор дани очень гулкой,
То есть списков, наш капкан.

Покровительствует Менгу
Хан-Кадан, Великий хан.
Подражая Торга сленгу,
Это вроде как пахан.

В Нижний, знаю, не ходили,
Там их списочники есть.
В Городце недолго были,
Всё, как есть, осталось здесь.

Встали лагерем на Клязьме,
К нам приехал их посол.
Встретил я, а он в сарказме
Нагло так: «Со мной пошёл …».

Там и встретил Менгу-хана,
Молодой, настырный тип.
Эталон для басурмана,
А в доспехи будто влип.

- «Ты Сбыслав? Посадник здешний» -
Он с порога, значит знал.
- «Да он самый, как и прежний.
В чём вопрос?» - ему сказал.

- «Как вы сами говорите,
Я решил вас брать на щит».
- «Вы Владимир взять хотите?»
- «Дед вас брал, тем знаменит.

Новгород не брал ни разу,
Псков в сторонке отсидел.
И хочу обеих сразу
Заарканить, … их удел.

Мне от них одни убытки,
Ничего нам не дают.
На ясак плюют ублюдки,
Значит, списки пусть жуют».

Я опять с вопросом к хану:
- «Если к нам претензий нет,
Я причём? Замок капкану?»
Ну, а он: «Хорош ответ.

Ты послом должен явиться
От меня» - и пайцзу дал.
- «Всё скажи и не таиться.
Будет список, я пропал.

Если нет, не обижаться,
Есть чем вас размолотить
На Рязань могу сослаться,
Я смогу и повторить»
 
-  «Хан ещё сказал с усмешкой,
Что у вас силёнок нет.
Чтоб не быть всем головешкой,
Две седмицы ждёт ответ».

Все бояре приуныли,
Каждый думал, как же быть?
Юрий вдруг: «А шансы были
Без войны дела решить?»

- «Хан же сам и согласился,
Будут списки, он уйдёт» -
Сбыслав даже рассердился:
- «Всё же ясно словно мёд».

Лыко крикнул истерично:
- «Ве-ече! Ве-ече пусть решит!
Но и нам не безразлично,
Если вече разрешит …»

- «Ах ты, пакостник вонючий» -
Михаил: «К чему зовёшь?!
Хана ждёшь слизняк барсучий?
Против вече не попрёшь!

Как посадник, я за вече.
Объясним, и пусть решит.
Или жить нам и далече,
Или смерть всё завершит»

А с утра набат Софии
Объявил всеобщий сбор.
И народ без мистерии
Вновь на площадь, как на спор.

Михаил призвал к порядку
И начало объявил.
Первым делом дал раскладку,
Как начать. Совет решил.

Сбыслав вышел в центр помоста,
Как боярам, всё сказал.
Тишина, как у погоста,
Шок буквально всех сковал.

Лишь момент, толпа взревела:
- «А Владимир, Суздаль как?
Их на щит Орда не смела?
Объясни, как это так».

Сбыслав только улыбнулся:
- «С Ордой ноне воевать …» -
Начал было, но запнулся:
- «Это против ветра ссать!

Мы давно им числа дали,
Что ж приходится платить.
Вот поэтому отстали,
Можем в город не пустить».

- «Врёшь, собака, вас купили!»
- «От такой и слышу брань.
Хочешь, чтобы всё спалили?
Может, слышал про Рязань?»

- «Новгородцев он боится
И сюда не сунет нос».
Стал, не каждый относиться
К горлопанам, есть вопрос.

Вдруг внезапно появился
На подмостках Елизар.
Про Тверь опытом делился,
Площадь взвыла, как пожар.
 
- «Это сволочь и иуда!
Предал Новгород подлец!»
Сволокли его оттуда
И топтать: «Тебе конец!!!»

Михаил, срывая глотку:
- «Александра он тиун!
Только списки в разработку,
А иначе ждёт падун!»

И толпа, как протрезвела:
- «Списки-и-и!» - гул в полста секунд.
Елизара смерть сумела
Прекратить безумный бунт.