Мой дед

Я словно бы себе вскрываю вены,
Как будто бы в агонии с собой,
Я не кричу в истерике и с пеной,
Но кажется, ты снова здесь, живой.

И каждый день, как стук по наковальне,
И каждый миг бьет нервами по мне,
Перед иконой, как в исповедальне,
Даю отчет о нынешней судьбе.

Я говорю тебе негромким словом,
Что болью бьется и во мне сидит,
Как острый нож, под тяжестью оковы,
Где кровь, сбежав по венам, вновь кипит.

Что происходит? Мысль не проходяща,
Она сверлит собою день и ночь,
Разносится то глухо, то звеняще,
Наверное, пред боем так, точь-в-точь.

И день сменяя на другой, в то время,
В единую их собираю нить,
Я о войне вновь, по военной теме,
И, как мой дед остался в этом жить.

Как грома выстрел вновь доносит в память,
Лишь им тогда дано было любить,
Сегодня здесь он… нынче вместе с нами,
И был бы жив, он мог бы долго жить.

Но он остался там, войны в объятьях,
Нам не дано крой делать по судьбе,
Сейчас о нем я, и в том восприятье,
Что внукам он оставил о себе.

Прошедших лет войны строка чернее,
Того, что нынче пишем, не потом,
В них судьбы тех, кто был и есть, вернее,
Чья жизнь разверзлась надвое огнем.

Я передам, что чувствую, строкою,
Вгрызаюсь в слои памяти, в гранит,
Своим я детям часть войны раскрою,
И, где погибший прадед их лежит.