Хочу в Советский Союз

Когда спустя почти 30 лет после развала СССР, этого колосса на глиняных ногах, этого уродливого монстра, в котором на протяжение десятилетий один преступный и властолюбивый диктатор сменял другого, где во главу угла ставилась ложь и демагогия, презрение к человеческому достоинству и к самой жизни, где крестьянство по сути дела было уничтожено, как класс, где властям повсюду мерещились враги и заговорщики, где вся страна (кроме столицы и нескольких крупных областных центров) "сидела" на талонной отдельной колбасе, где не было секса, но процветало б(л)ядство, где спивались все от мала до велика, где любое инакомыслие немедленно и жестоко каралось любыми средствами (фальсифицированными судилищами, психушками, насильственными высылками с лишением гражданства,  многочисленными запретами и проч.), где партийные чиновники поучали писателей и учёных, режиссёров и скульпторов, композиторов и актёров, где долгие годы существовал "железный занавес", глобальный дефицит товаров, совести, морали и этики, я, читая сегодня о том, что многие граждАне продолжают лить крокодиловы слёзы по тем старозаветным временам, припомнил один эпизод из своей молодости.

Я тогда ещё формально числился молодым специалистом (скорее по стажу инженерной работы) и служил в одной конторе с мизерным донельзя и унизительным окладом жалованья в 95 рублей (не считая 30%-ной ежемесячной прогрессивки).
Если при этом учесть, что жена моя не работала, а находилась в декретном отпуске по случаю рождения сына, то жили мы более чем скромно на одну мою зарплату.
Я, разумеется, старался, как мог, рыл от усердия, что называется рогом землю, в надежде должностного и материального продвижения по службе и вот однажды, накануне очередной получки, мой непосредственный начальник, вызвал меня к себе и хитровато улыбнувшись сообщил о том, что начислил мне премию в размере 45 рублей!
От неожиданности я опешил: 45 рублей - это же почти половина моего месячного оклада, но что-то суетное было во всём облике моего начальника, словно он что-то недоговаривал, он ёрзал на месте, краснел и явно не желал продолжать разговор.

Дома, я немедленно поделился этой новостью с женой и мы даже стали планировать на что истратим эти неожиданно свалившиеся на нас деньги.

И вот наступил долгожданный день.
Я получил из щедрых рук нашего общественного кассира (женщины инженера), причитавшуюся мне сумму, включая премиальные, не забыв "отстегнуть ей гривенник (с её подачи в отделе установилась добрая традиция: каждый работник при получении аванса и получки оставлял общественному кассиру символическую сумму от гривенника до двугривенного, в зависимости от зарплаты и это при условии, что за свой "непосильный труд" на благо общества , ей доплачивали сверх инженерной ставки 15 рублей, ещё примерно столько же набегало с мелких поборов), но не успел я отойти от неё и на два шага, как ко мне прытко подскочил парторг отдела и хлопнув меня по плечу, задушевно спросил:
-Ну, голуба, получил премию?
-Получил, Николай Васильевич, - ни о чём ещё не догадываясь, простосердечно  ответил я.
-Это хорошо, что получил, просто замечательно, - продолжил он и ощерив мелкие кариесные зубки, суетливо потёр сухонькие ладошки.

-Значится так, пятёрку из премии можешь оставить себе, - великодушно разрешил он, - а остальное - гони на бочку!
-На какую бочку? - сбитый с панталыку пробормотал я.
-На какую, на какую - на общественную! Ты что же это думаешь, тебе премию дали за красивые глаза? Нет, милок, эти деньги , как у нас водится, предназначены для коллективного пропоя, а поскольку статьи для этого не существует, мы каждый месяц выписываем на кого-нибудь премию - вот так-то!
Наконец до меня всё дошло и я буркнул:
-Так выписали бы эти деньги на себя самого, вместо того, чтобы фарс из этого устраивать.

Ответ парторга меня сразил наповал:
-Ты же вроде неглупый человек,-горячо произнёс он, - инженер, комсомолец, в конце-концов, неужели ты не понимаешь, что мне, как коммунисту и парторгу не пристало каждый месяц самому себе выписывать премии?!
Такие вещи пора бы уже понимать, - добавил он и по-отечески мне улыбнулся.

Этот урок, как и многое другое, я усвоил крепко и основательно.