И как исполин, сержант наш поднялся

Упала ракета, погасла в болоте,
Ночь, тишина, свет луны.
Еще метров сто до фрица, что в дзоте,
И год этой сучьей войны.

Ползем, что там думать, приказ взять высотку,
А всё остальное - судьба!
Вон справа солдатик скатился в воронку,
И ухнула, где-то сова.

Ночь трассер прорезал, ушел в поле где-то,
Что Ганс, нервы сдали, стрелок...
Ему бы хотелось дожить до рассвета,
Ну, вот и нажал на курок.

Ну что? Метров тридцать и чисто пространство,
Всё выжжено, дальше никак.
Осталось удача, авось и нахальство,
И злость... Там фашист, он наш враг!

А до атаки еще минут тридцать,
Затихли тела для броска.
Ракета взлетела и прячем мы лица,
Сжимая во вдохе уста.

Вниманье! Атака! Кидаем гранаты,
И в рост, смерть в лицо, мать твою!
Но дзот огрызнулся огнем, ждали гады,
Сведя все усилья к нулю.

Опять залегли, молчат командиры,
Они же из мяса, как мы.
- Сержант, знаю сможешь, иначе нам вилы,
Не взять нам тогда высоты!

Он полз, как змея, а мы отвлекали,
То слева, то справа огнем...
И пули свистели, а пули визжали,
Врешь, сволочь, еще мы живем!

Добрался сержант, уже возле дзота,
Осталось всего метра два.
Граната, вторая. Поднялась пехота,
Под громкое, с матом: - Ура!

Секунда, другая... Но немец не сдался,
Дзот ожил огнем и бедой.
И как исполин, сержант наш поднялся,
Накрыв амбразуру собой.

Идем мы на запад, сто дней до Рейхстага,
Сто дней до Победы Страны!
Сто дней до поднятия красного флага,
Сто дней до победной весны!