Вильгельм Гауф. Калиф-аист-3

   Разговор птиц смогли понимать.
Те о многом могли рассуждать.
И сказала одна:
- Танцевать я должна
И фигуры хочу повторять.

   По лужайке тотчас же пошла
И коленца творить начала,
А то ногу поджать,
На другой же стоять,
Помогали ей в том два крыла.

   Тут калиф и визирь хохотать
Стали и не сумели сдержать
Свой безудержный смех
Так как лучших потех
Им давно не случалось видать.

   И опомнились только потом,
Как визирь махнул птичьим крылом:
- Государь, боюсь я!
Нам смеяться нельзя,
А мы с вами забыли о том!

- Не во время смех этот у нас.
Вспомни, что надо сделать сейчас!
- На Восток совершим
Мы поклон, повторим
Трижды и скажем слово. Отказ

Память сразу моя выдаёт,
И на ум это слов нейдёт.
Мутароб? «Мутароб»
Надо вымолвить, чтоб
Продолжали мы жить без забот.

- Мутароб, - кланяясь, восклицал
Повелитель, визирь повторял.
Колдовство им не снять,
Хоть сто раз повторять.
Много слов каждый тут перебрал.

   По полям долго стали бродить
И не знали, как им дальше жить.
Аистиный наряд
К ним прирос, и не рад
Каждый и не знал, как ему быть.

   Так скитались они много дней,
Ели зёрна. Еда повкусней
На болоте была,
Но их не привлекла,
И не думали даже о ней.

   Но зато теперь можно летать,
Каждый день прилетали опять
Во дворец свой в Багдад.
Только каждый не рад
С крыши жизнь во дворце наблюдать.

   На четвёртый день шумно в стране!
Едет кто-то в дворец на коне.
Как калиф новый он,
Принял выпавший трон.
- Всё понятно теперь стало мне!

Из дворца я Кашнура прогнал.
Мне мой враг отомстить обещал.
Он купца подослал,
Для Мизры трон отнял! -
Хасид, тяжко вздохнув, замолчал.

- На спасенье не будем терять
Мы надежду. Не время страдать.
Верный друг мой, летим!
В Мекке мы совершим
Сто молитв. Бог поможет опять.

   Полетели они на восток,
Но визирь лететь быстро не мог,
Выбит вовсе из сил,
Господина просил:
- Отдохнём! Я совсем занемог!

   И калиф даже спорить не стал.
Он и сам от полёта устал.
Вот под ними дворец,
Где они, наконец,
Отдохнут, водой смочат уста.

   Был когда-то давно шумным он,
А сейчас лишь обломки колонн
От него здесь торчат
И не радуют взгляд.
Вдруг услышали жалобный стон.

   И напрасно визирь умолял,
Чтоб опасности не подвергал
Жизнь калиф, и пустил
В дело клюв, и схватил
За крыло. Но Хасид убежал.

   Был он молод ещё и горяч,
Потому, слыша стон или плач,
В темноте он исчез,
А Мансор за ним, без
Повелителя хоть сколько плачь!