Лихая болесть

И с т о р и я  о д н о й  п о г о н и

«Артур Альфредович, как вы относитесь к слухам о…?»

«К эпидемии долбоза, к противодолботическим автобусам, к засилью нехороших птиц, и к алкороботам-киднепперам я никакого отношения не имею!» уверенно бросил через плечо в репортерский диктофон Артур Альфредович, убегая прочь из конференц-зала.

«Артур Альфредович!» пыхтя на бегу, настаивал репортеришка.

«Согласно новому Уставу, можно просто – Лысый Ежик», разрешил Артур Альфредович.

«Господин Лысый Ежик», не унимался репортажный человек. «А что вы можете пояснить по поводу…?»

«Ах, да. По поводу того, что некоторые тут взяли моду, кхм, ходить, я извиняюсь, в описанных и обкаканых портках», выдал свой комментарий Лысый Ежик. «Мне об этом регулярно докладывают референты и пишет народ в соцсетях. Такая мода, можно сказать, принимает массовый характер… Так вот, я здесь тоже не при чем».

«А как насчет мнения, вашего и специалистов ЭпидемРегионСанитарМедНадсмотра, что такие, как вы выразились, портки помогают в профилактике болезни?» несся следом журналист.

«Я этого никогда не говорил!» ответствовал на скаку Лысый Ежик. «И никто из специалистов ЭпидемРегионСанитарМедНадсмотра не мог сморозить такую глупость! Все, до свидания! Извините, конференция окончена, у меня еще масса дел на сегодня!»

Артур Альфредович Некстатин был вовсе не лысый и не ежик, хотя и имел короткую стрижку. Интеллигентного вида, благообразненький, в мятеньком костюмчике, в очечках, он мог бы сойти за профессора вуза. Но раз уж ему выпало быть очередным  Лысым Ежиком…

Надежно отгороженный от пишущей братии здоровенными охранниками, он нырнул в приветливо распахнутую дверцу отполированной черной машины представительского класса, плюхнулся на заднее сиденье, и исчез от нежелательных взоров. Амбалы запахнули дверцу, расселись в два прыжка по машинам сопровождения – и кортеж лихо вылетел с места и за шлагбаум.

***

«Эх, хорошо-то кааак!» мечтательно протянул он, и вдохнул свежий загородный воздух.

По шоссе мелькали туда-обратно легковушки и фуры. Там же, на обочине, стоял его внедорожник. Авось, не угонят. Он же блаженствовал на лугу, топча дизайнерскими кроссовками землю, травку, и сорные растения; он успел забрести так далеко, что автотранспортный шум практически не досягал его слуха, а выхлопные газы и подавно не беспокоили его.

И даже замеченный краем очков характерный спецтранспорт, что вывернул из-за леса на петляющий между полей проселок, не смог поломать его кайфа. Но вот, белый бронированный шестиколесный автобус повышенной проходимости, с узкими пулеметными амбразурами вместо окон и двумя дверями, зачем-то набрал скорость. И ему это перестало нравиться. Через минуту, лихая транспортина поравнялась с ним, сбавила скорость, и притормозила. Но он был уверен, что ему нечего опасаться, учитывая его положение.

В борту автобуса открылся лючок, оттуда выехал длинный и членистый, как паучья лапа, щуп со сканером. Он решил не оставаться в долгу, вынул из кармана смартфон, и включил камеру. Такой фейл со стороны автобусников обязательно нужно запечатлеть в назидание остальным.

«Свои!» весело крикнул он автобусу, ведя съемку.

Реакции из автобуса не последовало. Сканер же неумолимо подполз к нему, и обвел его от макушки до пят.

«Свои, говорю!» он помахал свободной рукой амбразурам. «Обознались?»

«Долбоз в терминальной стадии!» стальным голосом был озвучен через гавкальник полученный со сканера диагноз.

«Че-чего?» немного удивился он.

«Почему нет стрингов на лице?» прогрохотало из скрытого динамика. «Почему не в обделанных портках? До **я умный, что ли?!»

«Здоровым быть не хочет!» присоединился к селекторной связи другой голос изнутри автобуса.

«Ребят», залепетал он растерянно, тыча себя пальцем в грудь. «Я…»

Рядом с тем лючком открылся другой лючок. И оттуда выехала пушечка. Он попятился, выставив ладонь.

«Ребят, вы чего!» зачастил он. «Ребят, вы что, своих не узнаете?!»

Он продолжал показывать на себя.

«Ребят, я же…»

Пушечка зажужжала и самонавелась на цель.

«Не сучи культяпками, медленно положи телефон на землю», посоветовал ему из говорильника третий голос. «А то станешь – ни головы, ни ножек!»

«А потом – руки за голову, сам на колени, ты чепухан!» приказал конкретно четвертый.

«Да как бы не так!» подумал он.

И, резво припустив с места, рванул к дороге, где его ждала машина. Смартфон при этом выпал из рук. Но подбирать его уже не было ни времени, ни возможности.

Из днища автобуса выдвинулась широченная круглая опора. Когда опора плотно уткнулась в почву, автобус развернулся на опоре. Опора убралась на место. Закрутились все шесть ведущих колес. Автобус выехал на луг, и перегородил ему путь к внедорожнику.

Увидев уже знакомый белый борт с амбразурками, что ни с того ни с сего оказался на его жизненном пути, он резко изменил направление, и словно заяц, начал улепетывать к лесу.  Больше вариантов отступления  у него не было. Придерживая одной рукой очки, чтобы не слетели, он про себя похвалил отменное качество европейской спортивной обувки.

Он не раз посещал выставки спецтехники и прочих инноваций, видел автобусы, аналогичные этому, и имел общее представление об их конструкции.

«В лесу, среди берез и сосенок вы меня не достанете!» победоносно радовался он, чеша во все лопатки от резво догоняющего колесного агрегата. «Тем более, что здесь – мои родные края. И все окрестные леса и поля знакомы мне с детства лучше, чем вам дорОги по навигатору. А за лесом и за полем – мой дом!»

Из автобуса выдвинулся еще один ствол, из которого вылетела сеть. Но он успел пригнуться, снова изменил направление движения, и укатился в труднопроходимые заросли. И, плетеное изделие, просвистев мимо, повисло на кустах.

«Вот заразы!» сопел он, по-пластунски уползая в подлесок.

Зелень, грязь, сухие листочки, и опавшие иголки липли к нему. Но об этом он предпочитал не думать.   

Порядком углубившись в лесные дебри, он решил отлежаться и перевести дыхание. Высовывать голову, а уж, тем более, вставать в полный рост, он опасался. И не напрасно. Отлежка оказалась короткой. Где-то далеко за спиной, раздался звук, напоминающий жужжание циркулярной пилы. Затем, зазвучала еще одна циркулярка. Потом еще одна, и еще одна. Осторожно, стараясь не шуршать ветками и не колыхать листву, он одним глазом глянул в просвет между кустиками. Нет, он не все знал об автобусах спецназначения. Со стороны опушки, в чащобу просунулись четыре длиннющие рукИ-манипулятора, увенчанные зубастыми дисками, и эти диски бешено крутились и звенели. Один взмах двух пар железных ручищ – и пилы начали косить деревья и кустарники. Он понял, что пора двигаться дальше. Тем более, что у автобуса – он успел заметить – вырос еще и отвал спереди. И этим отвалом он мощно и неумолимо разгребал бурелом.

«Не догОните!» думал он, удирая, как по полосе препятствий, по заросшим мхом поваленным стволам.

«Сдавайся!» гаркнули ему в спину из динамика.

Вскоре, он оторвался от ловцов. Звон пил и хруст деревьев затихли далеко позади. Остановившись посреди полутемной полянки, он снова решил немного отдышаться. И, заодно, оглядеться вокруг.

«Так», оценил он обстановку. «Это место я знаю, я тут много раз бывал. Если перейти эту поляну, то дальше, в чащобе будет болото».

Успокоив дыхание, он уверенно двинулся туда. К болоту. По пути, он подобрал длинную и прочную палку.

«И хрен вы меня найдете!» осторожно, словно боясь спугнуть свою удачу, шептал он.

Но жужжание и гудение снова появилось в воздухе и стало нарастать. Из громкоговорителей гулко раздавались предложения выйти. Похоже, даже, с поднятыми руками.

«Ищите дураков!» усмехнулся он, щупая палкой почву перед собой.

Почва с каждым шагом становилась все мягче. Под кроссовками хлюпала коричневая вода. Хор лягушек выводил свое трескучее безостановочное куакака. Тинькало комарье.

Махом свалив несколько сосен, автобус, ныряя, выкатился на полянку. Но его там уже не было.

Он углублялся в болото. Кочки колыхались под ногами. Шест уходил все глубже под грязь и под воду. Твердых поверхностей для стояния уже не оставалось. Болото было не слишком обширное –  это он помнил хорошо.

«Только бы до тропки добраться», прокручивал он в уме свой тактический план. «А там – уже поле. И шоссе. И поселок родной. Я же сам лично туда асфальт провел, и канализацию с газом проложил. Или наоборот – газ провел…»

Но навык лесных прогулок был явно потерян. Еще несколько шагов – и он провалился в воду по колено. Игнорируя вязнущее эхо призывов сдаться на лечение, и упрямо тыча в воду перед собой палкой, он пытался нащупать хотя бы дно. Еще шажок – и он ухнул по пояс.

«Дотянуться бы до того корня!» кряхтел он, одной рукой все еще опираясь на почти полностью ушедшую под воду палку, а второй стал хвататься за бурое узловатое образование. Ему пришлось податься вперед. Дно уплыло из-под ног. Он оказался по шею в вонючей трясине! Палка улетела в торфяные глубины. С нею и дизайнерские кроссовки. Но он (непостижимым образом!) успел ухватиться обеими руками за крепкий корень. Подтянувшись на руках (подтягиваниями он не занимался уже давно), он сумел вылезти, вознестись над топью, и даже лег грудью на толстенную корявину.

«Фууууф!» выдохнул он.

Коленки уперлись в твердый грунт. Цепляясь пальцами за землю, он выполз на бережок.

«Я спасен!» подумал он.

Обернувшись, он увидел, как автобус продирается к нему, и уже выпустил шесть ходильных ног.

«Стой!» вопили по громкой связи. «Стооой!»

Размахивая четырьмя руками с пилами, и роняя березы, автобус пошлепал по бочагам.

«УтонИте, придурки!» пожелал он преследователям. 

Он прополз через плотно растущие кущеря, и снова сделался недоступным для погони.

«Тропинка!» увидел он.

И вправду, перед ним простиралась кривая, но утоптанная тропка.

Встав на ноги, шлепая мокрыми носками, и мотая такими же, но еще и рваными рукавами, он побрел по тропе. Вскоре, впереди, между деревьями, показался яркий солнечный свет.

«Иду!» нервно дышал он. «Иду! Лечууу!»

Лес закончился внезапно. Сразу от лесной опушки, тропиночка вела вниз по склону холма. Сбегая вприпрыжку (открылось второе дыхание!), он понял, чтобы вышел на оперативный простор: вон поле, за ним речка, чуть дальше деревянный мостик. За речкой – та самая дорога, которую он когда-то строил на свои средства и на радость односельчанам. Там и до особнячка рукою подать.

Оказавшись внизу, он побежал по полю. Да, близость дома определенно придавала сил. Вот уже и мостик недалеко. Он даже остановился, и оглянулся: как там мой автобус? Автобус уже добрался, дошагал на насекомых ходилках до кромки леса – и замер. Помахав руками, автобус снес последние деревья, преграждающие путь.

«Ну, и как вы дальше будете теперь за мной гнаться, идиоты?» ухмылялся он, шагая вприпрыжку к мостику. «Разве что с горы кувырком».

На берегу речки расположилась компания: парни, девки – в общей сложности, десять человек. На машинах. С палатками. Дымил мангал. В воде у бережка бултыхались охлаждаемые баклаги с пивом. Увидев такой непорядок, он решительно направился прямиком к честной компании.

«Что происходит?» начал он по своей привычке отчитывать нерадивых земляков. «Кругом болячка свирепствует. Действует режим самоотречения. А они тут шашлыки жарят. Да еще и пьяные за руль сядут!»

«Ой, это же…!», обрадовались девки, увидев его.

«В натуре, это же…!» офигели мужики, вытаскивая телефоны из карманов валяющейся на песке одежды.

Он был убежден, что после лесных забегов похож на грязного, немытого лешего. Но его узнали даже в таком виде. Впрочем, плавки и трусишки были обделаны у всех присутствующих. Заблаговременно. Для профилактики.

Он хмурился. В ответ, отдыхающие выдавали «Мы больше не будем!» и «Мы все уберем!» вперемешку с «А можно с вами сфотографироваться?».

Они еще не видели автобуса. И вот увидели. Точнее, услышали протяжное «Жжжжжжж!» пил. Срубив последние кустарники на холме, автобус втянул все свои конечности, и выдвинул из брюха (и где только все это в нем помещалось?) две пары опор с гусеничными траками. И, на этих цепких траках, осторожно, но уверенно, словно танк, съехал вниз по косогору.

Цыкая гусеницами, автобус покатился по полю – прямиком к любителям запретных пикников.

«Ой, … твою мать!» недоумевали отдыхающие. «Это по наши души?»

«Это по мою душу», успокоил их он.

«Так это вы?» уточнили сразу несколько отдыхунов.

«Не я это!» решительно отрезал он.

И побежал к мостику.

«Гражданин в необкаканных штанах, остановитесь!» велели из громкоговорителей.

«Ах, так ты необкаканный!» орали ему вслед. «Стой, гад! Это не он! Умный до фига! В штаны не валит!»

Десять рыл, забыв про шашлыки, бежали за ним через мостик. Автобус, тем временем, докатился до бережка, убрал траки, выкатил из боковых отсеков два понтона, поднял над крышей винт. Заработал мотор, завращался пропеллер. Автобус въехал в воду. Направляя себя винтом, и помогая крутящимися в воде колесами, гончий бус без труда форсировал неширокую речушку. Покуда он преодолевал дистанция от моста к шоссе, автобус выскочил из реки, и, на ходу складывая понтоны и винт, ринулся ему наперерез, как давеча на лужке. Несколько любителей смрадного отдыха остались на мосту и болели за автобус. Те, что поазартнее, присоединились к поимке беглеца.

Он выбрался на асфальт. Силы на финишный спурт еще оставались. Но тут три бабы у четыре мужика начали брать его в кольцо. Вырваться и убежать уже не получалось. Держась одной рукой за опору дорожного указателя «Полотенце-Геннадьевск 30 км Рысеходное 1 км», и тяжело дыша, он повернулся туда, где высился конгломерат шикарных особняков в окружении стальных, шиферных, и черепичных крыш попроще, и стал махать другой рукой. Может, кто-нибудь из наших заметит. Тем более, что и видеонаблюдение на шоссе имеется. Камеры объективно и беспристрастно следили за происходящим с высоты столба. Наверняка его заметят. Разберутся. Доложат начальству. Примут меры. И накажут виновных. Он смог посостязаться в скорости бега с казенной передвижной лабораторией-трансформером по отлову необделавшихся, но сумеет ли уйти от озлобленных вонючек.

Автобус подкатился. Добровольные помощники предпочли отступить с проезжей части на обочину. Передний бампер вездехожей повозки уперся ему в зад.

«С прибытием вас!» поздравили его из динамика прямо в ухо.

Из-под капота автобуса выпростались два гибких манипулятора с клешнями. Одна клешня схватила его за штаны, вторая – за шиворот. Несомый клешнями, он на несколько мгновений взлетел в воздух. А потом, под радостное улюлюканье из-за спины и с моста, он был заброшен в распахнувшуюся пуленепробиваемую дверь.

Там, внутри автобуса, он был швырнут на пол. Над ним нависли несколько одинаковых в камуфляже и балаклавах.

«Че, не обделываешься, как все?!» наступил ему берцем на голову один.

«Ботан, да?!» пинал его в бока другой. «Долго учился, да?!»

«Лежи, чмо!» настаивал третий, лупя дубинкой по ногам.

«Да я…» оправдывался он. «Я…»

«Давай аппаратуру!» приказал подчиненным тот, что был у них за главного.

Двое выкатили из угла небольшой ящик на колесах. От ящика тянулся длинный и толстый кабель с сияющим электродом на конце.

«Щас ты у нас вылечишься!» заверил его главный. «И станешь нормальным, как все люди!»

Здоровяки понажимали кнопки на панели ящика.
 
Он же неожиданно для себя взбодрился. Он решил всех перехитрить.

«Э!» он показал пальцем вверх.

Бойцы глянули на потолок. Он было вырвался. Но удар электрода настиг его. Прижаренный, он с протяжным ором подлетел до этого самого потолка – и ударился макушкой…

…Мокрый, грязный, в прожженных сзади джинсах европейского бренда, он кое-как добрел до ворот своего особняка.

«А че я тут делаю?!» внезапно произнес он, глядя на ставшие чужими ворота.

Открылась калитка. И к нему вышел охранник.

«Артур Альфредович?» недоуменно спросил он. «Что с вами?»

«Да все нормально, бедолага!» с блатной оттяжечкой ответил Артур Альфредович, смачно сплюнул охраннику под ноги, и обделался, как положено.

***

Из «Энциклопедии Лысых Ежиков и Наших Благодетелей»:

«Карьера всех Лысых Ежиков складывалась одинаково: назначение, работа на общее благо, завершение полномочий, уголовное дело, напрасные запросы об оказании правовой помощи местных правоохранителей в Европу. И только Артур Альфредович Некстатин отличился: по ошибке был схвачен экипажем противодолботического автобуса, подвергнут процедуре терапевтического обезличивания, и в настоящее время трудится фрезеровщиком двенадцатого разряда на заводе «СпецИнвентарь».