Рассказ Любимое

  В это благословенное утро я проснулась очень рано. С сестренкой почивали на полу - на мягком сеннике. И вот, выскользнув из-под одеяла, я с большим трудом открыла тяжеленную дверь, которая с наружной стороны была обита сеном и обтянута клеенкой. Выбежав в просторные сени и спустившись на одиннадцать ступенек, я тихонько вышла на открытое крыльцо. В нескольких мерах от дома папа со своим братом чистили рыбу - лосось, хариус и крупные окуни - улов с озера Онего. Солнце уже начинало палить, а воздух!...с ароматом сена, лютиков, колокольчиков, Иван-чая - меня не просто заворожил, мне показалось, что я - в раю.
  И вот я стою - босая, в одних трусиках, с длинными косами - восьмилетняя девочка, и уже понимаю, что сейчас у меня это все есть, а через много лет - ничего этого не будет. Не будет - папы, мамы, бабушки, дяди, моей деревни Игумновской, этого воздуха, этих цветов...И что приехав сюда через много лет, я уже не смогу найти тропинку в мою деревню, побоюсь войти в глухой лес. И так и буду - стоять и плакать, не в силах помочь себе. А когда вернусь в город, то все свои детские воспоминания просто закрою в себе и никогда не буду вытаскивать их из закромов своей памяти.
  Но, тогда, девочкой, я все эти мысли быстро смахнула, стояла и наслаждалась - с блаженством и детским очарованием, красотой моего рая, где воздух - самый лучший на земле, где колодезная вода - самая вкусная, где малина и куманика - самые сладкие и сочные.
  Вот бабушка открыла оконце и закрепила его проволокой, чтобы "ветром не побилось". Смахнув белые занавесочки по сторонам, она с большим одобрением наблюдала за работой своих сыновей и невесток. А те - метали стог в Высокой - на полянке, где всегда росла высокая трава. Моя мама, "заброшенная" на стог, с большим старанием принимала охапки сена, приминая его граблями и ногами. Папа с братом несли сено на вилах и, бросая его наверх маме, старались закинуть подальше к центру стога. А тетя Юля, жена папиного брата Николая, граблями сгребала сено в кучи, подчищая. Вскоре, сметав стог, они возвращались домой - уставшие, но веселые, с шутками и прибаутками.
  Мама, подойдя к дому и сменив грабли на косу, спросила у бабушки, сидевшей возле окна :
  - Матушка, может скосить эту маленькую полянку напротив дома?
  - СкОси, милая, скОси, а то робята бегают тут, нЕ дай Бог, гАдья Обклюют, трАва
    бОльно уж высокая, - ответила бабуля.
  Пока мама косила, бабушка очень внимательно следила за ней. Ей нравились невесткин размах и то, как легко она косит. А мама уже кричала :
  - Матушка, глянь, здесь кустик с колокольчиками! Скосить?
  - Оставь, зАчем гУбить, пусть радуют глаз.
 ...Почаевничав из самовара и наевшись калиток и сканцев, все разбрелись по дому отдохнуть. Я в своей любимой горнице присела у раскрытого окна, на которое была поставлена рама, обтянутая марлей, и с любопытством разглядывала через дырочки в марле мой лес, до которого рукой подать. Вдруг в горницу спешно зашел папа и, приложив палец к губам, глазами показал - посмотри в окно. Я когда глянула, обомлела - в метре от окна мимо дома по нашей тропинке шла...лосиха! Покачивая крупными бедрами, на сносях, и, похоже, никого не боялась. Я даже уловила ее запах - так пахнет колхозная лошадь, но еще резче.
  Лосиха шла к ручью, который протекал в десяти метрах от нашей бани. Подошла к ручью...Перешла его...Повернулась в нашу сторону. Внимательно посмотрела...И затем, наклонившись, стала жадно пить воду. Пила долго, а потом развернулась и пошла по направлению к Высокой. Не спеша прошла ее и скрылась в лесу. Я потом еще много раз буду наблюдать за лосиными семьями, как лось, лосиха, лосенок приходят к ручью, но случай с "моей" лосихой так и останется в памяти единственным.
  ...В день отъезда моих родителей бабушка и я с сестренкой провожали их до конца деревни, где начинался лес с одной утоптанной тропинкой. Бабушка подошла к своему сыну(моему папе)и, прижавшись к нему всем своим худеньким телом, обняла его и застыла. Были слышны только ее всхлипывания и слова :
  - Витченка, не увижу я тЕбя бОле, Умру, наверно,скоро.
 Папа, обняв ее, плакал и успокаивал :
  - Матушка, ну чего ты, бУде.
 Затем бабушка, поцеловав мою маму, махнула рукой куда-то вдаль - мол, идите, идите...- и, глядя вслед, долго крестила их на дорогу. Родители мои уже давно скрылись в лесу, а мы все стояли и не уходили.
  А то прощание бабушки и моего папы было последним. Но тогда этого еще никто не знал. На все воля Божья...