Шальные смотрины

По лунной дорожке мы плыли на лодке
Без паруса и руля,
Матрос(это я), и девчонка,красотка,
Лихой капитан корабля.
               
По морю под звездами, в лунном сиянии
Лодка скользила к луне,
Девчонка бесценный свой дар - обаяние
Дарила доверчиво мне.
               
А лодка вихляла от лунного света:
Слепил прозрачный  туман.
Я глаз отвести от её силуэта
Не мог, он - «мой капитан».
               
Я веслами море черпал неустанно,
Она читала стихи.
Вдруг: - Право руля!- голосок капитана,
И взмах левой руки.
               
И снова стихи чередой заклинаний:
Есенин, Багрицкий, Блок,
Сверкали алмазами в лунном сиянии,
И всплесками ярких строк.
               
Исчезла красотка, я видел эстета,
И слышал  гимн красоте,
Дышала  восторгом душа силуэта,
Белеющего в темноте.
               
Стихи оборвались внезапной тревогой:
- Весла сушите, матрос!
- Дороги не видно, пропала дорога!
Ей было уже не до грёз,
               
Рассыпанных бисером в строфах поэтов.
В душе поселился страх.
Лишь здесь полыхание лунного света,
А дальше – кромешный мрак.
               
Матрос огляделся: дорожка распалась      
На тысячи мелких солнц,
Луна из зенита собой любовалась
В зеркальцах водных лонц.
               
- Ну что, капитан, принимай решение:
Придётся  пожить нам  здесь.
Девчонка спросила:- И нет возражений?
"Во веки, присно и днесь"?
               
-До «днесь», капитан. Поживём до восхода,
И солнце покажет, где дом.
Мотаться без компаса мне неохота.
На зорьке домой поплывем.
               
Над нами повисла, задумалась, пауза.
Её взорвал капитан,
Рука показала: - По-моему  парус,
По курсу смотри, мореман!
               
Смотрел я, пока не взметнулась  команда
Девчонки с копной волос:
- Полундра! Матросам покинуть шаланду!
А  я... к скамейке прирос.
               
Стояла она, абсолютно нагая,
Впечатав пятки в корму
В восторге шептал я: - Венера, Даная?
-Ты кто, капитан, не пойму.
               
А мой капитан, будто птица, взлетела
С командой: - Делай, как я!
И бросила в море упругое тело,
Русалка, наяда, змея.
               
Меня словно  ветром, с сидения сдуло,
Я в воду вошел клинком,
Девчонке матрос показался акулой,
А может быть, белым китом.
               
Взмахнула рукой и задорно позвала:
-Давай, Моби Дик, ко мне!-
(Меня, как того альбиноса – нарвала).
Теперь я с ним наравне.
               
Подробности нашей подлунной забавы
На памяти у луны.
Мы ей благодарно присвоили право
Хранить наши тайны и сны.
               
Луна добродушно, беззвучно смеялась
Над парой людских мальков,
А мы... мы ни капли её не стеснялись
Без фиговых, даже, листков.
               
ПризнАюсь, я слишком увлекся, играя,
Доверием пренебрёг.
В объятиях цепких, она, обмирая,
Тихо шепнула упрёк:
               
- Матрос, не стремись потеряться, не надо.
Тебя я терять не хочу.
Так мягко, по-женски, русалка-наяда
Задула меня, как свечу.
               
Я хватку ослабил, русалка растаяла,
Стало мне тошно до слёз,
Я плыл никуда, а луна хохотала
В немом хороводе звёзд.
               
И я вдруг залился не смехом, а ржанием,
Всплеснувшимся, как фонтан.
- Ты мудро сомкнула укор с обещанием,
Девчонка, мой капитан!
               
Когда мы с луной перестали смеяться,
Близко русалка  всплыла,
Ладошку приклеила мне на запястье,
Доверчива и мила.
               
- Ну что, ловелас, продолжаем купание?
Рядышком, мы же друзья,
Или поплаваем на расстоянии,
Шепча про себя: - Нельзя!?               
               
- Продолжим. Морской ловелас повинился
В немом присутствии звёзд.
И мир между нами  опять засветился
Туманом лучистых грёз.

А время луны между тем истекало,
Забрезжил зарей восток,
И море темнело. Сверкать перестало.
И вдруг капитан изрёк:
               
- Мой милый, давай напоследок станцуем.
- Что?
- Севастопольский вальс.
Ну да, капитан, ты ведь непредсказуем.
Меняешь на галсе галс.
               
Трудно поверить, но мы танцевали, 
Русалка меня вела
И пела, а звезды на арфах играли,
Венера на трон взошла.
               
Конечно, назвать это водным балетом
Отважится лишь слепец,
Или профан, только дело не в этом,
А в играх юных сердец.
               
Запыхался вальс. На востоке светлело,
- Матрос, я уже без сил,
На дно опускается юное тело...
Матрос в ответ пробасил:
               
-Держись за меня, капитан, рядом лодка,
Доставлю в один прием.
В руках у матроса русалка - красотка
Покинула водоём.
               
Девчонка, пока до кормы добиралась,
Лишилась остатка сил.
Матрос испытал непривычную жалость
Когда у неё спросил:
               
-Ты не заболела?
- Нет, просто устала...
Я ж не дельфинка, матрос.
Закутал матрос её в два покрывала,
Выглядывал  только нос.

               
Я выпрыгнул за борт, надел униформу
(Я как-то о ней забыл),
Вернулся, присел, словно выполнил норму,
Глаза на минуту закрыл,
               
Вздремнул, и услышал неясные  звуки,
Как будто  кто-то скулил.
С кормы доносился скулеж. От подруги.
И он добра не сулил.
               
Глаза распахнул и такую картинку
Увидел перед собой:
Дробь  выбивала зубами блондинка
С писком наперебой.
   
Девчонка  дрожала, и я не сдержался:
- Отставить дрожь, не мороз!
Застыл капитан, и мгновенно взорвался:
-Н-не  з-забывайтесь, м-матрос!
               
От смеха мы чуть не попадали в воду,
Смеялись долго, взахлеб,
И мышцы опять получили свободу,
Как будто обрублен строп.
               
Девчонка согрелась, и щеки зарделись
Румянцем. Зажглись глаза.
Корму заслонила весенняя прелесть,
Чистая, как слеза.
               
И вдруг попросила с улыбкой смущенной
-Пожалуйста, отвернись,
Мне нужно одеться. Какой несмышлёный!
- Полундра, матрос, очнись!
               
Пришлось без присмотра оставить красотку.
Когда прозвучал «отбой»,
Бедняга матрос чуть не выпал из лодки,
Едва владея собой.
               
Корму занимала все та же красотка
Все та же, и всё ж не та.
На лодке сияла улыбкой кроткой
Работы ручной красота.
               
Ох, женщины, женщины! Все вы актрисы,
И вся ваша жизнь – игра
А розы, фиалки, гвоздики, ирисы,
На вашем пиру мишура.
               
Пока ловелас наслаждался явлением,
Весла свои утопив,
Явление вдруг озарилось мнением,
Свой не скрывая мотив:
               
- Матрос, до чего ж мы с тобой бестолковы
На пару, две головы,
Сейчас бы чайку, или чашечку кофе...
- Не Мы, капитан,а Вы.
               
Хоть не было в лодке тяжелых предметов,
Но я возразил не вслух,
Иначе..., боюсь и подумать про это,
Мне «Вы» не сошло бы с рук.
               
Но, между тем, справедливости ради,
Точнее не «Вы», а «Мы».
Матрос про рюкзак и про термос в засаде
Забыл в суете кутерьмы.
               
Пришлось у девчонки просить прощения
За всё: за «Вы» и за «Мы».
За «Вы» про себя, а вслух угощение
Доставить в район кормы.
               
На лопасть весла принайтовил я термос,
И нежно, как ювелир,
Подвел к ней весло, как поднос. - Ваша светлость,
Откушайте, командир!
               
Блаженной улыбкой сияла блондинка,
Кофе глотками цедя.
В счастливых глазах её рдела теплинка,
Душу мою бередя.
               
Так мало бывает нам нужно для счастья!
...Молча наброшенный плед,
В чашечке кофе капля участия,
Улыбка под льстивый бред...
               
А весла лопатили расстояние
До берега, до черты,
Где неминуемое расставание
Зажжет огонёк мечты.
          -----
Прильнула к причалу усталая лодка,
А мы покидали стан.
Я, бывший  матрос, и девчонка-красотка,
По-прежнему мой капитан.
               
Мы в мир возвращались по бархатным дюнам,
Брели по песку в полусне.
- Какие короткие ночи в июне!
Смутно пригрезилось мне.
               
Чтоб наша разлука не стала унылой
Шутки хватило одной:       
- Р о д н а я, ты губы не пересолила?
- Я их не солила, р о д н о й.

- Значит, море. До встречи, родная?
- Соленое море. До встречи, родной.
               
                Годы спустя.

-Ты помнишь…
- Не всё. Но сейчас вспоминаю
ту бестолковую ночь.
- А что это было? Я так и не знаю.
 - Ну что ж, постараюсь помочь.

- Смотрины, то были двойные смотрины,
Ты, как бойфренд и ковбой,
Смотрел на меня как дикарь на витрину,
А я занялась тобой.

 Смешные, шальные, но только смотрины
В пылу озорной игры.
А ты всю едва не испортил картину.
Достаточно было искры...

Конечно, не сразу поверила мама
В невинность ночных смотрин,
Но я продолжала долбить упрямо,
И выбила этот клин.

- Выходит, напрасно я больше недели
Писал на песке круги,
А вы, ненаглядная, молча смотрели...?
- Нет, я считала шаги.

Когда утомилась считать, очутилась
На лунной дорожке с тобой…
Вот так и случилось всё то, что случилось,
И стало потом судьбой.

Малыш и малышка, дополнив идиллию,
От предков невдалеке
Свой замок, пыхтя и сопя, возводили,
Пока ещё на песке.