Око света

Вступление

Неужто поле Куликово
Не научило ничему,
А слово,
                Игорево слово,
Забвенью предано,
И тьму
Впустили в русскую светелку,
А сами бродим по проселку
И за плечами лишь сума,
Ну как тут не сойти с ума.
Как уберечься от недуга, -
Безумный пламень сердце жжет,
Ведь вот
                взглянула в очи друга
И поняла -
                он тоже лжет.

У нас теперь одна забота,
Она всех дружб,
                всех правд
                важней, -
Чтоб из родной светелки
                кто-то
Кусок нам бросил пожирней.
Кто попроворней,
                тот и схватит, -
Нам-честь и совесть ни к чему,
Ведь тот, кто честен,
                тот оплатит
Своею кровью
                эту тьму.

1

Все семь кругов земного Ада
Мне предстоит пройти...
                Все семь.
Я, скрытая хитоном Лада*,
* Лад - Дух древнего бога россов
Увижу похоть,
                ложь
                и лень,
Дыханье смерти,
                запах крови
И лица всех земных страстей...
Увижу,
                и как будто внови,
Познаю суть земных людей.

Без масок, тряпок, украшений
Мне явится земной народ.
Господь!
                Храни от искушений
Возненавидеть этот род.

Круг первый.

Шепча молитву, я сошла
На первый круг земного ада.
О, Истина!
                Ты так страшна,
Что лучше б знать тебя не надо!

Вот первый Постулат познанья:
Услышьте,
                вами правит Ложь.
На вас взирают мирозданья
И понимают, -
                ни за грошь
Вы расточаете богатства
Ума
             и тела,
                и Земли...
Ведь вы богами стать могли,
Но добровольно сдались в рабство
Своих желаний
                и страстей,
И мало среди вас людей!

Там,
            в полумраке серых сводов,
Среди теней,
                отца и мать
Узнала я...
                Увы, свободы
От мук, я им не в силах дать.
Он лгал в искусстве,
Мать лгала в любви.
О, Господи! Отныне сохрани
От искушенья лгать
В поэзии,
                в любви,
Друзьям,
                знакомым
И случайным встречным,
Лесам,
               лугам
И рекам быстротечным,
Земле
              и птице,
Камню
              и песку...
Я отвергаю Ложь!
Она несет тоску
                и смерть
Всему живому на Земле.

Планета! Ты уже на острие
Луча возмездия
Космических глубин...
Лишь Бог тебя хранит.
Но он, увы, один.

2

- От круга первого,
                душа в моей груди,
Еще страдает, -
                плачет и тоскует.
Мой Лад,
                меня нельзя веста такую
На круг второй.
До завтра подожди. –
Но Лад неумолим.
                Он расправляет крылья
И говорит:
                - Нет время на бессилье,
Дитя Земли, пора тебе увидеть
Тот страшный мир, в котором ты живешь,
Тот черный мир, в котором правит Ложь. –






Круг второй.

А жизнеустройство планеты
Так мерзко,
                что вдохновенье
Меня оставляет.
И я не могу в элегической форме
Поведать о том,
Как живете вы, люди...

Все серо и грязно,
Все шатко и ломко.
Пустыня царит
В ваших душах,
Объятых
Желаньем, урвать
Свой кусок пожирнее.
А бог? Он бессилен
Здесь что-то исправить,
Где грязь и распутство,
И подлость, и зависть.
Поля плодоносные
Вы заразили,
Болотные старицы
Вы осушили-,
Речушки и реки
Наполнили дрянью,-
И все это –
Разума созиданье!?
Едите и пьете
Свои же отходы,
И дышите гарью
Своих же заводов.
В бетонные клетки
Себя заточили
И с мудростью предков
Себя разлучили.

Очнитесь,
                очнитесь,
Очнитесь скорее!
Земля, -
                она
                мать!
Она вас пожалеет.
А Бог! Он бессилен
Здесь что-то исправить,
Пока будет Хаос
Планетою править.

3

И снова ветер,
                сумасшедший ветер,
На всей моей обруганной планете,
Над всей моей изгаженной Землей.
Но страха больше нет, -
                мой Лад со мной.
И этот, третий Постулат познанья,
Как горькое лекарство
                для сознанья,
Которое привыкло, -
                деньги есть,
А с ними
                и хвала тебе,
                и честь!

Третий круг.

О эти деньги,
                деньги,
                деньги.
Деньги!
                Кто вас придумал,
Был первый Герострат души.
А может быть не первый?
И не второй,
И даже не четвертый?
Кто первым был?
Кто первым душу предал?
Тот, кто солгал,
А может быть украл,
А может быть убил?...
Кто первым был?

И в чем спасение?
Оно в любви?
Любовь и деньги...
Все давно в крови.

Любовь, как Истина, -
Манит на свет...
Что за ее спиной?
Хранит секрет
От тех,
Кто ей еще не опален.

Он тьмы не видит –
Светом ослеплен.
Но вот уже померк
От боли свет, -
Во мрак идет,
Другой дороги нет.

Привыкнет к темноте
И все увидит...
И тут же
                свет любви
Возненавидит
                и заорет,
                застонет,
                завопит...
Что за своей спиной
Любовь хранит?
И пошлость, и порок,
И тяжкий грех паденья.
Обилие измен и униженье,
Перед расчетом
Денежным за них.
Порок летит в опор,
Горяч и лих...
Все это за спиной
Любовь хранит?

Очнись, Любовь!
Взгляни на тех, кто слит
Еще с тобой
                и с пламенем твоим.
Не посылай во тьму –
                убереги!
Хранит их Бог,
И ты, Любовь, храни.

4

Семь лепестков моей души, -
Тончайших,
                трепетных
                и нежных,
Поникли как-то безнадежно
Пред тем,
                чем был
                четвертый круг.
Что я увидела вокруг?
О Истина! Ты так сурова,
Что не найти другого слова,
Чтоб чувств оттенки передать:

Мать

Убить меня хотела мать,
Когда почуяла в утробе
Свою нечаянную дочь.
Ей Сатана решил помочь,
Но Бог разрушил это Зло,
И мне с рожденьем повезло.

Отец

Отец женился на другой,
На бесконечно дорогой,
Он верил,
                что Любовь он взял,
Но он ошибся, -
                просто Любу.
И свет души своей отдал
Лишь символу
Любви в услугу.
А для того, чтобы смягчить
Ее характер
                слишком вздорный,
Меня решил он приучить
Жить на коленях,
                быть покорной.

Сестра

А сводная сестра
Была жестока, часто била...
И я боялась,
                но любила,
Когда она
                ночами в сад
Меня гнала,
чтоб собирала
Я падалицу в темноте, -
Душа в горячей маяте,
Там потихоньку остывала.
Там все обиды шли на спад, -
Хранил меня наш старый сад.

Муж

А муж?
                Он пил и изменял,
И все моей удачи ждал!
Он думал, что стихи сулят
Богатство, почести и славу –
Мечтая разделить по праву
Супруга,
                эту мишуру...
И с опохмелья
                поутру
Читал на кухонном столе
Стихи о пепле и золе.

Подруга

Да, была подруга...
Стройна, сочна
                и так упруга,
Что муж частенько к ней ходил
И с нею ночки проводил.

Учитель

Много обещал
И все в постель с собою звал.
Он говорил, что все стихи
Опубликует,
                а грехи,
Мол, спишутся
                потом
                за славу.
Но не дозвался, и стихов
Не напечатал,
                а грехов
И без меня ему хватает.
А Бог?
                Он все запоминает.

Сын

А сын, особая статья.
Когда одна осталась я
И заболела от тоски,
Он мне не протянул руки.
Ко мне он редко заходил, -
Он был любим
                и сам любил.
Господь,
                прошу его простить –
Так редко нам дано любить.

Ну вот, пожалуй - это все...
Бреду по утренней росе,
Беседую с могучим Ладом,
От слов его
                сквозит прохладой.
Душа во мне совсем застыла,
Когда спросил:
                -Ты их любила? -
И я ответила:
                - Любила и люблю.
И верить людям я не разучилась. –
- Беда случилась? –
- Да, беда случилась. –
- Не помогли друзья? –
- Не помогли... –
- Ну, а помочь могли? –
- Могли, могли, -
- И ты им веришь? –
- Да, мой Лад, я верю. –
- Так верят убегающему зверю. –
- Они ушли от страха за себя... –
- Но ведь они же предали тебя. –
 - О, Лад, пойми, они всего лишь люди,
Им не дано понять, что завтра будет. –
- Что будет завтра? –
- Завтра будет бой...
- И Лад сказал:
                - Не бойся,
                я с тобой.
Как часто вы своих друзей
Жестоким равнодушьем лечите,
Не понимая всуе дней,
Что вы не лечите, -
                калечите!
Их веру превратив в золу,
Уноситесь в иные сферы,
Не сознавая то,
                что Злу
Дань платите такою мерой,
Что даже мера серебра,
Не оплатила бы услугу,
Ту, что оказывал вчера
Единственному в мире другу! –
- А Бог и здесь бессилен,
                Лад? -
- Нет.
              Всех, кто душу сохранили,
Под свой покров принять он рад. –

5

Нет на земле такого наречья,
Чтоб в нем отразилась душа человечья.
Вся,
         от рожденья до смертного стона.
Не умещаются в рамки закона
Все ее взлеты и все паденья,
От вдохновенья
                до униженья.
Не передать ни какими словами,
Все, что томится в ней
                явью и снами.
В ней рядом живут
                и мгновенье,
                и вечность,
Точный расчет и слепая беспечность.
Бывают малы ей границы Вселенной,
Когда она любит и нежности внемлет.
О, люди!
                Живите, ее уважая.
Делами своими не унижая.

Пятый круг.

Торопит Лад:
                - Пора, пора,
Все, что ты видела вчера
Ничто в сравненьи с этим кругом,
Ну, не дрожи, -
                ты с верным другом. -
То, что очам моим предстало
Вначале и не испугало -
Лишь только странная зола
От душ сгоревших и тела
Зверей,
                похожих на людей...
- Мой Лад!
                Прошу, уйдем скорей. –
- Здесь очень мерзко, но смотри,
Как пусто и черно внутри
У этих тварей...
                Не дрожи,
В своей поэме расскажи,
О том, что видела ты здесь.
Тебя услышит тот,
                в ком есть
Душа живая.
                Все поймет
И сам дорогу изберет. –

Я начинаю свой рассказ
Без поэтических прекрас.

Перенаселена
Бездушными планета...
Тела,
            тела,
                тела –
Разменная монета.
Желанье пить и есть,
И спать, и наслаждаться,
Но кто придумал месть
Бездушными рождаться?
Какой свершило грех
Земное многолюдство,
Чтобы алкать успех,
Не чувствуя ублюдства?
Что хочет каждый?
Жить!
Иметь квартиру, дачу...
Красть,
               лгать
                и честным слыть,
Преследовать удачу, -
Им вовсе дела нет,
Что рядом кто-то плачет,
И весь этот позор,
Взвалив себе на плечи,
Восходит на костер,
Чтоб их очеловечить.

6

Вот светает уже,
Спать ложиться пора,
Но не спится, не спится,
Опять мне не спится.
Перед смутным окном
Я стою в неглиже, -
Память мчит пред очами
Знакомые лица,
Истомленные болью,
Любовью, тоской,
Искаженные злобой
И завистью черной...
Я стою пред окном,
В сердце адовый зной, -
Злая доля меня
Хочет сделать покорной.
Тройка памяти мчит
Сумасшедшей рысцой
Той дорогой,
Которая не повторится.
Разгорайся рассвет,
Душу мне успокой,
Что с любимым моим
Ничего не случится.

Круг шестой.

А дальше я тебя не поведу –
Сказал мне Лад:
                - Такое и в бреду
Нельзя увидеть.  Ну, а ты не камень.
Там только черный пламень,
Там ничто,
Томящееся в плазменном объятьи,
Не посылающее никому проклятий...
Ничто
            и есть ничто.
                Ничтожество смеется,
Покуда после смерти не сольется,
Пройдя сквозь плазму,
                с этим вот ничто...
Теперь ты знаешь все.
И нам пора прощаться.
Ты стала Оком света для меня.
Прости,
             прощай,
                не будем повторяться,
Ты только помни,
я люблю тебя. –
 - Не уходи! Боль вновь с рассудком спорит,
Трагедия моя гроша не стоит,
Поскольку все мы смертны на Земле.
Но то, что было,
                будет,
                есть во мне,
Уйдет во тьму? -
                - Не бойся, не уйдет. -
- И пропадет... -
                - О, нет, не пропадет. –
 - А те, кто будут после, не узнают,
Зачем душа и любит, и страдает? –
- Зачем им знать!
                Любить, страдать
Способен тот, кто опытом чужим
Пренебрегает.
                Страстью одержим
Он хочет сам,
                лишь сам постичь, понять,
И если обожжется, заорать!
Увидев истину, лететь к ее огню,
Сгореть
                или
                влачить судьбу свою
Во тьме...
                И теневая сторона
Им будет познана, как та страна,
Которую доселе не видал.
Да, в темноте есть тоже свой накал
Страстей и бед,
                и мужество побед.
Когда из тьмы, душа, почуяв свет,
Попробует подняться из болота.
Пускай не для себя, а для кого-то.
Презрев, что там уютно и тепло...
В крови, в слезах,
                чтоб стало ей светло
И ветрено,
                и вновь
                смертельно больно.
Тьма не пускает, тьма кричит:
                - Довольно
С тебя огня и боли, и тех скал... -
Да, в темноте есть тоже свой накал
Страстей и бед,
                и мужество побед.

И он ушел...
                В небесной синеве
Растаяло, как облако, виденье.
И я не знаю, был он наяву,
Иль это только бред воображенья...