Князь Володон и тайна Подвод

Предисловие

Любитель сказок и романов прочих,
Ценитель лирики как кладези чудес,
Решил оставить я на время труд рабочих,
Доколь талант писать мой не исчез.

Пишу я Вам! Но нужен ли зачин,
Когда вся суть в красивых строках сказки?
Поверьте, он забудется один,
Как забываются, порой, в снегах салазки...
Однако даже для таких вступлений
Найдутся критики от скуки покричать.
И им пока, в слогах стихотворений,
Не нужно суть сюжета отмечать.
Не нужно — что поделать? Лишь удачи
В сём случае я пожелаю вам, друзья.
Ведь, как-никак, а основной задачей
Здесь будет прочитать «от А до Я».

Читатель, друг мой, предостерегитесь:
Я времени немало отниму,
И это лишь начало. Торопитесь
Читать рассказ — приступим же к нему!


Песнь I

Минула ночь. По княжеству пронёсся
Прохладный ветер, утренний зефир.
В полях раскачивая длинные колосья,
Готов был, точно, обогнуть он целый мир.

О ветрах мало в сказках говорят, увы,
Но в нашей станет спутником он верным
Читателя. (Надеюсь, против Вы
Не будете.) Порывом неимоверным
Он пронесёт Вас через княжество большое,
Но так, что глаз поймать успеет всё:
И люд, и избы... Впрочем, право, что я?
Увидите попутно — пронесёт.

Проснулся Князь Великий, Володон,
Покинул скоро светлые покои
И тут же под руку был взят секретарём,
Своим помощником и «левою рукою».
Прошлись по коридору, мимо окон
Больших, что выходили на село.
Увидели, как кто-то, ненароком,
Землёю в грядках пачкает чело.
По лестнице спустились, обсуждая
Проблемы, вставшие намедни, да финанс.
И молвил княже вдруг, перебивая:
«Обсудим позже, друг, не в этот раз.
С утра мне прогуляться было б гоже,
Так ты иди; пройдусь я нынче сам.
Сегодня солнцем ясен день, похоже —
Вон пот стирают те, по сторонам».

Дослушал секретарь и поклонился,
И слышал скоро князь, как за спиной,
В огромном коридоре вовсе скрылся
За толстой, позолоченной стеной.
С крыльца ступая, вышел Володон
Во двор людской: и всюду тут же каждый
Ему с почтеньем до земли поклон
Свой отослал. И это не однажды.
Князь радостно рукою помахал,
Упорную работу наблюдая:
Кто в огороде, пачкаясь, пахал,
Кто воду в вёдрах нёс, опережая
Того, кто в дом бежал точило для косы
Скорее взять, — И многим, кто трудился,
Правитель крикнул: «Славно, молодцы!»
И далее побрёл. Теперь стелился
Пред ним прозрачный пруд, а вдалеке
Увидел Володон: Орен гуляет,
И кликнул сына тут же. По руке
Князь-младший распознал отца. Желает
Ему он дня приятного; в ответ
Правитель добрый пожелал того же,
На камни прыгнул, поскользнулся... «Нет!, —
Кричит Орен, — Отец, не падай! Боже!
Там глубоко!» Рванулся тут же он
На помощь, не раздумывая. В воду
Нырнул в наряде. «Тонет Володон», —
Кричат увидевшие. Собралось народу
У берега злосчастного в момент.
Пловцы (их было — я не помню, сколько)
Нырнули тоже. «Под водою нет!
Лишь тина, водоросли да и только!», —
Выныривая, хором оглашают.
На шум происходящего бежит
Княжна Лавзиса. Люди ей мешают
Увидеть. Разойтись она велит
И, ахнув, спрашивает: «Что у вас случилось?
(Орен выныривает) Что с тобою, брат?»
Ей младший князь: «Как странно получилось!»
«Да что же? Говори! Зачем в набат
Ты бьешь? Неужто кто-то тонет?»
Он отвечает: «Не могу понять.
Отец наш в пруд упал». Лавзиса стонет:
«Помилуй, как!»
              «Тебе я объяснять
Потом начну. Сейчас ныряю снова».
Нырнул Орен. Пловцы разОм за ним.
Княжна теряется, не говоря ни слова;
Бушует ветер, бурею гоним.

И скоро голова Орена показалась,
На этот раз на берег вышел он.
«Поверить трудно... Как так оказалось,
Что человек не всплыл? Возможно, сон
Нам снится и всё это — лишь придумка?»
К несчастью, заблуждался младший князь.
Правитель утонул и вправду. Рюмка —
Помянем Володона, возвратясь.

Но он не умер... Что за злая шутка!
Не верьте строкам. Всё для рифмы здесь!
Минуту дайте. Лишь одна минутка —
Узнаете вы правду. ЗанавЕс!


Песнь II

Лежит наш князь, войдя спиною в дно.
Лежит, не двигаясь, в пространстве необычном,
Куда ветрам проникнуть не дано.
Ни воздуха, ни неба. В непривычном
Он состоянии. Однако, чудо, дышит!
И дышит под водою — что за диво!
Но зов родных с поверхности не слышит…
Увы, в другом он мире. Очень живо
Могу я описать картину места:
Здесь самоцветы разные на дне
Сверкают огоньками ярко. Вместо
Деревьев тоненьких здесь водоросли. Мне
Хотелось бы с цветами их сравнить:
Цветут, как все прекрасные растенья
И лепесток способны обронить.
(Смогу ль найти другого поясненья
Я чуду этому? Не знаю, право, сам)
Здесь камни с дом размером. Приходилось
Когда-нибудь такие видеть Вам?
Тропинка здесь из гальки расстелилась —
Одним лишь словом, чудо из чудес!
Но всё ж вернёмся к нашему герою.
Со дна песчаного поднЯлся наконец
И видел он, как рыбы стороною
Проплыли, и подумал: «Рыб в пруду
Я этом не припоминаю. Может,
Мне показалось? И куда пойду?
Где мне сыскать разгадки, и не гоже
Отсюда выплыть? (Попытался всплыть
Да головою о невидимую грань
Ударился) И что же? Как же быть?
Не брежу ли?» (Придумал бы я брань,
Да не хочу Вам впечатленье портить.
Ведь Володон — князь добрый, как-никак,
И ругань — стиль не княжеский, и бросить
Словечко грубое кому-то в адрес — знак,
Сказать бы мягче мне, дурной, но, по идее,
Свободен наш язык, и говорим
Мы с лёгкостью. Порою, фанатея,
Придумываем новое, творим.
А князя бранью метить не заставишь,
В его роду культ грамотности цвёл.
Но, думаю, читатель, Ты оставишь
Все размышленья. Времени увёл
Я много на пустые рассуждения.
Вернёмся к теме) Рыбы, в тот момент
Что проплывали, были не видение.
Они и впрямь проплыли. Сей презент
Для вод, куда и камня не бросали,
Им поводом беседы новой стал.
«Неужто человек? Мы и не знали,
Что может оказаться здесь. Портал
Какой испытывал?»
                «Возможно
И то, что загнан духом злым сюда.
А если он попал в наш мир нарочно,
Выходит, он избранник. Навсегда
Останется здесь», — так считали рыбы,
Проплывши мимоходом. Володон
Их кликнул. (Думаю, Читатель мой, и ты бы
Не растерялся, коль неведомый район
Тебя смутил, и попросил поддержки
У проходящих, что и сделал князь)
И рыбы, точно шахматные пешки,
Навстречу незнакомцу, не боясь,
Поплыли. Улыбнувшись, он спросил их,
Как те с ним оказались визави:
«Коль Богом говорить дано вам, дивных
Краёв жильцы, ответьте. Назови
Я си места лишь выдумкой, не стал бы
Просить о помощи. Но, очутившись здесь,
Я вижу: место жизненное. Кабы
Попал в другие воды — всплыл бы. Явно, Бес
Сюда загнал меня. Прошу вас, подскажите
Отсюда выход. Можно ль через грань
Проплыть невидимую как-то? Укажите
Мне верный путь наверх, на сушу!»
                «Стань
Ты путником несчастным, человек,
Избранником Властителя, возможно,
А путь тебе нам указать во век
Не велено»
         «Но как же быть?, — тревожно
Промолвил князь, — И где я? Как назвать
Места, в которых заключён сейчас я?»
«Ты в мире нашем, скрытом. (Признавать,
Мне трудно подвести Вас, но, на счастье,
Мы здесь, читатель, у разгадки. Вот
Настало время Володону знаться)
И здешний мир зовётся Мир Подвод -
Большое царство». Может показаться,
Что князь когда-то слышал о таком
Необычайном месте. Рыб благодаривши,
Поплыл он в направлении (Каком? —
Не знаю, затрудняюсь), и, возникши
На перекрестке скоростных течений,
Заметил дом огромный, и подобных
Ему когда-то видывать явлений
Не приходилось, точно. В дебрях водных
Он стал искать чего-то, как подплыл
К нему большой, упитанный Пескарь
И, удивившись гостю, говорил:
«Ты тот, кто нужен, кажется, и Царь
Тебя увидеть должен. Поплывём, —
И Володона взял, как секретарь,
Он под руку, — Тебя мы, странник, ждём
Уж много лет…» — проговорил Пескарь.
Признаться, князь был крайне удивлён
Таким словам и, не сопротивляясь,
Спросил он рыбу: «Сколь я отдалён
От дома?» Был ответ: «Тебя стараюсь
Я вспомнить. Кем ты будешь? Не скрывай»
«Не видишь что ли: князь с плывёт с тобою,
И мой костюм, прошу, не надрывай
Ты плавником» Встряхнув своей рукою,
На золотой рукав наш Володон
Взглянул и рассердился: был он содран.
Пескарь же плыл, виною не сражён,
Всё по руку сопровождая князя бодро.

Так вместе милю вод они проплыли
И, наконец, в дворец большой попав,
Направились к Царю. Врата открыли,
А князь смотрел на содранный рукав.
 
 
Песнь III

Заплыли в залу: стены голубые
ТотчАс же Володона отвлекли.
Полы блестели, камушки цветные
Мозаикой украшали потолки.
Навстречу гостю мира наземно;го,
Сойдя со трона медленно, вальяжно,
Поплыл сам Царь. Скажу о нём немного,
Не исключив того, что будет важно.
Он — представитель царства, в коем князь
Уже минут пятнадцать пребывал,
Был чистоплотен, ненавидел грязь —
За километр грязных возбранял.
Он небольшой, сказать, не столь упитан,
Как тот Пескарь, пришедший с песни той.
Породы неизвестной мне, на вид он —
Карась с блестящей рыжей чешуей
С оттенком бежевого. Знатного деянья,
Венца златого Царь не надевал.
Приверженец недолгого скитанья,
В Подводах много мест таких он знал,
Куда не попадали пилигримы.
Благодаря ему, Подводы — мир,
Где рыбы дышат, вечно невредимы,
Где не найти для грусти тёмных дыр.
Подплыл он к вшедшим, и шепнул Пескарь
Взволнованному князю Володону:
«Здесь пленник ты, изволь поклон, чтоб Царь
Не ждал тебя. На голове корону
Искать не нужно — кланяйся, поверь,
Что многого и ты ещё не знаешь.
В Подводах оказался и теперь
Для нас, считай, не князь ты, понимаешь?»
Дослушав наставленья умной рыбы,
Не стал сопротивляться Володон
И низкий, но не так, чтоб до земли бы
Коснулся лбом, отставил он поклон.

«Царь Рыбьер, светлость вод лазурных, Вас,
Родитель наш, прошу принять пришельца,
С поверхности неведомых прекрас,
В надежде, чтобы он скорей пришелся
Вам гостем дорогим», — так рек Пескарь.
Осматривая князя, Царь дивился:
«Неужто человек? Такого встарь
Не видел я. Бывало, образ снился
Мне человеческий, но этот поражает.
Не удивлен ль ты, друг мой, этим сам?»
«Мне разглядеть, светлейший, всё мешает
Ослепший глаз. Я верю голосам»
«Ну что ж. Покуда он с поверхности спустился
В наш мир, тем самым оказав почёт,
Оставь нас. Нужно, чтобы объяснился
Я с гостем и со мною он насчёт
Одной невзгоды» — и оборотился
Царь Рыбьер к князю, и Пескарь уплыл.
Сказал он: «Наконец ты очутился
Передо мною, друг. Ты с виду очень мил.
Представиться не хочешь?»
                «Володон я,
Великий князь, почтенный государь».
«Уведомлён. А что же сон, здоровье?
Семья? Народ? Сколь полон твой словарь?
Один ли правишь, или есть наследство?
Как праздно люд приветствует главу?
Не затруднись упомянуть и про соседство» —
На это князь ответил лишь: «Живу».
«Неважно, впрочем, — царь продолжил, — дело
На этот случай приберёг я. Будь
Внимателен».
           «А что?, — воскликнул смело
Наш Володон, — Хотите провернуть
Мне выговор за то, что человеком
Родился я и — вот — попал сюда?»
«Остёр в словах ты, князь, но знай: об этом
Ещё жалеть ты будешь так, как никогда.
Я помню: ещё будучи рыбёшкой,
Что плавала, не ведая беды,
Чуть было не загребся поварёшкой,
Не выловлен был из родной воды.
И долго я боялся блеска сверху,
И долго медные мерещились крючки.
Тогда имел я лишь одну утеху:
Меня не выловят, не срежут на клочки.
А сколько потерял я, ты подумай!
Был брат, сестра Златая Рыбка — и они
Увидели людей и вместе, суммой
С другими к вам отправились, в огни.
И я поклялся, что, когда, однажды,
К нам спустится с поверхностей иной,
Мне абсолютно и не будет важно —
Кто есть он, стар иль молод… — грех виной.
Вам, людям, всё равно, что гибнут рыбы,
Как больно им, как хочется терпеть.
Скажи, а что же сделал ты бы,
Когда узнал, что должен умереть?»
Тут Володон задумался, царь Рыбьер
Смотрел на гостя искоса и ждал
Разумного ответа. «Это выбор, —
Ответил князь, — Такими нас рождал
Когда-то Бог, и создал рационы,
И нет за это повода нас высечь.
Вас плавает на свете миллионы,
Людей же, что едят вас — сотни тысяч.
В цепи питанья мы у самой крыши,
И нам подвластны рыбы, зелень, мясо.
Но знаем также: кто-то есть и выше».
«Так можно разъяснять и больше часа.
Я посмотрю, ты в биологии силён,
Но буду откровенен: я сильнее.
Я в сердце гидросферы был рождён,
А ты — на твердых почвах иль, вернее,
На плитах литосферы, и тебе
Не веданы моря и океаны.
Коль можешь спорить — спорь и не робей.
Однако знай: я все изведал котлованы».
«Ну что ж, допустим, прав ты, брат-владыка,
Но одного понять я не могу:
Доколе мир Подводы, так велик он,
То почему не виден с верхотур?
Я в пруд упал твой и попал в Подводы,
Где царство рыб кишит, как видно, уж давно.
Но этот пруд, я помню, долги годы
Не обитаем был, как лужа».
                «Всё равно
Учти, что ты правитель лишь наземный.
Но если хочешь правду знать, так знай:
Твой пруд не просто пруд, а он волшебный,
В нём не увидишь рыб. Бывает, невзначай
Мелькнёт в воде какая-то рыбёшка
И тут же пропадёт, хоть век ищи.
И чтобы прорубить в наш мир окошко,
Не нужно брать магических вещиц
У колдунов; достаточно быть должным,
Как ты, за что сюда и угодил.
Вот так, надеюсь, знанием возможным
Тебя я, князь наземный, просветил.
Но удочками можно одурачить,
Наживкой соблазнить наивных рыб.
Попался — в мир другой, по дому плачет,
И так к фарфоровой тарелке и прилип.
Однако я готов простить долги
Тебе, коль человеком ты родился,
И мы с тобой пока что не враги.
Сказать, такой, как ты, мне б очень пригодился».
«В чём дело?»
            «Слушай и запоминай.
Вопрос касается спасенья твоего.
Поможешь мне — на берег выплывай,
Завалить дело — больше ничего
Не сможешь сделать — будешь спать под тиной,
В песках на дне, два века с половиной...
Решайся».
        «Вижу, до того дошло,
Что я теперь чужие указанья
С условием большого наказанья
Исполнить должен. (Лучше б всё прошло
Иль не случалось вовсе) Хорошо,
Согласен, по рукам».
                «Свой ключ специальный
Сегодня ты, войдя в наш мир, нашёл,
И разумей услышать строки тайны...

Тайна Подвод

Векам, как речке, течь дано,
Ты это знаешь, так ли?
Богами было введено,
Чтоб улетали цапли,
Не выловив лягушки.
Чтоб унывали парни,
Не удержав подружки.
Что волку жить на псарне
Нельзя, как нам на суше.
Так вот: однажды (слушай)
Блеснуло в небе что-то.
Великая забота!
Казалось бы, звезда.
Но то была гроза,
И с неба падал камень,
И разгорался пламень.
И, пламенем объятый,
Летел он в этот пруд.
И тут
Исчез, будто изъятый.
И оказалось, он
Упал в лесу еловом,
Лишайником и мхом,
Зарос он скоро. Словом,
Тот камень — орден наш,
Дающий жизнь рыбам,
(И встали уши дыбом)
Подвод бесценный страж.
И если б он был здесь,
Такой, какой он, весь,
Вы рыб не знали б вкуса,
И не дували б в у;са,
Что где-то, под водой,
Есть мир один, чудной,
С названием Подвод,
Где Рыбьер царь живёт».

«Я понял, — молвил князь, — и в чём моя работа?
Ужели этот камень должен я добыть?
И после нахождения ждёт меня свобода?
Я б в лес сейчас пошёл, но как же быть,
Когда отсюда выход мне не ведан?»
«Об этом я подумал, добрый друг,
Но нахождения мало и, при этом,
Не хватит для поднятья камня рук.
Он весит тонны».
               «Вес совсем не важен.
Мне б только знать, как камень я сюда
Перетащу, покуда я в Подводах,
И выхода мне нет, и ни следа
Я не оставил при падении в воду».
«Доколе между вами связь:
Тобою и народом, коим правишь,
Тебя услышат». И подумал князь:
«Что, если к сыну просьбу ты отправишь,
То он её познает через сон», —
И вслух сказал: «Возможно ль отличить,
Тот камень от других, таких, как он?»
«Ну что ж, покуда дался поручить
Тебе задание жизни-смерти я,
То знай: на нём есть огненная надпись,
И надпись та на нём из-за тебя,
Покуда первый ты, попавший в эту кладезь.
Уж вечереет. Завтра новый день,
И для тебя решающим он станет.
Перебори, ленивец, матку-лень,
Иначе она вовсе не отстанет».

Читатель мой, несёт нас ветер дале,
И что же будет вскоре, ты узришь.
Твои глаза три песни прочитали,
К четвертой переходим, коль не спишь.


Песнь IV

Прекрасна ночь, спокойствие вокруг,
Лазурь темнее стала, побледнела.
А Володон не спит. Лежит, недуг,
И думает: «Великое ли дело,
Булыжник, мхом заросший, в пруд бросать?
Но делать нечего, иначе здесь навеки
Останусь я. И как же указать
Мне людям путь? Они в библиотеке
И не бывали. Мало ли, из книг
Возможно вычитать какие заклинания?»
И тут ко дну он головой приник,
И лег, твердя одни лишь пожелания:
«Орен, Лавзиса, добрый мой народ!
Возможно ль чудо, могут ли услышать?
Я здесь, я в заточении Подвод,
Где вечные потоки вод колышут
Сплошные водоросли. Рыбы говорят.
У них есть царь, сегодня с ним познался.
В долгу у них все люди, что удят
И ловят рыб. Мне странным показался
Грех этот, но в Подводах ловля — страх.
Простит мне царь сей долг, как только я
Смогу в еловых княжества лесах
Сыскать в продленье завтрашнего дня
И принести булыжник "Рыбьей жизни".
Он мхом зарос, и надпись есть на нём:
"Князь Володон" — горит она огнём.
О, будьте верны мне, своей отчизне!
Найдите камень! Мне невмоготу.
Орен! Лавзиса! Люди дорогие!
На вас надежда! Пусть лежит в пруду
Проклятый орден, ска;лины нагие…»
Закончил князь и крепким сном заснул
Средь чудных мест, в пруду, где утонул.

А в это время на зелёном берегу,
Который днём ещё народом полон был,
Лежал Орен. «Я сил не берегу —
Весь пруд оплавал и в итоге всплыл.
Нигде ни тела, ни одежды нет.
Уплыл в небытие, как говорится,
Отец мой. Меркнет белый свет,
А в голове переполох творится.
Нет мочи встать: все мышцы онемели.
А может, зря? А может, он давно
Уже на берегу каком на самом деле?
А может, показалось мне оно?
Но нет, он утонул, сомненья прочь.
А как исчез — загадка без ключа».
Хотел подняться, чтобы превозмочь
Бессилье, князь Орен, как вдруг в очах
Его погасли света отголоски,
И появились черные полоски.
Упал он наземь вновь, без сил,
И мёртвым сном охвачен был.

И снилось князю молодому:
Как будто он идёт по дому
И видит вдалеке отца.
Бежит ему навстречу, тот уходит.
Сковал в мгновенье холод молодца,
Отца в недоумении он находит
Сидящим за неведомым столом.
Тут перед ними расстелился пруд,
В него нырнул правитель, и при том
Он молвил сыну: «Там меня уж ждут».
Орен хотел нырнуть, но вдруг увидел
Отца вдали. Тот криками учил:
«Я здесь, мой сын, я твой правитель!»
Его наряд казался князю мил.
Отец продолжил: «Там, в лесу, есть камень:
На нём заметишь надпись — из огня.
Гласит она: "Князь Володон", — как знамя.
В продленье завтрашнего дня
Ты отыскать его обязан
И бросить в этот пруд.
Одним не сможешь разом
Поднять скопление руд.
Проси о помощи людей —
Других разумных я идей
Тебе не подскажу.
Запомни, сын, я вижу. Я слежу…»

Тут свет глаза Орена осветил.
Проснулся князь. Не веря в сновидение
Протёр глаза он. Вспомнил, что сулил
Отец ему, и тут же, во мгновенье,
Поднялся и в дворец большой бежал.
Чрез несколько часов все люди знали
И каждый свой заветный путь держал
В деревьев залежи, лесные дали.
Повсюду ели — кАмней след простыл.
«Он здесь, — шептал Орен, — правитель не обманет.
Здесь камень этот. Мхом, наверно, скрыл
Его период времени. Он занят
Растеньями, но это не предел.
Во сне он был — таков отца удел».
Искали долго, но, в итоге, безнадежно.
«Ваш сон, светлейший, может, нипочём?», —
Мужик промолвил. «Как же так небрежно
Ты можешь отзываться, дурачье?»
«Не гневайтесь, князь-батюшка, мы с вами, —
Другие подхватили, — сон не врёт!»
«Сон вещий, люди. Не найдешь словами
Того, что под лишайником гниёт,
Поэтому продолжим. «Князь!, — раздался
Вдруг голос издали, — Он здесь! Взгляни сюда!»
Все мигом побежали, князь держался
Всех впереди. «Показывай, куда
Ты смотришь?», — крикнул брат Лавзисе,
Которая звала народ к себе,
У камня стоя, что во мхе забылся.
«А что же надпись?»
                «Вот она, в траве!»
«Давайте откопаем, убедимся…»
«О чудо!, — вскрикнул князь, — и вправду он!
Я верил в это! Верил в вещий сон!
Копаем! Дружно! Лишь бы пригодился!»
Как камень откопали, двадцать рук
Его поднЯли в воздух. По команде
Несли в тот самый «нашумевший» пруд.
«Отец, — Орен вполголоса, — мы ради
Тебя сегодня собрались все вместе
На том, как мне приснилось, месте.
И лишь бы это снова был не сон!
Но надпись есть, и камень тяжеленный,
А значит, мы по верному идём
Пути, тебе на помощь, друг блаженный!»
Вот пруд. «Бросаем — по команде снова, —
Орен гласил, — За малым — опустить
Булыжник в воду. Так, ну что, готовы?
Бросаем! Вместе! Камень отпустить!»
И вместе бросили огромный камень в воды,
И он ко дну пошел, и заглянул в Подводы.

(В это время у князя Володона)

«Ну что же, друг мой, будет ли наш орден
Лежать передо мной? В который час?»
Ответил князь: «Владыка мудрый, вроде,
И думаешь, кто слЫшал мой приказ?
А может, камня вовсе нет в лесу?
А может, и мне выхода отсюда
Не будет? Вскоре я перенесу
Наказ жестокий, не увижу люда?»
Царь посмеялся. Вдруг большая тень
На дно легла и тьмой накрыла рыб.
То камень падал, быстро. «Вот так день!» —
Промолвил князь. Упал и чуть не сшиб
Булыжник жителей Подвод. Заохал царь:
«Не верю, мой почтенный государь!»

(Рыбы хором, вместе с царём Рыбьером)

Наш орден здесь,
Упал с небес!
Мы будем жить!
Никто ловить
Не станет рыб!
Он защитит,
Он сохранит!
Века прошли,
И мы нашли
В нём истину;!
Приник ко дну
И тысячелетия
Лежать он будет здесь.
И сила человечья
Не вторгнется сюда
Никогда!
(Протяжно)
Наш орден упал с небес!

«Я счастлив, — царь продолжил, —
Ты сумел! По праву отпустить тебя я должен.
Но есть условье: рыб ловить не будешь.
А коль такой указ когда забудешь,
Так снова в наше царство попадёшь,
Однако на сей раз уже, запомни.
Сейчас я нарисую круг, и ты всплывешь.
Но добр будь: желание исполню,
А ты учти и мой указ,
Иначе ждёт тебя наказ.
Вернись же в мир земных прекрас.
Ты в этот час уйдешь от нас.
Не смей течение обмануть,
Всплывай, правитель! В добрый путь!»

И Володон проплыл сквозь этот круг,
И вынырнул. Забытые просторы
Ему вдруг вспомнились: прекрасный летний луг,
Вдали величием хвастаются горы,
И радостный народ на берегу
Ликует: «С возвращением, светлейший!
Князь-батюшка вернулся!»
                «Не могу
Поверить, — всё шептал Орен, — как будто
Не день прошёл, а полноценный век!», —
И побежал к отцу. Себя от грунта
Правитель очищал. «Мой сын, — он рек, —
Ты справился! Вы справились! И снова
Я здесь, в родных местах, в родных краях!
(Лавзиса подбегает) Как всё ново
Мне кажется! Ну точно я в гостях!»

(Народ подбегает к князю Володону и запевает)

Великий князь, Великий Володон!
Ты снова здесь!
Наконец!
Да будет счастье! Процветет наш дом!

«Ну что же вы поёте, разве худо
Вам было с князем и княжной?
Вернулся я, но это ведь не чудо!»

(Народ запевает снова)

Не холод, не зной!
Мы будем жить в согласии!
Не будем знать проблем,
Когда есть князь Орен!
В работу углубиться
Поможет нам княжна Лавзиса!
(Громко, хором)
Слава великим! Слава могучим!
Ура! Ура! Ура!


Мой друг-читатель! Ветер нас принёс
С тобою в пункт прекрасного итога.
Немножко понял ты, немножко я подрос —
Нас сказка научила понемногу.
Надеюсь, я трудился не напрасно,
По рифме добавляя ежечасно.
За смыслом строго следовал, невольно
Попутно что-то выдумал, читал,
Позднее молвил, полностью уверенный: «Довольно!» —
И так я эту сказку написал!


Дата окончания написания: 31 марта 2018 года


Несколько деталей от автора

 «Князь Володон и тайна Подвод» — моё лучшее объёмное лирическое произведение. На его создание я потратил один месяц — март 2018 года. В моём писательском репертуаре данная рукопись значится как поэма, несмотря на то что фактически представляет собой сказку в стихах — по сюжету в первую очередь. Такое определение обуславливается структурой, нехарактерной для произведений соответствующего жанра, а также наличием исконно иностранных слов («визави»).
 Поэма разделена на четыре главы — «песни».
 Слово «Подводы» в названии и сюжете поэмы не имеет никакого отношения к повозке. Подводы — «под водой» — подводный мир, центр произведения, в котором сосредоточены основные события.
 Володон — князь, главный герой произведения. Князь Орен — его сын, княжна Лавзиса — дочь. Данная родственная иерархия была сформирована мной ещё в 2017 году, когда я написал первую часть «саги» о Володоне, публикация которой пока не предусмотрена.
 Князь Володон — очень добрый правитель, хорошо воспитанный, пунктуальный человек. «Ругань — стиль не княжеский» — характеристика конкретной личности.
 Грань — здесь: граница.
 Прекрасы (Не «прикрасы») — необыкновенные, удивительные, прекрасные места.
 Неправильная постановка ударений в некоторых словах предусмотрена для соблюдения рифмы либо ритма.