Верила. Ждала. Любила основано на реальных события

Сегодня в доме было на удивление спокойно. Младшие сёстры играли неподалёку, с соседнего двора Анна слышала их громкие весёлые возгласы. Мать вышла за водой к колодцу и, видимо, заговорилась с соседкой. При свете лучей заходящего июльского солнца Аня сноровисто сучила нитку, тонкую и крепкую, несмотря на одолевавшие её беспокойные мысли.
Не было дня, чтобы девушка не вспоминала то утро. В августе сорок первого обоз с деревенскими мужчинами, получившими повестки на фронт, был готов двинуться в сторону райцентра. Алёша обнял Анну на прощание. Она, пряча заплаканное лицо на груди юноши, не хотела его отпускать. Потом, как все односельчанки, долго махала вслед тем, кого на передовой ждала война…
За всё время Анна получила от Алёши всего два письма, которые бережно хранила: в декабре 1941 и марте 1942. В последнем парень рассказывал, что служит в одном батальоне с её соседом - дядей Витей. Его жена, тётя Маша, получала письма от мужа регулярно. Иногда по вечерам в здании деревенского клуба собирались женщины. Они пряли, шили, вязали, и часто просили тётю Машу: «Прочитай ещё раз, милая…» И она читала их: громко, отчётливо и выразительно. Слушали её внимательно даже те, кто уже получил похоронки. Наверное, каждой казалось, что с ней снова говорит отец, муж, брат, сын… Анну беспокоило, что об Алексее в письмах соседа не было ни слова, но надеялась когда-нибудь услышать о нём. Девушка успокаивала себя: развели их по разным участкам фронта, вот и не видятся. А может, в госпитале Алёша, ранен тяжело, не может весточку послать. Или покалечило настолько серьёзно, что решил не говорить, никого не тревожить. Даже если и так, пусть только вернётся! «Мы любим друг друга. Я молодая и сильная, помогу во всём, вместе с любой бедой справимся», - твердила про себя Анна.
Едва закончился победный май 1945 года, в деревню начали возвращаться демобилизованные солдаты. Их было немного, но каждого с радостью и со слезами на глазах встречала вся деревня. В один из июльских дней Анна пришла с поля домой, чтобы проверить младших сестрёнок и отнести обед матери на ферму. Она присела, было, на завалинку, но мигом вскочила и побежала к высокому берегу оврага. Кто-то приближался к их дому, самому первому от дороги. В лучах щедрого летнего солнца блеснули медали. Выгоревшая гимнастёрка, запылённые сапоги, вещмешок за плечами и узелок в руках… Девушка резко остановилась в нескольких шагах от солдата. Бешеный стук сердца отдавался в ушах. Анна ошиблась. Солдат, шедший навстречу, годился ей в отцы.
- Здравствуйте, дядя Витя! С возвращением! - приветливо обратилась к нему девушка. «Вот и у тёти Маши сегодня праздник… Где же Алёша?» - подумала она.
Защищаясь от солнца ладонью, солдат прищурился и вгляделся в лицо встречающей.
- Анютка! - воскликнул он. - Вот дела… Какой ты красавицей стала, совсем невеста…
Солдат по-родственному обнял девушку и погладил по голове, как в детстве.
- Дядя Витя, ну что же вы? Пойдём в деревню, то-то все обрадуются!
- Подожди, Анютка… Сказать я тебе должен… - он потёр переносицу и поморщился, словно от боли. – Прости, дочка, если сможешь. В письме написать не мог, рука не поднималась. Не жди Алёшу, убили его. Сам видел.
Анна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, а ноги слабеют. Солдат подхватил её под руку, усадил на траву возле тропинки и присел рядом. Он достал из пачки трофейную немецкую сигарету, и, разминая её мозолистыми, привычными к крестьянскому труду пальцами, повторил:
- Не мог я в письме об этом, понимаешь… Помню, как прощались вы с Алёшей. Ещё тогда, по пути на фронт, мы с ним уговорились: тот, кто вернётся, расскажет родным обо всём.
- Говори, дядя Витя, как было. Выдержу.
- Недалеко от Финского залива это случилось, - негромко начал солдат. – Наша часть там стояла долго. Ох, какие жаркие были бои, лучше и не вспоминать… Получили мы задание: разминировать поле для прохода наших танков. Алёша был парень способный, умелый, всегда вперёд рвался. Никогда за спинаы товарищей не прятался. Тогда, 3 апреля, всё поначалу хорошо шло. Вдруг взрыв впереди. Я – к Алёше. А он лежит, лицо и грудь в крови. Не дышит уже. Умер на месте, без мучений. Осколок мины прямо до сердца достал. Будто вчера всё было… Письмо, которое он тебе написал перед смертью, я отправил. Не получила?
Девушка, кусая губы и борясь со слезами, отрицательно покачала головой.
- Прости, Анюта, что не уберёг его... – помолчав, повторил солдат. – Вот кому жить нужно было. Пара из вас вышла бы на заглядение…
- Спасибо, дядя Витя. Хоть правду теперь знаю, - ответила Анна. Она решительно поднялась и, одёргивая платье, незаметно смахнула покатившуюся по щеке слезинку. Фронтовик виновато взглянул на неё, но больше девушка ничего не говорила. Когда тётя Маша выбежала встречать мужа, Аня незаметно ушла на своё подворье. Только там она позволила себе вволю поплакать, горюя о несбывшемся счастье.
Со стороны могло показаться, что её жизнь не изменилась. Работа в колхозе и домашнее хозяйство отнимали много сил, а осенью девушка начала ходить на вечорки с подругами, - словом, всё как обычно. А в апреле 1947 вернулся в деревню Пётр Сомов. Молодой односельчанин, ровесник Анны, совсем не изменился – остался таким же белокурым и голубоглазым балагуром. Она часто видела его на гуляниях и знала, что нравилась ему ещё со школы. Не раз девушка ловила на себе взгляд Петра, а иногда находила на скамейке под своим окном букеты полевых цветов. Вечерами Анна слышала, как приближаются к её дому весёлые звуки гармони, а потом замирают где-то за околицей.
В один из дней девушка спросила у внимательно смотрящейся в зеркало любимой младшей сестры, семнадцатилетней Лиды, про Петра, и услышала восторженный ответ: молодым гармонистом, участником войны, восхищаются многие девушки не только в родной, но и в соседней деревне, а он даже не смотрит ни на кого.
- А ты почему спрашиваешь, Нюра? – с любопытством взглянула на старшую сестру Лида.
- Меня сегодня Пётр замуж позвал. Не знаю, что ответить ему, - ответила Анна. Решение она уже приняла, но так хотелось, чтобы кто-то его поддержал.
- Соглашайся! Где ты ещё такого найдёшь?
- Парень он хороший. Только не люблю я его.
- Тогда так ему и ответь. Какая же семья у вас будет без любви? – неожиданно поддержала её сестра.
После решительного отказа односельчанин Анну больше не беспокоил. Да и другие парни стали обходить девушку стороной. Замуж она так и не вышла. Мать вскоре умерла, а сёстры разъехались, создав свои семьи. Когда Анна вышла на пенсию, Лида перевезла её из деревни в райцентр. В просторном доме, среди родных людей, она не чувствовала себя одинокой. Анна помогала по хозяйству и присматривала за детьми Лиды, а позднее – за внуками, которые считали её ещё одной бабушкой и души в ней не чаяли. Но порой, глядя на их беззаботное веселье, пожилая женщина грустно вздыхала. Она представляла, как счастливы могли быть они с Алёшей, воспитывая детей и вместе радуясь внукам…
7 мая Лидия проснулась в десять часов утра. Обычно её будил шум на кухне – старшая сестра по привычке вставала рано. Женщина быстро оделась, заправила постель и пошла в комнату Анны.
- Нюра! Ты не заболела ли? – обратилась Лидия к Ане. Та не отозвалась, не пошевелилась. Всё ещё не веря в случившееся, женщина пыталась нащупать пульс, но сердце Анны не билось. Лидия машинально поправила одеяло, сползшее вниз, и увидела, что молитвослов, который всегда лежал у сестры под подушкой, упал на пол. Женщина подняла его и раскрыла. Вместо закладки в нём лежала фотография Алексея и два письма-треугольника.
С. АЛЕКСАНДРОВ