Эти ноты всё числит как дар за тобою...

Песни после войны


Было время - ты пел и играл на гитаре,
пальцы, не позабывшие, тянутся к струнам...
Проходил в даровом августовском загаре
по задворкам разбитым, но дерзким и юным.

Рифмы радиоточек "народы-восходы"
не жалели на марше казённой обутки,
и за старый пятак продавали газводу
из фанерной, с жестянками-"Крабами", будки.

Победившей страны малолетняя поросль
оживала, ржаной золотясь головою,
голосами звеня, коллективно и порознь,
по-над гарью, поросшей зелёной травою.

А ты пел под гитару - я помню, я слышу -
озаряясь негромкой, но искренней силой.
И трёхструнным аккордом хмельного дядь Мишу
от безногой тоски твоя тишь уносила.

Отгремел он железками сижи тележной,
а лицо его, всё в желваках непокоя,
в ту минуту светлело, почти безмятежно,
и осталось такое, доныне такое...

Репродуктор долбил неустанно и твёрдо
чепуху о стремительном жизненном росте.
Ну, а пальцы всё помнят четыре аккорда,
словно стынут в изломе сращённые кости. 

Пиджачок твой, потёртый тревогами века,
креазотом пропах и пожжённой землёю,
и увёз на подшипниках песню калека...
А судьба, не додав материнского млека,
эти ноты всё числит как дар за тобою.