Пленные. Год 1947

Запах гари и чёрный дым,
Резкий окрик и лай собак.
Что-то с сердцем стало моим,
Бьётся, сжатое в грубый кулак.

-Что это, мама? Явь или бред?
Серой робы линялый цвет,
Мутная серость в пустых глазах,
В лицах унылых покорность и страх.

-Кто эти люди? Зачем они здесь?
Что-то недоброе в облике есть...
-Дочка, не бойся, они не страшны.
Это лишь тени прошедшей войны.

Те, кто когда-то бомбили и жгли,
Завоевать нашу землю пришли,
Здесь получили достойный отпор,
Гибель бесславную, плен и позор.

Мама зашторила плотно окно,
В комнате стало темно и тепло.

Снится, не снится. В проёме дверном
Вдруг возникает чудовищным сном
Та же застывшая серость в глазах,
Та же покорность, унылость и страх.

Слышится робкое: "Гитлер капут",
Руки дрожащие милости ждут.

Милая мама! Смятение чувств
Вырваться было готово из уст.
Но побеждённый, поверженный враг
Съёжился рабски, поник и обмяк.

Тёплой картошки весомую горсть
Вдруг получает непрошенный гость.
Пробормотав:" Danke sch;n! danke sch;n!"
Мигом за дверью скрывается он.

Мама вздохнула, меня обняла.
Я же всем сердцем тогда поняла,
Что нет прекрасней, добрей и сильней
Наших любимых святых матерей.

Жертвенность веры в победу храня,
Спасших весь мир, защитивших меня.

Утром в окно с удивленьем гляжу,
Прежней картины не нахожу.
Только асфальта блестящая гладь,
Только детишек крикливая рать.

Помню тот давний сорок седьмой
Год безвозвратно ушедшего века,
Год со своею нелёгкой судьбой
В жизни каждого человека.