Седьмой крест

                Написано по мотивам книги Анны Зегерс
                «Седьмой крест»


От болота к строю тянулся душный, гнилой туман.
Ни кивка,  ни стона, и только вечер последний дан;
И бараков тени тонули в этой спокойной мгле,
Словно кары смертной вовеки не было на земле.

А на лицах белых метался лишь арестантский страх,
Ни ума, ни веры – и только инея хруст в сердцах.
Раздирали гвозди распятых души и плоть – скорей
Отключиться, чтобы – ни серой жизни, ни лагерей.

А зачем бежали? – затем, чтоб жертвой тупой не быть,
Просто так не сдаться и человека в себе любить,
И увидеть поле и как алеет вдали восток,
И вобрать от воли больною грудью ещё глоток.

За такую силу враги готовили семь крестов.
Шестерых схватили и на кресты вознесли за то,
Что ушедший дальше – свободен, счастлив мечтой одной:
Чтобы жить и знать – остаётся вечно пустым седьмой.

Над угасшим строем покойных заживо, как всегда,
Наклонялась долу, сияла утренняя звезда.
И глядела с ужасом смерть на этот ненужный крест,
Словно в сердце друга живого каждый беглец воскрес.



____________________________
"Немецким антифашистам – мёртвым и живым – посвящается эта книга" - Анна Зегерс, «Седьмой крест». Глава пятая, III:

"Однако четверо людей, привязанных к деревьям, не дрожали. Даже Фюльграбе не дрожал. Он смотрел прямо перед собой, раскрыв рот, словно сама смерть, рассердившись, приказала ему в эти последние часы вести себя достойно. И на его лице лежал отблеск того света, в сравнении с которым ослепляющая лампа Оверкампа была только жалкой коптилкой. Пельцер закрыл глаза; его лицо утратило всю свою мягкость, всю робость и слабость, оно стало смелым, черты заострились. Его мысль была сосредоточена – не для сомнений, не для уверток, но чтобы постичь неотвратимое. Он чувствовал, что рядом стоит Валлау. По другую сторону Валлау был привязан Альберт Бейтлер, тот самый, которого поймали сейчас же после побега. По распоряжению Оверкампа его кое-как заштопали. И он не дрожал. Он давно перестал дрожать. Теперь он скорее висел, чем стоял, вправо от Валлау, на этом особо почетном месте, о котором он не мог и мечтать. По его влажному лицу скользили пятна света. И только глаза Валлау были живые. Всякий раз, когда Валлау вели к крестам, его почти оцепеневшее сердце вздрагивало. Неужели сегодня среди них будет и Георг?"