Заботливый и озабоченный

Сегодня я проснулся в прекрасном просветленном духе, с потребностью что-то еще сказать, досказать. Но, пообщавшись с Олегом, уже полдня мучаюсь без дела, без толковой мысли, терзаемый какой-то неудовлетворенностью. В первую очередь это, конечно, влияние работы... Но сейчас у меня хорошие, тихие и уединенные условия, а я так расстроен, как будто мне сегодня же надо на работу... легче всего описать это состояние как заключение в тюрьме, из которой вроде можешь и выйти в любой момент по собственному желанию, а с другой стороны это невозможно, пока не поймешь, в чем же ты виноват, и где конец нити, ведущей к безусловной свободе... В таких случаях я просто начинаю писать или читать, как сейчас, и писать от импульса, полученного, может быть, как-то со стороны, но явно касающегося продолжения того места, где я остановился в своем отрывном состоянии житья-бытья.

Олег с упреком предъявил мне использование проведения каких-то параллелей, чего я сейчас, в его случае, не смог сделать для его новой музыки. Но новая музыка в принципе не получается из параллелей, новая музыка - это скрещение, это любовь. Впрочем, я не сказал, что мне ничего не понравилось. Не в этом суть. Я как раз недавно думал провести параллель, обсудить такие понятия как заботливый и озабоченный. Кажется, есть толковый словарь для этого. Есть еще какие-то словари... Но смысл самый наглядный только тот, что музыкальный. Нужно, чтобы старое ухо зачахшего и разочаровавшегося во всем обывателя вдруг проснулось и если не поняло бы, то хоть бы было задето каким-то недоумением, воздушным перепадом, ямой (хоть бы на щеке...)... Такая за задача не придумывается, не разрешается, только - развдохновляется, только угадывается...

Значит, мы имеем "озабоченного" и "заботливого", и нужно провести параллель между двумя этими линиями. Я как раз вчера в бейдж, помимо "Дождевой прически", вложил, наконец, вытащив из отсека нагрудного патронташа, "Скрывать не стану я, влечение сильнее...", чтоб оно все-таки дошло до дома, чтобы сохранить его и чтобы разобраться, что же в общем получилось, глядя на это отвлеченно от канущей в небытие цепочки автоматических событий. Вот это стихотворение, и оно дает мне повод к "заботливому":

Скрывать не стану я, влечение сильнее.
Но бред прошел - и в западне я
У сердца не берущего валюту,
Огнем негреющим надуту.

И набился едкий пепел
В вдох не утоляющий груди,
И понял я, что на ширпотребе
Костра цветущего не развести.

И в глаз твоих колодцы
Я заглянул по чисто топливо -
Тот огонь из них и без отравы пьется,
Только пей, как о себе, заботливо.

01.05.20

Может быть, мне пригодится еще одно стихотворение... Как-то тут не гладко о глазах, как-то слишком мало с такой безысходной первой строкой как "Скрывать не стану я, влечение сильнее". То есть здесь я хотел получить резонанс, но он получился не вполне. К тому же эти "глаза" - это уже чужие глаза, употребленные в продолжении того ихнего совместно-сменного мужского застольного стихотворения, вычитанные мною на остановке одного из тех накручиваемых по складу кругов, вызывающих ту самую рвоту, которая ночью переносится все-таки легче, потому что не за раскладкой товаров, бессрочно... Я тогда подумал, что "глаза" - это обязательный атрибут, и мне никак без них не обойтись для общества. Это как будто значит, что для меня глаза не имеют такого значения, каковое им принадлежит, но это не так, просто моему герою или негерою чаще их приходится опускать, дабы не запятнать...

Значит, другое, углубляющее стихотворение, которое вспоминается еще и по какому-то негласному чутью:

Золотая рыбка

Меня машинами прессуют,
Я - комок макулатуры,
И когда посмертно нарисуют -
Нарисуют на куске натуры.

Нарисуют для коробки спичек,
Для спичечного коробка,
Чтоб глазки под козырьком ресничек
Светились словно сказки рыбака.

Словно в выкопанные колодцы
Закапаны две капли огня,
И теперь он не жжется
И греет, одной каплей пленя.

04.04.19

Что теперь мы имеем для "заботливого"? И что с "озабоченным"?

Не помогает маме плойка
Ее волос вить,
А у меня, видимо, в наследство
У моря неспокойного украденная нить.

Или, может, так спокойно
Море на своих качелях,
А обыватель в вечных лужах
На то и обыватель, что след евоный мелок,

Если вовсе он ступает в лужи,
А не обходит по обочине,
И той волны, и того нарушенья глади
Не замечает, вниманьем чьим-то озабоченный.

04.05.20

Заботливый отливает золотой рыбкой и старым дедом, пекущемся о семье, пусть и выдуманной и прожитой выдумкой впроголодь и впрозолоть. А озабоченный - бокастая или обочинная баба, пекущаяся в семье вопреки представлению о ней, пекущаяся как блин, и потому немогущая быть влюбленной, но требующая еще и еще блинов, до разбойничанья, до разбитой бочки, чана, корыта... А заботливый - охотливо, на колодечном топливе, огнем заоблачной молитвы... Но не пристает ли заоблачный к озабоченному? - И об этом забота,

И это параллель
Непотопания нашего болота.
И так садятся на мель

Блины слоистой стопки
Планеты единственно знакомой,
Где от, позабытой уж, зазнобки
Первый блин был комом:

Планетой, щенком в коробке.