Рыбник

                (по мотивам «Легенды об Уленшпигеле»)
Он был торговцем рыбой –
В лавке до темноты
Руки скользили в слизи,
Клешнями хватая хвосты.
Он властвовал безраздельно
Средь мертвых
чешуйчатых тел…
Но быть царем рыбодельни
Жалким казался удел.
Город давно жил в страхе –
За крепостной стеной
Рыскал восставший из праха
Оборотень ночной.
Обхода утренней стражи
С ужасом ждали все.
Вновь черный зев овражий
В страшной кровавой росе.
– Пощады!.. – молил не веря
Застывший излом руки.
Но в горло вонзались зверя
Чудовищные клыки.
Застыли кровавые капли
Нитью разорванных бус.
Отец почернел, не плакал:
«Клянусь…»
И завыл: «Кляну-у-у-у-сь»!..
Сколько тому минуло
Дней ли, месяцев, лет.
Чей это там с загула
В сумерках пьяный бред?..
Легкой будет добыча,
Купаться в крови клыкам,
Смерть тебе в спину дышит
Гладит по волосам.
Ты притомился, милый,
Мои же шаги легки…
Прыжок –
и со страшной силой
На шее сомкнулись клыки.
Заскрежетав, сорвались
С щита стального кольца,
А пальцы уже впивались
Маску срывая с лица.
Рыбник, проклятый рыбник
Хрипел, извиваясь ужом.
Ты не дождешься, рыбник,
Удара в живот ножом.
Вот и челюсти волчьи,
Стальные клыки – капкан,
В лавке закрывшись ночью
Ты, верно, точил их сам.
Нет, тебя не повесят,
Не взвоешь на колесе…
Кровь вопиёт о мести,
Жертв своих помнит всех.
Детей с разорванным горлом,
Подобных черным столбам,
Матерей, обугленных горем –
В их руки тебя отдам.
Хрипящим кулем рогожным,
Стуча головой о булыжник,
Под градом проклятий прохожих
Волокся к площади рыбник.
Женщины в траурном крепе
Черной нависли глыбой…

…Больше в городе этом
Не торговали рыбой.