Письмо 101

Есть такие слова – для ораторов хлеб – большинство ими кормится, высших кормя. Я хотела бы также сказать тебе, но бессильны они что-либо менять.

Робость – скорченный в муках запретов язык, никогда не расслабит мышечный спазм. Окунувшись по корень в словесную зыбь, я тону в тишине…и решаюсь писать.

Тает медленно мыслей моих ледник, превращаясь в бессмысленный нежный бред. Я в который раз сухо лью тонны воды, пытаясь залить весь огонь в себе. О погоде, о том, что прочла в новостях, о житейском, о вечном, о бытовом – что угодно! Что может сказать за меня, в мире, где даже жить уже запрещено.

Сколько тысяч секунд затуманен взор переменами в космосе головы… Тихо реки солей текут в горизонт. И с душой я всё чаще молчу на «вы».

Я писала письмо уже сотый раз, сотый раз я сминала его в комок. Слишком много пустых и банальных фраз, слишком мало слов и легко вино.

А за окнами бесится в торжестве чьих-то слов поток, что ты сердцем ждешь. Мне хотелось в сто первый сказать тебе…
Но в сто первый раз знаю –
                Ты
                не
                прочтешь.