Поездка в горы Памира

Поэма-фантазия
   
Не помню точно - давно это было.
Но если помню – значит не забылось.

В рубашке белой, помнится мне,
Я джипе за рулем сидел, как на коне.
Красотами-высотами вокруг все любовался
И вдруг от счастья рассмеялся!
В айфон «ура» проговорил
И кепку набок заломил.
Ворота жизни вроде отворил,
Присвистнув, тучу пыли зацепил,
За джипом туча понеслась,
Не догнала нас, улеглась...
Булыги по дороге, впереди туманы,
И скалы по бокам стоят, как истуканы.
И облака в голубизне отарами плывут,
Орлы ж за ними свой дозор ведут.

Не видно ни души. И тонет в солнце день,
И ветру сонному траву тревожить лень.
Тюльпаны, маки по бокам стоят
Сплошным ковром, как яркий цветопад.
Напоминает все, что жизнь коротка,
Как у прекрасного, но бренного цветка.
Блестит родник, а дальше ручеек –
А дальше к речке серебром пролег.
Высоко в небе самолет летит
И колокольчик над травой звенит.
Неумолчно вокруг жуки жужжат,
Цикады молоточками стучат...
Затейлив гордый горный серпантин,
Затейливей, чем тыща паутин
Среди памирских высочайших гор.
А рядом бездна...и простор, простор...
Вот так вокруг прекрасно и опасно.
Но чуешь – жизнь проходит не напрасно!   

 Джип на подъемах воет и ревет.
Но неуклонно движется вперед.
Дорога ж убегает вниз, назад.   
А скалы будто сходятся, манят. 
Горячий лучик на стекле играет,
А снег над головой блистает  и не тает. 
К сиденью и рулю как будто бы прикован,
Я руки вытянул, пространством очарован.
Быстрее сердце бьется, мысль бежит...
Что значат горный воздух, горный вид!
...
Невесела ты ныне, города среда.
Машин снующих всюду чехарда.
Не радует архитектура взгляд:
Кругом стандарт, кругом один стандарт.
И люди замкнуты, раздражены,
Спешат куда-то, все в себя погружены,
Глаза не поднимая к небесам.
Я это знаю: я оттуда сам.    

Упрямо движется машина,
Хрустит под шинами песок;
Вздохнет и стихнет ветерок;
Над головою блеск и нега.
Воздушный продолжая бег,
Там облака плывут, где снег.
Жара. Перед глазами
Мелькают камни-валуны.
Ум занят прежними годами.
Как будто погружен в мечты.

И я вздохнул. Воображенье
На память детство привело:
В уютной комнатке светло,
Я, как обычно, занят чтеньем:
Здесь приключеньям предпочтенье.


За дверю шум: друзья мои

Гоняют мяч тряпичный споро. 
Мне хорошо слышны их споры,
Мальчишьи яростные вопли.
А двор сиянием затоплен;
Листвы там лепет, трепетанье
Цветочных лепестков. И пчел жужжанье
И голоса друзей звучат:
Иди же в сад, во двор – кричат!

Вот в школу я уже отправлен.
Уже заправский ученик,
Пестрит оценками дневник,
Кружок товарищей составлен.
День ясный. В классе тишина.
Вопрос учителем поставлен;
И я удачно отвечаю.
Восторгом грудь моя полна...
И вдруг наставник замечает:
Акцент заметный  есть у вас!
И весело хохочет класс...

И дома обстановка мне знакома.
Мои родные ведь не торгаши!
(Как будто торгаши нехороши.)
Мои родители – интелигенты,
И нет родней родительского дома. 
Акцент? Все дело в том, что мы – евреи.
И Б-га, предков почитаем мы сильнее.
Ремесленники лучшие, купцы 
Не строили себе богатые дворцы,
Трудились, медные гроши копили,   
Мечтали, чтоб потомки лучше жили... 
Но все на ветер «красные» пустили.
Народу лишь прибавили забот, 
А нам, евреям, горестных невзгод...         

...Вот за крутым ближайшим поворотом
Мы подъезжаем к стареньким воротам.
Затеряна в горах, лачуга здесь стоит,   
Но вас гостеприимством удивит.
Заставлена высокими скирдами,
Подперта изгородь
  склоненными столбами.
 У стога прилегли усталые овечки...
И все застыло, будто бы навечно.


Как будто скромный ваш поэт 
У Лермонтова взял
лирический сюжет. 

Уехал я. Памир остался.
Вот так я с родиной прощался. 


Вокруг безлюдье, но жизнь полна.
Без отдыха и без следа,
Бегут на небе облака,
Цветов, и трав, запахов волна,
Бегут, бог весть куда.

Я джип к крылечку подкатил
И ловко, как с коня, соскочил.
Собака с лаем подбежала,
Обнюхав нас, признала.
Хвостом махая, отошла
И у крыльца спокойненко легла.
Хозяина застали мы врасплох,
С лицом помятым, как изюмом,
С его печалью о заботе домом.
Жена смазливая горяночка в углу
Цеплят кормила по двору,
Вежливо «отаси» мужа назвала,
Но вдруг, геолога-друга увидала,
Смутясь, вскочила второпях и убежала.
Хозяин бормотал невнятно:
Салям  алейкум. Нам приятно!
Чапан поспешно надевал
И в рукава не попадал.
Эй, Райхон! Ты бы хоть покуда...
Дастархон тут собери!
Да пыль с айвана здесь сотри.
Эх, женщина! Идемте мы отсюда!
Анвар сказал: и нас в амбар повел;
Посмотрим чего я тут собрал,
Наверно, это будет капитал.
Все образцы мы обошли,
Много интересного нашли.
И, выходя, на сарай взглянув
Анвара, друг мой упрекнул.
Эй, брат! Навозу по колени.
За чем ты смотришь? – Все дела!
Запущено, знаем, не от лени!
Жаль, душа твоя занемогла!
От злости поиска исохла и слаба.
Анвар вспылил: ведь вот мучений!
Найду ли этой сказке излечений.
Но, проходя в заставленном дворе,
Казалось, он вздохнул на воле,
Свою досаду позабыл
И найденные образцы хвалил.
Геолог-друг мой разводил руками:
Исследования покажут временами
И проходя меж валунами
Распрашивал Анвара
              об образцах и их местами.
Случайно взор мой тут приметил
Как небо чисто тут отметил.
Какие звезда ночью будут тут
И волшебством дадут нам отдохнуть.

Заснули горы, прохладою дыша,
В огне зари полнеба держа,
Полнеба в сумраке висит;
Меж облаками молния блестит;
С тревожным криком в вышине
Горных птиц несется стая.
Маячит юрта в стороне
И огоньком мегает как в душе.
Играет ветер шаловливый,
А зорька, неслышным шагом
К ночи подходит,
Ложится в скалы, в валуны.
Легка, недвижна и темна,
Молчаньем у души тревожит...
Вдруг блеск – и грянул гром,
И  горы откликнулись кругом.

Анвар к лачуге заторопился,
А следом мы спешим;
Собака –волкодав нас издали узнала,
Навстречу хвостом виляя побежала.
Но вдруг на ветер подняла нос,
Вдали услышав шум колес,
И по трапе пустилась прочь.

За ужином, за пловом весело галдя,
Болтали, анекдотами травя.
Жена Анвара была расмешена,
До слез, истиной удивлена.
Эх, горяночка Райхон! Ты на гору
Сама недавно тут пришла;
Ты, значит, в милости была,
У матери с отцом и чаю волю попила
И в розовом оттенке пожила.
А мы свое прожили в доле
И с тумаками всякими знакомы.
Отец мой, знаешь, был директором-царем.
Да, на фронте погиб с полком.
Боролся с нечистью, да так.
Чинил расправу, как злых собак.
Жил я, не думал, не гадал,
Да в академики попал.
Ну, воля божья, известно
Наука и искусство где не тесно.
Одели в облаченье, выдали диплом.
Ищи! Работай, аж пот пробьет,
Что силы трачу – все идет:
Изобретенья, иследования целый год.
Таким порядком шел вперед.
И вдруг настал Исход.
Я рад, своим делам мирским
Да, видно, не тем служил.
Теперь я там в США очутился
И в живопись, поэзию пустился.
А друг мой часто чарку выпивает
И всю свою заботу с ней забывает.
Я думаю и нам соответственно одно
С печали дум сегодня пить вино.

Почти свой век я пропахал, но не богат.
Так себе хватает, что поесть, одеть все в лад,
Но а душою разбогател в сто крат
И что имею раздаю всем на расхват.
Сохраняя личное пространство
От нескромных взглядов явства.

Прошли года,  я в той же доле,
Работаю, как вол, в поте лица
И  голову склонив в интересной работе
Ни перед кем ни унижаюсь – никогда.
Бывало, что: надзирателя приставят,
Как делать и как говорить заставят,
Ошибся – выгонят и не вдомек
За что наказан, где душою лег.
Вот этот случай, наших поисков итог,
Богатство недр горы лежат у ног.
Мой друг-геолог мне искренне помог.
Как откупиться, быть в свободе,
Творить, учить людей на воле.
Отдали Там все мы государству,
Оставив для себя свободы царство.

Анвар за досторхан садился.
Нас пригласил и видно утомился
И свечку сальную зажег,
В углу, где пес прилег.
Раз десять Райхон тут появлялась,
Скользил платок с открытых плеч,
Скромны были взгляд ее и речь,
Тревожно грудь приподнималась...
Анвар прилег к стене лицом
И думал вовсе о другом.
Насилась мысль его без цели;
Года  ж его в делах летели:
А над горой облака белели,
И думы будущего в мечтах светлели,
И словно сверху говор раздавался,
А друг, во сне, глупо улыбался.
Да, подумал я, нужен врач,
И чтоб уснуть, взялся я считать.
Виденье скоро исчезло
И постепенно веки смежело.
Забыв тут все, я впал здесь в сон.
Уж петухи давно пропели,
А тишина вокруг постели.
Круг света пал на потолок
И над лампой вьется мотылек.
По стеклам за окном
Мелькают молнии светом
И ветер ставни ударяет...
А я страницу вроде пробегаю,
И  моя душа потрясена,
Мне песнь божествена слышна.

С рожденья к местам этим связан,
Как крылья сокола душой привязан,
К семье, к родным, к друзьям заказан
И все пути к ним веревкою притянут.
О небеса, Вы пойте мне к чудо мотиву.
Пред взором стоит  девчина, потупив взор.
Чело склонив, сняв свой с головы убор.
О небеса, Вы пойте мне к чуду мотиву..
Песнь о любви будет венком...
И капают слезы с последним стихом.

Уходит ночь, рассвет блеснул,
И наконец я тут уснул.
-