КРАЙНИЙ ПО ЛЕТУ
Предисловие
Светоносная светская забава, Божье подспорье. Я не светский человек, хоть светом насытился сполна и готов был к завершению бесполезного подвига без особого сожаления. И в одиночку такого падения не пережил бы. Ад среди дрогнувших духом страшнее чумы. Своей любовью и нерасхожими словами друзья спасли меня. Помогли выкарабкаться. Переформатирование жизни под жмотский уклад на фоне умопомрачительной войны за право на безнаказанную внутреннюю оккупацию с перспективой перерастания во внешнюю их не свихнуло. Укреплённый щедростью и участием дорогих мне людей, я начал всё заново. И не напрасно. Новому дню на милость вернулась незаюзанная музыка. Появилось желание вернуться к недоделанному ещё в позапрошлом году сборнику. Собрал книгу. Нормальным людям такое показывать нельзя. Но дело сделано, и главные мои читатели, и люди в моей судьбе, это безобразие, хочется думать, простят. Моим стихам морального оправдания нет, но, надеюсь, что в человеческой реабилитации безоговорочно отказано мне не будет. Ещё раз прошу прощения за несдержанность слов и матерный суржик. Любовь и Слово поруганий не заслуживают даже когда всё человеческое задыхается. Страшно быть зачисленным в разносчики антикультуры. Но совокупность культур нас не спасла. Помогут ли усилия моих друзей и любимой женщины победе половинчатого поэта над нестопроцентным графоманом и пробуждению в нём почти утраченного человека? Желаю такой пробуждающей победы и себе, и всем, рискующим оказаться на моём месте. С благодарностью и любовью к своим воскресителям. Сестре Людмиле. Друзьям Борису, Михаилу и Оле. И моей Музе, в девичестве Пегасько.
Павел Гулеватый
ПИХТОВЫЙ БАЛЬЗАМ
Виктору Ганже
Лей пихтовый бальзам на душу скрипки,
Броню из хамства и жира только пуля пробьет,
А на наши панцири не позарится и улитка,
хоть покрепче будут,
чем прочий носит народ.
Ублажай сухожильную,
проникновеннее станет песня.
Зазывающий звук сто лазеек найдет, сто улик.
Как на белой кости заартачилась красная пресня,
Так по пару мурашек пойдут голосить устюки.
Ведь должно же быть что-то
острасткой мирскому изъяну,
закадычным прибежищем,
лаской в ключицах путин.
Отбирать не дарить, и учи не учи обезьяну,
Горло стянуто шарфом и волчьему марит пути.
Понимаешь, какого бы раскрепощенья
ни давала судьба нам
свобода –
канун крепатур,
и лебяжье её, и любое твоё наущенье
в тот же бутор – огрызок,
проигранный господом тур.
2014
БРАТАНИЕ С ДОНЦОМ
Г.Б.
живущему
не своей жизнью
не разделить со мной вины
пойдут дожди
возьмусь рисовать солдат
ковыляющих от войны
нырять за рыбой в морозильный шкаф
почившей летом в моих сетях
с Донцом братаясь
пенять Отцу
что не попалась в садок мальцу:
вернешь в чешуе
и с жабрами
за мои грехи
но не пострелом меж двух огней
осдобишь бокоплавчиками крючки
любой из них заглотну поверь
но под опеку не возвращай
к тем кто мотней над душой навис
верни бокоплавчиком
укачай вцепившись засечкой
в разрез волны
чтоб эти пришлые
не нашли
не подсекли на хвалёный гак
в пацанячьи на зорьке закинь мечты
блеснуть чешуею на весь барак
* * *
отменяюсь Твоим отсутствием
точно поезд через Донец
нетто рушит свои конструкции
брутто первый теперь творец
форма празднует содержание
в хаки рядится как в шелка
освежая свои предания
удушая наверняка
* * *
я учусь рассекая блики
забывать о себе навсегда
что мне время твои улики
и твоей правоты наждак
лики вздора и пыль задора
без азарта тореадора
я лечу рассекая блики
и не точит души
вражда
* * *
снабжал бы плодами и прочие радости знал
да видно пристало свернувшую ветвь отчекрыжить
а я присосался к стволу и листвою припал
к хозяйскому крову
а кровный
ножовку
мурыжит
о бедные бедные тонкие ветки мои
цветочные почки листочки и золото гривы
ганьба! затыкает радетель мой глотку мобиле
без вас огрубею
но в ранах
свои соловьи
дубасят по крыше и катятся катятся вниз
по старому шиферу райских желтков средоточья
откуда вы сладкие в памяти черствой взялись
я вам ни Мичурин
ни гумус
ни пазуха дочья
чурбан по которому вы наливаясь соблазном
поились
кормились
дразнили последнего блазня
КУчери-кучЕри
Чубчики-чубарИ,
КУчери-кучЕри.
В гойду меда не бери –
Тоже мне, вечеря.
На одной подушке спать
Лучше чем валетом.
Быть мечтал
МужАм под стать,
А пришлось – поэтом.
Чубчики-чубарИ,
КУчери-кучЕри.
Я тебя боготворил,
Душеньке дочЕрил.
Задушевные мои
ГОйдалки-качели,
Чубчики-чубарИ,
КУчери-кучЕри.
ГАВАНЬ МОИХ МИРАЖЕЙ
Здесь,
безразличный к срокам,
даже
песок
привык,
взрытый небес потоком,
к токам твоей поры.
Сколько
нужно истратить лет
и пустых листов,
на погоны и трапы сеять
песок густой,
чтоб подступился берег,
своей – посчитал прибой.
Что им пришлые люди.
Чудом и я с тобой.
ЛОБКОВОГО ПУЛЬСА ИСТОМОЙ
Анне
Неуловимой музыки стих,
Чей мотылек бесподобней!
Кушнер над – сложившею крылья
притих.
Набоков – с лупой у подлобья.
Спасаясь от всех
присягнувших словам,
Холмы навещаешь, низины.
Быть может одна ты на свете права,
А наши сердца боязливы…
…полет
онемевшего дара
стеречь
лобкового пульса истомой…
Ну, как мне такую на свете сберечь,
На родину музыки
к бабочкам бечь –
Сачком разгоняя фантомы?
Флористам цветистую трель заказать
Про то, что не скажется скоро?
Царя моего прохудилась казна –
И кланяться долам не сором.
Согбенным – не страшно.
Их вряд ли найдут,
Буравя остывшую лаву.
А что не отсеется вовремя в грунт,
глядишь,
воспылает во славу…
ПОКАЖИСЬ ЧУРЛЁНИСУ
с таким люба
не дальше клуба, –
ехидничали урки, –
пошустришь с нами,
может чего и перепадет.
не трогайте его, –
заступался дядя, –
он у нас поэт –
в семье не без урода.
… в нычке ни гроша;
хер да душа,
море да баркас, в бурю –
хоть сейчас; рыбья натура…
горячая елда…
люба такого, сто лет будет жда-
ть. Шишку парить
под звон дождя.
люба с дуба, что с неё взять.
Гладить, глупую, по мудям,
в волосах тонуть,
как в струе закат,
как в глазах рассвет, в снах
виденьем стать. Ни в отца,
ни в мать и в грабеж дремать.
Бубырей ловить,
на пути творца, а потом –
кефаль.
Курву жизнь молить,
не коробь стиха, Солнца
заживо не хорони, очнись!
Накроши черемухи
в плеск и хлынь…
Покажись Чюрленису!
И
Не
Стынь.
***
O.Стулий
1
Как одиноко жить и как легко летать,
навязывать тебе бесцельное уменье,
отдаться, наконец, занятию
под стать угонщице душе,
ее обыкновенью.
Чтоб бликов мотыльки облётывали путь,
и ударяясь в грудь
как солнце с ветром в крынки,
на радостях неслись согретые
справлять по шрамам и рубцам
веселые поминки.
Поддаться кутерьме всем арсеналом жил,
стать всем и быть во всем,
прославиться стремленьем,
заманивать других
в полет, в разгон, в отрыв
от сверстников своих и слов недоуменья.
Угадывать тебя, и тех, кто брызгам вслед
с набором высоты покажется роднее
моменту красоты, чем дивные холсты
нетленные холсты известных чародеев.
Прокладывать к тебе, мой друг,
за галсом галс,
над титрами парить про парус одинокий,
пока не подхватил луч солнца золотой …
…ласкает золотой и брезжит недалекий
21.11.2012
2
Два плаща на один номерок в гардеробе пустом,
послесловие или пролог, станет ясно потом:
наполняется радостью, длится безлюдный спектакль –
бесподобная ты, приумолкшему тихая в такт.
Я люблю эти залы, здесь можно любуясь тобой,
и свою сопоставить с уже воплощенной судьбой.
У природы вещей почитаются две тишины -
Задушевная, с той, что достойна её глубины.
Я люблю этот воздух, насыщенный красками свет.
Ни мазков, ни сюжетов, ни промахов прожитых лет.
То ли сон то ли явь, то ли город уходит под лёд
голубой тишины, ослепляющей сердца полёт
над пристанищем зрячих, и тех кто уже растворён
в этих искрах горячих, и плавящих крыги времён
преткновенного царства,
в котором
поверхностных нет ни слоев, ни воззрений.
И ангелы знают ответ.
ЕВТЕРПЕ
1
О, ноосферы признанный маратель,
на кой тебе причудливость манер!
Не всякой стерве — преданный старатель,
как Маяковский Лиле, например.
Блаженному — единственный читатель,
вождю — предатель, карлу — гулливер;
а скрипке — крепкорукий обладатель,
а сложится и верный кавалер.
Доверимся не изыскам, не чувству
как при заточке звонкого ножа
бегущая по лезвию, в искусстве
сверкающая линия нужна!
Её сиянье судеб не порушит.
Но звон в ушах
контуженным в ответ:
з-р-я-к-р-е-с-т-н-и-к-и-т-в-о-и
летят на свет,
здесь только сполохи
кровавых
погремушек;
точил виз-ж-ж-жанье
в музы к а л ь н ы й м а г а з и н
доносится все явственней, п а н Б о-о-о л о!
П а н Т е о ф а-а-а с, д а в а й
о с в обод и м о г л о х шее
п р о с транс т в о для
п е й н т б о-о-о л а-а-а
...
Е в т е р п ушка,
кто лад души настроит?
Помрём вдвоём, а строила б — жила,
заплатишь, ****ь, за каждый час простоя,
дотусишься, иначе я не я.
Неслыханную взращивает помесь
Токующий в потемках обалдуй.
Евтерпушка-невтерпушка, опомнись,
В манок моя красавица подуй.
2
Я должен тобой наполниться до патоки из ушей.
Как спермой Отца - паломница.
Чтоб бледную гнать взашей.
За то, что меня не знаешь. Как вольно тобой дышу
Не ведаешь. В вечном хае свечу зарядив в пращу.
Я должен тобой захлебнуться. И видеть сквозь толщу дней,
Как плещется чижик в блюдце с наколки слетев твоей.
Ты знаешь какая сука, куда там - стриптизу сучат.
И как не коробя звука твои каблуки стучат.
С твоей трепотней манерной, с твоим охеренным айкью,
Ассолей своих непременно пошлет к е-б-е-н-я-м яхт-клуб.
Не зная, что колобродишь в их сторону не косясь,
не в духе
своей
породы
поддавшись на мой косяк.
3
С такой кралею и фраеру по фарту,
а не то что заточенному в себе.
Как танцующая пара музыканту
приглянулись мы играющей судьбе.
Знай, отходчив я от здешнего дурдома,
и не жаден на стихи и на цветы.
Зависаю не по жлобским закидонам,
а, ей-богу, ради чистой красоты.
Ах играй, играй, наяривай, покуда
пронимает заайфоненый лубок
аж до сердца; трепыхается, паскуда,
между нашими нездешний голубок.
Музыканту только денег дай и волю,
и хозяйке не останется на чай.
Не заначивай недолюшку на долю,
до слезы не разъедай, не разлучай.
* * *
— Разве так конопатят лодку!
Хрен безрукий, дай лебезу!
Дай киянку! Придурок, вот как…
… дали телок топтать дрозду!
Черт принес мне его под руку,
между рог его б пару раз,
но когда я спустил фелюгу,
с прежних щелок не ссало в глаз.
Но когда я в соленой буче
бултыхаясь,
не очковал,
о чухонце стал думать лучше.
На звезду его уповал.
Не елозить линем по слизи,
поминая благую мать,
и молодку по имени Лиза,
впредь по царски
есть где принять.
— Кэп, прикинь, под пайолами
сухо,—
слышу с рубки в который раз!
Может правда прошла непруха,
и лафа ублажать взялась.
Не замочит подола Лиза,
на братву не начнет пенять.
Соизволит, дождавшись бриза,
на плече моем задремать.
* * *
пока я праздную жизнь позови меня в гости
гостю место лучшее надлежит и ужин не постный
я в подарках твоих фраерюсь с головы до ног
козлоногий копытами бью выставляй пирог
после первой как водится перерыва нет
со второй заводится бас-кларнет
третья пьется у нас за любовь
подключается флейта
(что ни буровь)
падам
падам
падам
начинается
только держись
я праздную жизнь
я праздную жизнь
только держись
начинается
падам
падам
падам
(что ни буровь)
подключается флейта
третья пьется у нас за любовь
со второй заводится бас-кларнет
после первой как водится перерыва нет
козлоногий копытами бью разливая грог
ты в подарках моих форсишь с головы до ног
гостье место лучшее надлежит и ужин не постный
пока я праздную жизнь приходи ко мне в гости
* * *
Я знаю место, где цветут
цветы Офелии моей,
Их склоны рыжие гнетут
и душит родины елей.
Растяжки жрут
в корнях кровей
цветы Офелии моей
и до родных
пу-ти-не-ма
Мы скоро все
сойдем
с ума
Дороги нет
одна за край
и не сходи
а воспаряй
с пути съезжая
прямо в рай
тарас григорич удружи
григорий савич подскажи
и докы ж ця нэправда будэ
и шо мы з хомкою нэ люды
а шоб як люды зароблять
с-т-р-е-л-я-т-ь
с-т-р-е-л-я-т-ь
с-т-р-е-л-я-т-ь
с-т-р-е-л-я-т-ь
* * *
Что это, господи, что это!
Устланный маками дёрн.
Бежевым гложется поедом
Все, что проклюнулось в нем.
Папин, чтоб материться,
мамин, чтоб горевать:
- господи, згинь убивця!
- справились, вашу мать!
Вскормят красные маки
нас своим молоком
и не схлопочет в драке
с бабами
военком.
* * *
профессорская дочка
по тачке в каждой мочке
сказала вам не светит
вас бес конца минетит
кто борозды не портит
айкью у тех не в моде
а церебральный сортинг
пока еще не вводят о боже
боже боже прости мои заносы
ты рек да будет слово
на нем мои засосы
закончишь под забором
напутствуют без злобы
жена моя невестка
особы высшей пробы
угомонитесь девки
я вам не хер на древке
я выскоблюсь на досках
до скрипочного лоска
профессорская дочка
напишет в некрологе
стал музыкою бога
убогий наш и .
* * *
голубь крыльями взмахнул
небо в лужице встряхнул
бряцнул под ногами
божьими деньгами
Не словцом и не пером
Зацепил меня крылом
Божьими деньгами
бряцнул под ногами
Уходя финтом от втыка
ладом сердцу угодил
Наполняй меня музыка
Не такой уж я дебил
Про растрыньканные деньги
бряц и тут же позабыл
Кто я в моногаме
С божьими деньгами
С божьими деньгами
Прямо под ногами.
***
Корни укрылись. Листья
вернулись теплом и кормом.
Срослись глубина и легкость
с трепетом непреклонным.
Спесь, дожидаясь ласки,
в голые ветки дует,
в белые корни въестся.
Холода наколдует.
Скоро под лавой жаркой
осеннего изверженья
греться, не славой жалкой,
доблестным пониженьем
тона на пол-октавы.
Здравому в услуженье.
***
Цветок осенний запоздалый
заметней и желанней богу,
он слышит ангелов тревогу.
И сытый шабаш разудалый
не застит ангелам дорогу.
Я б не срывал его, родная,
зачем ему любовь иная, чем
этот холод жгучий снизу,
тепла приливы, света бризы.
И что вплетет души даная
в косу наутро –
взрыва
руту?
Но эта цiточка живая,
умрет как раны заживают.
О рать хранителей небесных,
что обрели в сиротстве тесном?
Здесь от кадил не продохнуть
И каин кажет свою суть.
И жизни сущему не знать.
И как я мог ее не взять.
Любуйся.
К ДЕБЮТУ СКРИПКИ
Виктору Ганже
по рукам пустил
а все равно люба
а виноватая еще больше
и сама крепче любит
под чьим подбородком
млеешь
дурочка
на чьей ключице мягче
плече теплее
помолчи на моем
а там какая разница
с кем плакать-смеяться будешь
каким давидам кланяться
лизеному уже не достанется
а со мной хоть помолчишь
а там какая разница
не плачь
еще наплачешься
давай ворковать
видишь пальцы
дрожат не к месту
думаешь теперь ими
только моль давить
колотить по тесту
а ты прислушайся
это каждая подушека
шепчет струны обцеловывая
что тебе надо
душечка
люба говоришь
а играть другим
плакать-петь
когда твоя в дым
а от этого будешь
звучать так
что хоть и не помирай
а сразу с корабля
на паром в рай или
в ковчег для нег
выбирай
не быть нам по разные стороны реки
а быть мне в тебе видимому вопреки
плакать-петь тебе а мне пировать
одарять виной черномора рать
парапланить над севером
перья веером
через раз бозя, а через два гвидон
будут в пушки палить просим в дом
а дома у меня пока нет
поэтому я лучший гость
и ко всем с приветом
палите дуплетом
ратникам для наитий
птицу лебедя
в белую кость
селите
* * *
Илье и
Оскару
мы три одуванчика
из тишины Чюрлениса
и некому нас развеять
тиЧЮР шиЛЕна НИСА
чур шалэна
ЧЮРти ЛЕши НИСАна
чертей лиши сана
солОву скорого уезда
не затыкАй басами
может его парашютики
позолотят дорогу
к т е б е
н а п о д м о г у
в м ы с л я х
б о г а
а если кто из нас
самозванец
соберись с мыслями
разреши ему быть
в твоей тишине
пусть с такой же
седой
головой
но
до самых льдов
с зелеными листьями
РАЗНЕБЕСЕННОЕ
ЗОЛОТЕЙ ЗОЛОТОГО
Белая собака пьет золотую воду
а золота не убывает
пьет не напьется
такое бывает белая собака
идет по золотому песку
золотей золотого — ну что тут такого
а ты как дурочка готовая прослезиться
липнешь улиткой
то ко мне
то к разливщику слитков
надоело быть с чужими людьми
останусь с вами
нарисованными на песке
отраженными в воде
за олуха царя небесного
обрастать
золотыми
волосками
златокрылый хранитель мой
уважь поддержи компанию
у нас с собой
а тебе молока нацедит
залетевшая
от святого духа
урания
ничего
что глаза на мокром месте
и у этой дуры
ради такой роскоши — стоило
не жалеть фигуры.
ДВОЙНАЯ РАДУГА
Твоим словам о душе – грош цена, родная.
В ней мрак. Передай иудушке,
теперь это и его крест.
За мной же остается почетное право умирать
своей смертью, а не чужой жизнью: так что, сойдемся
шведской семьей в царствии небесном.
Жалостливые мои,
затмение не пожизненно.
Оно пугает только слабоумных.
А в моем царстве вынашивают детей,
знают цену слову и не предают ближнего.
В нём день не меркнет ночью,
а душа печалью.
Над ним восходит двойная радуга.
Желание поднять голову.
И надежда, что опомнитесь
СТРЕКОЗА
стрекоза моя
чего с тобой только не было:
зимовали в психушке - хором не требовала
никогда не выгоню такую
не брошу
перебьёмся
и питьём на стружке
стрекоза моя хорошая
нам играли виолончелистки раздвинув ножки
скрипачки с прямой спиной
оттопырив сисечки
гобоисты-моралисты лето грохая
непутевыми
считали нас
оптимистами
иеговыны невесты журили нас
допоётесь бесстыжие
не наколядуете и на семечки
но не быть мне воздыхателю стрекозьему
богообязанным
мои девочки
стойте часовыми совести без меня
строгие чистые
стрекоза моя тоже не змея
и как вы лучистая
снова на пару намерены дурковать?
напрягают
муравейни мерены
они правы растудыт их мать
и в себе уверены
у них всегда есть где зимовать
ать-два-рать
домовита
прожорлива
ей бы спаривая потроха
нас стрекозушка
припахать
но не будет этого
будь уверена
пой
моя хрупкокрылая
без тебя лета нет
давно проверено
приуроченный веткой к стае
приуроченный веткой к стае
ангела своего
оттесняю
к краю
вот бы приснилась мама
и сказала
ах
я ж тебя со дна моря достала
не для того
чтоб отдать
под трибунал
астрала
помолится ли кто за такого
в их отсутствии
кот под боком и собака в ногах
на чужом диване мне как свои
и беспечность
уматной
троицы
неотдури в крови
РАДИРОЖДЕННЫХНАМИ
пустьтотктоживётрадуется
атотктоумерпоучаетангелов
какпущепрежнихберечьим
техкторадуетсяеслинеизверги
инераболепствуютпередними
асвоейдорогидержатсякакслова
всякийзнающийчтоживбудет
ВОРОН НА КРАСПИЦЕ
Родная кровь далеко,
душа родная в потемках.
И сам я раним легко,
как ворон
на краспице тонкой.
Сидит себе над рекой,
где всякой твари по паре,
и смысл ему жить какой.
Тужить в круговерти старой.
Что лета ждать, что зимы;
коситься на жабью свадьбу.
А с берега
соловьи
тревожат натуру бабью -
и пусть она трижды дура,
(и с толку сбивает фактура)
что черному, что седому
весеннюю шлют истому.
И звезды пустив на стразы,
заходится ночь в экстазе.
И всех различают по ору
Два молчаливых в хоре.
ПОДАЙ МНЕ ВЕСТЬ
С. Смоленской
Подай мне весть.
Я должен знать, что любишь.
Пустопорожня времени возня.
Какие мы, не распознать на людях.
Так стоит ли раздариваться зря?
Была б весна. А то листва крошится,
Святилищ обнажая купола.
Не одному ж в такую даль тащиться,
Закусывая те же удила!
Подай мне весть.
Не нищий, не убогий
В разъятости сердечной маеты,
Я ничего не выклянчил у бога.
Не воздается порознь,
слышишь,
ты!
Подай мне весть.
Душа сестру признает,
И зов уничиженья вознесет
нас в те края,
где гордых не бывает,
И знающих про то - наперечет.
ЦВЕТ ОСЫПАЛСЯ
Цвет осыпался.
Не приставай ко мне. Больше не приставай!
Ты позор и обуза. По всем пунктам завал.
Но как бы ты выжил на берегу кладбища, если б
блефа цветения не разделял!
Цвет осыпался.
Насыпей не перелезть. Не проторить лазнями.
Только вверх, вверх, вверх - как на параплане.
С глазами завязанными.
Не цепляйся!
Думаешь, если сад отцвёл - дожидаться плодов
лишнее? Отстоять право на горстку слов
и не у таких умников
не вышло ещё.
Слышишь меня!
Не лажай Всевышнего.
БЛИЖЕ БЛИЖНЕГО
Во мне человек так и не победил поэта,
поэт - графомана. Господи, не казни за это.
Кончилась мамина манна. Остались
тетя Валя и сестра Люда.
Яви им чудо! Друзьям Борису и Оле
Облегчи долю! А кто еще во мне
пробудит человека, Господи,
ускользающего от Тебя век от века?
Были сподвижницы в двадцатом
и в двадцать первом были.
Мылили шею, спину -
гонора
не отскоблили.
Я любил их, Господи, правда, любил.
Ближе чем ближнего.
Кохал как дебил.
Строго, только после полуночи
тратился на слова, сны охраняя
дурочьи, ангелов подменял.
Три раза строился, выбивал ковры,
думал, что успокоился. И не ждал горы.
Умались, запроторься! Явишься - не пойму.
Провались, сгори, захлебнись прополисом,
мне ни к чему. Но она ещё та захребетница,
выростала из горба. Типа, очеловечиться
мне уже не судьба.
СЛАДКАЯ ПУЛЯ
Сладкая пуля, пилюля от старости, старым тебя не найти.
Вот в кого целиться надо, а в юности лучше без красных путин.
Раз породили лихое отродие, чур нас седых русаков
от загребания в сторону родины на корабле дураков.
Эй, генерал, не ховайся за бруствером, я, хоть старшой лейтенант,
а прикажу тебе, будешь радушничать с той, что как Рита бела,
в первую очередь. В первую очередь сладкая пуля найди
хоть со спины. Хоть из дула воочию. Где ж ты летаешь все дни.
Без толку хором кручиниться в слякоть о нескончанье путин.
Кровным по нам все равно скоро плакать. С пулей скорей подфартит.
Сладкая пуля снайпера, киллера... Сходу разит наповал.
Хоть бы шальная
заслуженной радостью
сердцу сполна воздала!
ЭСКОРТ БАБОЧЕК
Мне снилось мы вместе.
Веду вас в гараж,
Всем куплены новые велосипеды.
И кубарем катится стёжки мираж,
Настигнутый враз колесом непоседы.
Погнали, успеем! Катите за мной
В Донецкую балку к полудню ворваться,
Где спуск ароматной умоет волной
Вихрам не давая под кепку убраться.
Цветами хлестая по чашечкам. Ой,
Цветами почти до локтей доставая,
Где вровень с коленками бабочек рой
Летит впереди мерехтящею стаей.
За что нам беспечным почетный эскорт,
Ведь нам только здесь
посчастливилось вместе
собраться.
И спор наш, и сон мой и спорт -
Солёной росой утолённое братство.
Эскорт белых бабочек в тяжбе мужской
Взатяжку с пыльцой недособранной в детстве,
Эскорт белых бабочек, кто нам не свой!
Но нету своих. Братья делят наследство.
ЗЕВСОВ ДОЖДЬ
Как такому усмирять мудаков?
Без когтей -
навроде сойки орёл.
Убывает сила кулаков,
А другой силы не обрёл.
Закадычных подруг-бздух
Покрывает святой дух.
А отважных Его цокотух
Зевсов дождь золотит.
Ух!
Подфартит, лопухнёмся опять.
В малодухах мало духа, зато
полна пазуха дышащих в пах.
И вразлёт золотое манто.
ТОЛЬКО Я МОЙ ГОСПОДЬ И МОГУ
господи милостивый сохрани
хоть одну наивную душу
и я храмов твоих не разрушу
очерняя опалом стерню
я отпущен тобой за предел
быть опорой крылу
и когтям не оставлю тебя
не у дел
умалённый
над дленьем кряхтя
я уёбище сгинувших тут
только я мой господь и могу
и в потоп перед всяким в долгу
завершить
твой недюжинный
труд
ГОРОХОВАЯ НАЧИНКА
родная рОдная земля
прости что кланялся нечасто
не бил поклоны, в яр валясь
не рвал ногтями дёрн на части
не тело пестовал его
а в душу лез творцу владыке
с ворьём потягивал кагор
и между строчек лики ныкал
чтоб пригубить хмельной крови
вверх за плодами не тянулся
а рвался к сердцу, не кори
что поздно к радости вернулся
под шубой булькает вино
подходит тесто, для начиники,
чтоб обцеловывать всего
от капли меда до перчинки,
мной в спеку собранный горох
пахуч распарен и приправлен
и от дурманящих испарин
мироточит в простор окно
ВОЗМУЖАНИЕ
Строю дом на берегу моря,
а море замерзает...
Синицаломаетпоследнюю спичку,
атывсё не едешь...
Яблокиотбивают себе бока.
В лакомые румянцы
вгрызаются осы.
Отделяю
ножом
уцелевшую
мякоть.
Сидр набирается крепости.
Буровит чёрте что взаперти -
готовясь помыкать умниками
как дураками.
Щекотать пузырьками
пересохшие связки болтунам.
В нос шибать,
растекаясь амброй по усам
и без того облагороженных
местом у камина.
В отсветах оголяясь
ёжится урезоненное пространство,
а робкому устроителю всего этого
в подступающем мареве
за прельщение
обходится простыми словами -
вот, вот и замаячит
сладкаяманухапрелестницы,
пока не разродится
выворотом сердца.
Но стоит унять шипящее золото
в прохладном изумруде,
без хлипких ещё отражений,
до твоего приезда,
и никакой мороки ни с кем!
ЦВЕТАМ НАВСТРЕЧУ
Яхтыподходяткберегу,
Летятцветынавстречудуше!
Если это ни триумф, то что тогда?
Неужели, по улётному тушЕ!
Скорость мысли быстрее времени
не робей, наперёд урви.
Как в замедленной съёмке
надрыв бледной немощи
с притяжением
вечности
мирятся до поры.
Родная, зачем тебе мытарствовать,
корректировать гены господу,
сочиняя слова, лучше мачехой быть,
сожительницей затраханной
копитьёбарюнадрова.
Не высовывайся - не бабье дело,
чтоб от тебя не шарахались,
от перебора кадык не набряк -
неуёмного, родненькая, в себе не пестуй,
в бело-розовом, милая, терпи меня.
КРАЙНИЙ ПО ЛЕТУ
Резонируя свету, полыхаешь во мне,
а я крайний по лету и доволен вполне:
голубые стрекозы на моих поплавках,
краснопёрки в ведёрке и сила в руках.
Если надо, набравшись шального тепла,
отогрею, сорвусь, чтоб спалить не до тла.
А задует, на берег тебя позову,
чтоб за мной скаканула верхом на волну.
Славься, вздорное право собой привечать
голубые просторы! В лиричную тчать,
будто в солнечный парус, упрямых запрячь:
пристяжными выбрыкивать, з свiтлом случать!
Застукалю тебя, как пацанку в квача.
Закадычные скажут потрiбно врача.
А я сам врачевать прямо с пены мастак,
и мой парус видать за чертою моста.
НЕ УСПЕЛ
не успел налюбоваться тобой
а всему виной ворчливый прибой
а всему виной в ночи поезда
в закудыкино по небу езда
не успел наобниматься, не смог
на плече
до рассвета
приспать
только и успел в стиске ног
срощенный росток расхрыстать
в шхере поправляя гидрак
жаром полоснуть по спине
потому что старый дурак
мрёт со стояками в труне
был бы только свиду болван
молодым - куда бы ни шло
боже ты как ангел мила
а моим чертям хоть бы што
мацать да угля поддавать
целясь в горячительный перст
стыдно нам елдят баловать
не из этих
свиду
мы мест
знать друг друга боже прости
пусть не по канонам Твоим
с янтарем зажатым в горсти
в правоте доступной двоим
САКСОФОНЬ МЕНЯ
1
я не зря надеялся что будет ради чего быть
хоть на месте твоего я б уже кого-нибудь из нас убил
если он слабак он бы кокнул тебя
ты с таким не будешь значит всё ясно
сдохнуть согласен заведомо
соёбаря не истребя
2
я находил в себе мужество
уходить недобитым дважды
надеюсь неразучив клятых сучек любить
раз они выбирали себе отважных
с набитыми рожами не жить во лжи
3
счастье упоительная ложь
не осчастливишь, не проживёшь
горе - незамуленный ложью фон
саксофонь меня, рыжая, саксофонь
кого выбирает женщина, тот и прав
хоть при всех на лопатки меня положь
*издобратствовать хуже чем кирять
чем лелеять вымышленный *издёж
4
саксофонь меня, родина янтаря
не за деньги, ни страсти продленья для,
я не сверхгигант, просто сверху тебя
даю полоумной на себе дудя
без отречения от мозгов
войти в состояние берегов
5
наша фландрия, не робей, кричи
на бурштыне накопит на кирпичи
будет дом как дом, ни метаний лом,
в сенцах с помелом,
в сердце с янтарём.
*п
ТЫ ВЕЛИКОЛЕПНА
Ольгине
ты великолепна, только не разнуздывайся. раковина твоей жемчужине
ещё внушает бездонный блеск. она обцелована и приучена ликовать,
дожидаться ужина, ожемчуживать рёв небес. все кометазоиды
... разрывая заеды пережрут друг друга, а она в тебе
если и зачнёт кого, раз такая сужена -
мне рожать,
выдюживать,
верить в поебень.
быть моей не просто плодоносить жемчугом. лапотник растрынькает
ожерелий чудь. быть моей - хотеть меня чучелой расчуяной чуять меня здешнего вечером за ужином каждым каждым вечером свечереет чуть
АБРИКОСУ ПОД МОИМ ОКНОМ
судьбою цвести в холода
мы так в этой жизни похожи
журиться нам друже не гоже
пчелиная грянет страда
от выгоды ради свободы
не каждый радивый уйдёт
непросто цветочного мёда
добыть когда изморозь бьёт
свалить бы нероду но сам я
полезен лишь только тебе
кому буду нужен тыняясь
в супутной беде не беде
и всяческий раз облетая
словами твоих лепестков
моя безнадёга святая
я праздную смену сроков
сроков-сороков или сроков
кукуя под стрекот сорок
в кукуевке льнущей к затокам
чураясь судьбы растороп
ВЕРНУВШАЯСЯ МУЗЫКА
ты меня знаешь больше чем кто-либо другой тем более другая
говоришь какой там закат а я говорю закат только яркий
как будто полдень еще в разгаре чтобы и мне
нежней и суевернее
перепало...
как хорошо что ты меня застала
вернувшаяся музыка моя
БУГИ-ВУГИ
что делать нам не умеющим танцевать буги-вуги
под чашей твоей мантии языком не добьешься
совершенства растворения друг в друге, остаётся
осыпать цветами разрываясь в какие целовать губы
все твое с каждым днем роднее будто сам лепил тебя
а теперь лелею замышляя адаму другую даму
и другую драму с порочной мамой и никем нечтимое
в тригорском струге сокровенное буги-вуги,
сварьтесь зрейте слов целебные закавыки
а я поберегу глаза чтоб любоваться тобой
наш буги-вуги ни гоп со смыком ни повод тютчиться
перед гурьбой и знать как контрабасит дед
просто у них такой нет - быть со святыми свыклись ...
а кого срам повенчал жизнь не так еще отгопачат
не зачнут, так заначат спів
с буги-вуги
крестам
в придачу
НОГОТКИ
Посажу твои ноготки, чтобы их колыхал ветер,
чтобы их освежала роса в дрожащем ютясь свете.
Как Лимонная королева* и оранжево красный Король*
мы устроим себе лето с ярко-солнечной головой.
Ноготки твои - наготки и отважней отваги нет,
чтоб отчаянно так цвести
преддекабрьский роя свет.
Я ли ангелом так любим, так ли броски твои цветы...
Может мой, Оль, такой один. И ему нужна только ты.
А я силясь меж вами быть, говорю, охеревший в дым,
пусть козлы разбивают лбы,
мне случалось быть молодым.
Кому капли, кому шафран, я целующий лепестки
говорю себе рай настал, раз свирельские жмут тиски.
Разолью по бутылям вино и настойку. Раззолочу,
всё спасителем нашим хмельным, -
осветлённое
до плачу.
Ноготки твои - наготки и отважней отваги нет,
чтоб отчаянно так цвести
упоительный нужен свет.
* разновидность Календулы с большими и огромными махровыми цветами
МАРГАРИТА ОЛЬГА
маргарита оля Ваш мастер пава сбрендил
нажал вина и думает гнать самогон
а Вы к нему чуть что с колбасой и бренди
а он такой что любую готов в загон
но с Вами маргарита ольга хоть Вы и стерва
промашка вышла промашечка Вашу мать
он вдруг осознал была бы такая первой
других ему б ни до всех ихних дырок знать
маргарита ольга звучит как припев романса
маргарита ольга такой скоро будет вальс
маргарита ольга версаль моего прованса
маргарита ольга о лучше бы Вас не звать
ну а как не звать всюду черствые и не ценят
всюду правят лошицы один конюшиный бал
если мне надоело канючить у бл*дской сцены
и любя Вас заочно я всё-таки их *бал
маргарита ольга оленька оленёнок
мне досталось сермяжное ремесло
но такую как Вы я отчаянно ждал с пелёнок
и вот сердце моё в Вашу прерию унесло
маргарита оленька сонечко день мой ясный
маргарита оленька милая я страшко
только с виду, голуба,
признаюсь, внутри потрясный
и любил бы и жаловал Вас, зазнобушку,
как никто, маргарита ольга,
версаль моего прованса
маргарита ольга сейчас перейду на бас
маргарита ольга звучит как припев романса
маргарита ольга такой скоро будет джаз!
ВОТ И ВСЯ МАЛИНА
Я твой дуб, а ты моя рябина. Перебралась, вот и вся малина.
Вот и каждый день с тобой погожий. От чего же плачешь, боже, боже.
Думаешь, от счастья нет спасенья? Надо, доживем до воскресенья.
Умалимся до святого духа. Что же плачешь, осень не проруха.
Красны грозди, листья золотые. И меня вернула в день не ты ли!
Думал, догрущу в спокойный вечер до спокойной ночи, новой встречи.
А вот так случилось, приключилось музыка вернулась, дню на милость.
Коли сонце застять ваші гори,
День квітує люба не на горе.
Чому плачеш, ясна горобино
Довгий день не є твоя провина.
Долгий день — короче будет вечер. Сбережём для утешенья свечи.
Долгий день неистового счастья.
Нам к тебе, ко мне не надо мчаться.
Что ж ты плачешь?
Собери букет мне
из под листьев
с клумбы пусть не летней, пусть уже с последними цветами
в листобое нашего предзимья ...
В капельках с тригорскими крестами!
Радостней не купишь в магазине.
НЕ СТРА
раз трепетные полюса сошлись на черте межевОй
научишься шить паруса и станешь моей женой
другое сошьёшь другим ты вправе под ними быть
черта ни прямей дуги ни якобы да кабы
по сЕрдцу как трактора
твоё моя радость:
так тра
и всё-таки есть гора с которой лететь не стра
нам родненькая повезло мы не карабкались вверх
подрезав крыло крылом летим не сшибая вех
кто думает вот дурак на старости лет обрёл
не общей утлЫ верняк а тра твоего облом
не стра принимать так тра
в углях моего костра
а стра коханая стра
прийтись душой как сестра
СЕБЕ ДОРОЖЕ
Павлуша практик, хоть и версификатор неслабый,
к нему приходят бабы и приносят свои скрабы,
но отмыть его, придурашку, надолго - себе дороже:
уходят, уезжают, улетают со счастливой рожей.
Жди нас Паша - радость наша! А нас призывают
к службе, к дружбе, к любви бывает. А она бывает?
Паша, Паша, поживи, попляши, побл*дуй,
нам лечебен такой обалдуй. И сияет в его лбу,
на их лбах - такой ты Пашуня Бах. Там бах,
там трам-тара-рах, рукодельник ты наш, варяг
в нашем сердце и наших штанах.
Ни стихов от тебя,
ни нах.
А ведь ты не простой стервец,
и не только павлинить спец,
что ж из всех достижимых средств
всем, по сути, один конец.
А у Павы зазноба есть. Хоть обновок от дроль не счесть,
а он ходит в одном до дыр, обнуляя итог игры.
Он встречает ее на АэС орбитальной своей среды,
Провожает до ЮжэДэ, будто хрен зна в какую высь,
монастырского с ней хлобысь, под ухмылкой Сковороды.
И кись киськается как брысь
и гасает туды сюды.
КВІТКА МОЯ
квітка моя молодість нескінчена
як би там не склалося серед зірок
чи безсоромна ти чи хрещена
молодість нескінчена, ось мій вирок
з того яблука охмурок
я фартовий, я настіки фартовий
що вмію писати про соромне
без помилок квітка моя
янголе мій кольоровий
як обіймати, а як обіймеш
у кожному зближенні
з обох, херувимна, з обох,
безсоромна моя, сторінок -
порок. мені мати співала те
що потім Цісик усій нації
за ці співи усе віддам
але краще твого свавілля
не було від них вакцинації
і я твій,
освячений твоєю щедрістю,
за всю свою дурість,
адам.
ЩИРІ ОЧІ ЧОРНІ БРОВА
Увесь мій кацапський гонор
усю мою чугуївську дурню
жiночка з Полісся стримала
бо я її люблю мовою моєї матері
вчительки що мене обожнювала
кручі мої не зраджувала
не клЯла стежку свою
а піду в далекі гори
чи дочовгаю до стерні
щирі очі чорні брова
маряться як дурні
я без неї наспів обділений
приспівом відчуття
бо такого й не марив дива я
коли жаль жартома злучав
а у тому жалю жалібному
як у неньчиному раю
мене звісно вертає до рідного
і молюсь на нього
й молю.
ГОЛОВАСТИК
время заслужившему отбашляет -
а нам блаженная все равно
кто кого спасает - Он падшую
или она Его если твой муж перед Ним не спалит
лейся вейся увеселяй чертог кровного восприятия
боженька милостивый с умниками строг
а с придурками вроде нас приятельствует только не реви
пОезда твоего глиста участи самолет
для стрелочницы с южного поста полный улет
а с точки зрения птицы не тригорское снадобье
а для меня верхний, ветром и солнцем, дождями покоробленный
нестроевой слой штабеля для растопки пригодный
сердцу дома угодный нашим чадам и чудищам родненький...
... как мой головастик зачатья
настырному твоему
шарику
счастья
КРИК
ты родила ее во второй раз
отвратив жутким ором смерть
а я долбаный лоботряс
подстелился бы и не спас
и винчестер и карабин
возвестили б исход один
и чего б не решился спеть
клип в обратку не провертеть
значит бабье твое сильней
наших пуль, на груди мудей
бабий крик твой поверх идей
чаду - чуда
ни чада
дней
напилась до свища в душе
прорву ангел закрыл собой
а мой вытолканный взашей
рати божьей пропел отбой
БЕЛОЕ НЕ БОЛИТ
черным крылом или белым
полосни или исцели
сколько ни подрезали
белое не болит
пока оно отрастает
не бойся корить меня
вороненым хлестая
я самый везучий
в стае
грифельщик
без угля
черное мое поседело
уже и не различить
какое сперва задела
вычистили
лучи
распростертым белым
ближним не пригодилась
выкрашенный
не мелом
выгоревший верзила
клятую перемятую
не по любви распятую
у надорвавшихся ангелов
выпрошу и засватаю
МУЗЕ ПЕГАСЬКО
больше не пускай меня в затворники
в звуками заточенное жниво
пробирает только непритворная
музыкой изнеженная жила
наши домогания и шалости
к слову
по мурашкам
по шершавости
дабы не артачилась болезная
всякому почину в продолжение
наше приземленное безгрешному
с радостью идет на одолжение
по вихрам и выпуклостям шарит
впадинкам
от господа
на шару
пресекая притязанья сальные
к умопомрачительной фактуре
как бы ни противилось касанию
первородство образа в натуре
по мурашкам
к слову
по шершавости
наши домогания и шалости
ЛАБАЛАТОРИЯ
лабалатория наша
ни хохлозвон
ни раша мы не умеем витать а летать
не блажим мы у чрева на поводу
иже ниже чрева не желаем гореть в аду
устыжая древо о на кой нам витать
грецать грекам
охулять
цирлить тать
в человеках доки ж ця неправда
буде хоч у чомусь з пуза хрест
на груди нас прибрать пора и
Господь удудит впылесосит траченый
хлам и будя и Себя схоронит и закон
иудов наградив короной не для
словоблудий ни для
славахлама ни для
слабогрудий припахав
Харона честить охеревших
в поймах Ахерона
ПРИТЫРЕННАЯ
душа моя притыренная баба
и рад не за себя а за нее
когда давлю вино из винограда
и лью на черно-белое кино
когда тебе готовлю угощенье
и майской медовухи поддаю
прости неодолимое влеченье
до стужи вторить соловьям в гаю
наслышался в свой адрес
не волнует пока не отрицаешь
что моя
ничто другое
пусть хоть сам Валуев
возьмется сучью гендерность менять
на кобелиный непоколебимый
дух парфюмерной публикой любимый
душа моя притыренная баба
ей конченой
подругу жизни
надо
КОГДА-НИБУДЬ
Когда-нибудь мы начнем
просыпаться вместе
Марат Гильмиев
Когда начнем просыпаться вместе
все сбудется без всяких если
ознаменует что и мы воскресли
в чистый четверг
в страстную пятницу
будем просто друг-другом любоваться
просто любоваться
достану самого пьяного вина
испечешь самый сладкий кулич
самая сладкая моя
когда начнем просыпаться вместе
не рассиамят плохие вести
так вот и будем являться в люди
желания выпростаться не будет
я знаю что старый хрыч
и распавлиниваться грешно
но когда начнем просыпаться вместе
не отбрыкивайся
не смешно
владеть молодкой старому пердуну
как верткой лодкой
с высадкой на луну
в соловые браконьерские времена
где трётся в нерестах
млечная пелена
У ЛАСТОЧКИНОЙ ЛАСОЧКИ
хоть к (хоть в) душе моей
не веет недоверием
от хмеля яблочных долей
междольному творению
у ласточкиной ласочки
мои подходят пасочки
- иконка от вакханки
за все мои проханки
не всю росу югА сожгли
с пушистостей и прядей
аленьем впадинок дрожит
топь персиковых яблок
губастых выкрутасов пунш
воздушного пьянее
попал
под легких прядей душ
и воздуха лелее
ПАВИНО СЧАСТЬЕ
пава лепит своё счастье из говна
и оно похоже есть у него, не говно,
а то чем стежка спiвна хоть к кому
льнёт из пенат жать вино
не кажи менi шо вЕсна щiмить
у грудях як у вiтрилах фордак
я кохаю тебе сюю мить
колихаю як пава-мудак
боже гожих не тiки на глiй
а ще й хату злiпити з нього
не жури нас
що усе вiддамо
дружбанам,
пригощая vinom
за війну* що прийшла з віддаля
з даля хлiбом
i воском
с крыла
что слепил ты с дедалом вдвоём
шоб гуртом
заспiвать
навмання
----------
* от слова Вий
ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ
что пили ели кого имели
емели мелят в конце недели
ияпiздатый слегкаподдатый
и тожетолько отсоскинаты
ноянебуду слюнявитьгубы
отомчтобыло гостилпокуда
рукастейбудды инепаскуда
янеполезу зарадиблуда
сукАнесхочет кобельневскочит
онанедаствам пiздуйтекпрочим
дрочитьвсухую плясатькаккочет
имне ненадояицморочить:
всебабыбл*ди айданалево -
мневпадлуваши яскоролевой
набл*дкибегать намнепристало
- не лепит
пира
господь
из сала
СЛИШКОМ ЩЕДРАЯ ФОРА
не надежда тебе, не опора -
и себе, как манухе рукав:
быть подспорьем лучу
слишком щедрая фора,
но и смерть не разлучит
нас, он вправе её попрать;
не гони меня,
не поступай как все -
свет в пегасьем овсе
не рай, но как часто
случается в шалаше
не затулит его шмара;
смыкается спектр -
тускнеет свет -
небесный лучник
толкает вслед:
не ссы, говорит,
выход наш -
щуриться,
жалиться
баш
на
баш
НС
свечей больше,
чем душ
поминающих
сволочную разбежность идей
среди осиротевших ангелов
вспорхнувших от здешних дел
подальше
и в славе
перетекающих
(ни когда иссякает свет
а когда от него отрекаются)
в пух подстеленный злобой лет
РАЗНЕБЕСЕННОЕ
слабая на передок,
кем только не мятая,
сладкая моя,
мятная,
мой тебе пояс верности -
без ревности тешить чресла
в диогеновой бочке вместе
здесь нам и загс и роддом
лекарство от социопатии
от блуждания днем с огнем
загиба к собачьим симпатиям
не наклепаем выродков
за полнокровным словом
Оль!
сколько
вокруг ни врут
по разнарядке Воланда
македонские сами придут
дать
от своего
ада
а все разнебесено тобой
и даже шкурку гонять
не надо
отбой,
пацаны,
отбой
Из неба для разных. Сборник стихов
© Copyright: Павел Гулеватый, 2020
Свидетельство о публикации №120043002123
Свидетельство о публикации №120043002123
Рецензии