Тому, кто назвался поэтом..

И поэты, тоже слуги
Вензевуля Азазеля,
Они проклятые богом,
Преданы жестоким миром,
И бродячие поэты, что зовутся менестрели,
Ищут хлеба, в век голодный,
И сияющей порфиры..

Да, кто смел порой назваться,
Во преки всему, поэтом,
Тот влачит суму по миру,
Истязаемый, голодный,
И средь пиршеств канет в лету,
Но труды добыты потом,
В грязной робе, не в порфире,
Он объявит всем вендетту,
Потому, как нищий потный..

И семь кругов, и дверей
Адских, он с трудом проходит,
Но, пройдя все эти муки,
Что ниспосланы судьбой,
Он покой в восьмом находит,
И его целуют руки,
Те, кто в нём увидел бога
Те, кто, следом за ним ходят,
Те, кто выгнул свои луки,
И стрелою и огнём,
По миру глаголом муки,
Его странствий жггут людей,,
Тех, кого он проклял вроде,
Вроде, оставляя стон..

Так, поэт, земною жизнью,
Обречен быть и пророком,
Назло Богу, на потеху,
Вензевульему родству,
И глаголом жечь пороки,
Говоря, что род нпш свиньи,
Говорит это со смехом,
Или с болью естесству,
Тому отвечает рифмой,
Рифмой, жгучи его оки,
Рифма жаркая остынет,
Вместе с дантю колдовству,
И на этом, жизнь поэта,
Вдруг прервётся на заре,
И про думку в жизни этой,
Облачится рифма эта,
В красном ярком зареве,
Быть бессмертнвм многой летой,
Враждовать, дпужить со светом,
Суждено богу-поэту,
Как иконой божеству.