Странное чувство родится в груди

 «»   «»   «»

Странное чувство родится в груди
В миг, когда лезешь по лестнице вверх.
Слышно из детства: «Уйди-уйди!..» –
Шар со свистулькой,
у нас вызывающий смех.
Лестница в небо, а крыша – трамплин,
К вечности шаг с ускорением девять и восемь.
Слышен из детства смешной клавесин
И вальс собачий сыграть на нем
маму мы просим.
Нету суфлера в норе слухового окна,
Слово «предательство» слышится чаше,
чем слово «ошибка».
Стала мелодия детства до боли слышна –
Плачут дуэтом тромбон
и еврейская скрипка.
С ними вздыхает растроганный бас-геликон,
Он вспоминает порой,
как играют Шопена.
Главное было всегда – перейти Рубикон,
И к парапету, как к рампе:
– Ваш выход, финальная сцена!

Гулким эхом заполнен бездонный колодец двора,
Пялят бельма окон недра сонных квартир.
Для тебя вместо завтра уже наступило вчера,
И стал тесен душе
зарешёченный ребрами мир.
Кто мне подскажет, как лучше уйти?
Запил суфлер –
дождь ударил с утра, точно крепкий  портвейн.
И старается бас-геликон свою тему найти…
«Е» – конечно «Эм Це», но в квадрате двора,
так -то, милый Энштейн,
Так не будем жалеть теплых слов и холодных дождей.
Пусть крутая дуга не совьется в тугую петлю.
Пусть ветра наполняют
алый шелк парусов кораблей
И глагол «ненавижу» пусть слышится реже
глагола «люблю».