Блокадная история

(рассказ воспитательницы детского сада)

Война - нет слова горше.
Фабричный детский сад,
От холода промёрзший,
Был домом для ребят.

Укутавшись в одежды,
Худы и голодны,
Спят дети, как и прежде,
В кроватках, видя сны.

И только Рябов Ваня
Всё плачет у окна:
«Ну, где же? Где же мама?
Когда придёт она?!»

Не верит он рассказам,
Что мама далеко:
- Там есть еда, припасы...
И круглый год тепло.

- Обман! Неправда это!
Вы знаете сама.
Не скоро будет лето,
На улице зима.

А мама... После смены
Устала у станка.
Пойдёмте, тётя Лена,
Здесь рядом - три шага.

Морозным был тот вечер,
И ветер лютовал.
Он тряс, хватал за плечи,
Бил в спину, подгонял.

Во след бросая снегом,
Выл, словно злобный пёс,
Толкал вперёд с разбегу
И дальше, дальше нёс.

По тропке вдоль канала,
Потом куда-то в бок,
По улицам петляя,
Добраться всё ж помог.

И вот сквозь тьму парадной,
По лестнице наверх.
В мир общий, коммунальный,
С одной судьбой на всех.

Там в жутком беспорядке,
Сиротским ставший, кров.
Валяются тетрадки
Среди ломья и дров.

Давно погас, не тлеет
Буржуйки огонёк.
Согреть он не сумеет
Остывший уголок.

На коечке под шубой,
Больна который день,
В бреду кусая губы,
Слаба, бледна, как тень.

Лежит так тихо мама,
В горячке чуть жива.
Знать, сил совсем не стало,
Чтоб встать, разжечь дрова.

Волос густые пряди
Чернеют, словно смоль.
А в цепком, остром взгляде
Застыли страх и боль.

Мальчонка на пороге
Стоит, глядя на мать,
В волненье и тревоге
Не зная, что сказать.

Спросил: «Болеешь, мама?
Как сильно я скучал...
И каждый день упрямо
Тебя с работы ждал!»

Потом он как-то робко
К груди её приник,
И сдавленный, негромкий
Раздался детский крик.

Мать бережной рукою
Пригладила вихры:
«Сыночек, я с тобою...
Не плачь! Ну, что же ты...

Смотри, какого роста -
Совсем уже большой.
Мужчиной быть не просто...
Запомни, мальчик мой!».

А зимний, стылый холод
Не вечен. По весне
Отправимся за город
Кататься по Неве.

Вот кончатся напасти... -
Взгляд с грустью отвела,
Ванюшу не оставьте»
И, вздрогнув, замерла...

Война времён прошедших...
А сколько было их
До срока повзрослевших,
И мёртвых, и живых.

Курц Роман