Москва и москвич

В углах шептались: - "Не может быть! Ну и дела..."
"И что она?", " Делает вид что не при чём." 
С упрямством молодости и закусивши удила,
Стал севастополец случайно москвичом.

К тому-же, по утвержденью априори,
Быть работягой не большой престиж.
Занятий море. На любом заборе,
Найдёт с десяток, между двух афиш.

Москва, Москва - мы не понравились друг другу.
Был насквозь русским, ты назвала хохлом,
Лишь потому, что у посланца юга
Фамилия окончилась на "О".

Какая глупость!  В православной вере,
Припомнить сложно эдакий разлад.
Чушь несусветная! Но по крайней мере,
Не так зловонна как отборный мат.

Прозрение само собой явилось.
К столу прильнув, словно себя искал,
Познать историю и её немилость.
Писал урывками, портняжил вещь на вырост,
Чего лишилась и приобретёт Москва.

Лишь через годы заболел очарованием,
Хоть и померкших, но чудесных куполов,
Инстинктом женщины по выходе из ванной,
Запахом тайн, всех взявшие в полон.

Не Гиляровский я. И в том советском виде,
Не вдыхал Сухоревки и монастырь Страстной,
Но полюбив тебя, - возненавидел,
Рушащих храмы за нулевой верстой.

И церкви с колокольнями, и память
Душ отлетевших очень высоко,
За неспособность в благодать добавить
Певучести за сорок сороков.

И потому-то я, преодолев уныние,
Всем рассказал вам, словно не о чём, -
Как в стольном граде живущий и поныне
Стал севастополец надёжным москвичом.